Самой слезать с птички не пришлось. Кай протянул руки, подхватил меня, задержал на весу, а когда собирался поцеловать туда, куда не мог дотянуться во время полета, и я замерла в предвкушении, кто-то произнес громким голосом: — Вы просили напомнить про бал. Губы принца замерли буквально в миллиметре от моих, а я возмутилась про себя: «Какой бал?!» Кай тоже горько вздохнул, тряхнул головой, очевидно, разгоняя солнечный туман, и поставил меня на землю. — Птичку уводить? — вновь поинтересовался дух, не дождавшись какого-либо ответа. А что мы могли сказать, если замерли напротив друг друга? У меня пальцы запутались в золотых колечках и обратно не распутывались, а у Кая ладони приклеились к моей талии. — Бал, Аленушка, — повторил воплощенный дух. А у меня от легкой хрипотцы в его голосе по телу опять прошла дрожь предвкушения. — Можем не успеть осмотреть королевство, если сейчас не взлетим. Эх, вот что бывает, когда перестаешь сдерживаться и позволяешь одному вековому духу себя поцеловать. Голодная романтическая натура мгновенно сносит на пути все преграды, а о деле забывает. Дорвалась, называется, до сногсшибательного мужчины. Пора бы взять себя в руки, но только без помощи Кая. Если руки принца берут, то обратно уже не отдают. — Мне еще одну птичку, пожалуйста, — попросила зависшего сумрака, — иначе снова ничего не увижу. В седло я забралась сама, а устроившись поудобнее, оперлась на невысокую спинку и поняла, что она сильно проигрывает по сравнению с теплой грудью артефакта. Вздохнула, прижала к пушистым птичьим бокам ноги, взяла в руки поводья и уже собралась за них дернуть, когда ко мне приблизился сумеречный дух. — Прослушайте правила безопасного полета, пожалуйста. — А они есть? — Есть. Я читал, но вы не реагировали. Я бросила осуждающий взгляд на принца, а тот пожал плечами: — Я их уже слышал, Аленушка. Ну ладно, поскольку лечу одна, могу и прослушать. Хотя полет уже второй, но раз сумрачный дух настаивает… Парящий в воздухе помощник в этот момент извлек из-за пазухи свиток, а из недр широкого плаща — очки в золотой оправе. Нацепил их на нос и, развернув свиток, принялся монотонно читать: — «Во время полета запрещается резко дергать за повод. Бить птицу ногами по бокам. При возникновении аварийной ситуации просьба не паниковать, не пикировать, не бросать управление, а медленно посадить птицу на ближайший годный для приземления участок, как то: скалы, камни, равнины, верхушки деревьев, плоские поверхности облаков, крыши домов и т. д.». И главное, — произнес дух, пристально посмотрев на меня, — ни в коем случае не думайте о том, чтобы вырвать у птицы перо. — То есть как — не думать? — Я не могла не уточнить такой интересный момент. — Птица чувствует опасность и начинает вести себя агрессивно. — Даже при малюсенькой мысли о самом крохотном перышке? — Именно, — кивнул дух, птаха подо мной заволновалась, заклекотала и повернула голову, а я еле успела отдернуть ногу от ее клюва. — Сказано ведь — не думать, — тут же осудил меня дух. — Разве я могу не думать, когда мы об этом говорим? Как они чувствуют, они читают мысли? — Слишком много желающих выдирать перья. За столь долгое время птицы эволюционировали и научились предугадывать опасность. — А зачем всем их перья? Ай! Не собираюсь я тебе ощипывать! — крикнула летуну, попытавшемуся снова меня клюнуть. — Я всего лишь выясняю, как это сделать. — Перья жар-птицы — символ вечной любви, все мужчины Ирия хоть раз в жизни пытаются выдрать одно для своей избранницы. — И что? — Никому не удается. Эх, то-то я обратила внимание, что все пташки здесь при перьях. Теперь понятно, почему Кай отделался гипотетическим «потом». А еще в любви клялся, обманщик. — Ну а собрать не пробовали, например, те перья, что упали? — Волшебные птицы перьев не теряют. — А если очень быстро выдернуть? Ай! — Волшебные птицы реагируют еще быстрее. — Как реагируют? — Перья охватывает огонь. — Огонь? А он представляет опасность для свободных духов? — Волшебный огонь страшен всем. — А… — А еще есть когти, клюв и способность наводить взглядом столбняк в случае угрозы. Так что лучше не пытаться. Способов добыть перо не существует. — Неужели с волшебной птичкой нельзя договориться? — не могла я расстаться с последней надеждой. — За это время пробовали уговаривать, грозить, выменивать, предлагать подарки… — Ладно, ладно. Я поняла, можете не продолжать. Эволюция и все такое, а главное, птички против. Дух кивнул, стянул с носа очки и с чувством выполненного долга спрятал их в складках плаща. Я вздохнула, вцепилась покрепче в повод, но взлетать не спешила, поскольку жар-птица так и не успокоилась и продолжала ерошить сияющие перышки. — А правда ни единого способа нет? — обернулась к Каю. — Еще не изобрели, — пожал плечами принц и со смехом пустил своего летуна в крутое пике с площадки. А мне пришлось какое-то время следить за его полетом, зато мысли о перьях благополучно улетучились из головы. Красуется, диво дивное. И ведь хорош! Под сильным впечатлением я, как-то не задумываясь, потянула за повод, и моя быстро успокоившаяся жар-птица, оттолкнувшись лапами от земли, взлетела. — Потрясающе! Это ведь нужно было выстроить! Длинная пирамида изящных белоснежных домиков с крохотными башенками и причудливыми золотыми крышами взбиралась по облакам, изгибаясь красивыми воздушными арками. Под них удобно было нырять, пролетая над городом на сверкающих небесных созданиях. Жители махали нам с ажурных балкончиков, а я не могла налюбоваться невиданной прежде архитектурой. Цветущие радужные сады, так поразившие воображение с первого взгляда, распускались на просторных террасах, облицованных настоящим перламутром. За дворцом раскинулся золотой парк, в городе я не заметила драгоценных золотых деревьев, но это нисколько не умаляло красоты открывшейся картины. Мы какое-то время покружили над Ирием, а потом Кай полетел дальше, к той самой роще, где я в первый раз заметила, что ничего не заметила. Зато сейчас обратила внимание на белоснежную речку, огибающую невысокие деревца с переливающимися всеми цветами радуги листочками. Ее берега имели удивительные фиолетовые склоны. — Кай! Что это за речка? — Молочная речка, Аленушка, кисельные берега. — А давай приземлимся? Принц пошел на снижение, и через минуту мы уже стояли на пологом бережку. Счастливейший сыщик во мне радостно голосил, требуя немедленно распробовать дивную речку. Кисельные берега, которые на самом деле оказались склонами, первыми подверглись тщательному исследованию. Опустившись на колени, я пригоршней зачерпнула киселька, принюхалась и попробовала. — Настоящий, точно бабушка варила, и лесной ягодой пахнет. А молоко? Принц стоял, склонив голову, и наблюдал за тем, как я, опершись на локоть, в позе «выуживания расчески из-под кровати» зачерпывала ладонью молоко и, зажмурившись, его пробовала. — Свежее, парное! Меня как раз жажда замучила. Ты будешь? — Если только из твоей ладошки, Аленушка, — ответило его высочество. Я зачерпнула новую порцию, а он уже встал рядом и, взяв мою руку, прикоснулся к ней губами и начал медленно пить. А меня снова обуяла жажда. И вроде ничего особенного, если бы это делал кто-то другой, но у Кая выходило слишком волнующе, а напоследок принц еще и капельки с ладони слизал. Вот теперь мне всей речки не хватило бы напиться. — Летим дальше? — спросил он, пока я замирала под взглядом янтарных глаз. — Ну… Мой односложный ответ можно было расценить и как согласие, и как сомнение. — Здесь есть Солнечное море, а на берегу мой собственный замок, — принц задумался и разочарованно вздохнул, — но лететь далековато, не успеем, — и провел губами по моему запястью. — Если хочешь подготовиться к балу, то можем посмотреть Алмазные горы и возвращаться. Предложение сопровождалось почти незаметным жестом, кончики его пальцев провели по моей щеке и коснулись шеи. — А единорог?