Последние дождинки упали на руки, и ливень резко прекратился, будто его и не было. Повернув голову, столкнулась взглядом с Каем. Он больше не выглядел брюнетом, светлые пряди теперь казались еще более золотыми, а колечки на концах потяжелели, превратились в пружинки и касались плеч. Белая рубашка вымокла и облепила мощный торс, причудливо сверкая золотистыми узорами дождя. — Алена, — заговорил принц, пока я молча им любовалась, — это даже для меня слишком. И он указал на намокшее позолотившееся платье, которое теперь стало почти прозрачным. — Там, во дворце… — хотела перевести тему на всех, желающих дообратить его высочество, но не успела. — Я предупреждал, что сорвусь, — перебил предсказатель и шагнул вперед. Широкие ладони провели по рукам до самых плеч, крепко сжались и резко развернули меня лицом к принцу. Пальцы зарылись в мои волосы на затылке и потянули вверх, заставив подняться на цыпочки. Кай склонился ко мне и поцеловал. «Ух!» — издало сердце, рухнув из груди куда-то вниз. Я потеряла его из виду уже в районе живота, полностью сосредоточившись на неземных ощущениях от поцелуев воплощенного духа. Как же невероятно он все-таки целуется! Точно пробуешь на вкус даже не лучший деликатес в мире, а такой… такой изумительный, что его и в мире не существует, а насытиться им невозможно. Но что я о поцелуях, когда мужские руки так нежно обводят бедра, а потом крепко прижимают к себе. Какое тело! Крепкое, мускулистое, напряженное, и я чувствую каждую подрагивающую мышцу. Ох, снова руки. Ласковые, умелые и так, до мурашек, гладят по спине, поднимаются к плечам, стягивают платье… В этот момент что-то нужно сделать, но я не помню что. Мои руки тоже заняты на редкость упрямыми пуговицами его рубашки. Мне жизненно необходимо прямо сейчас ощутить под ладонями совершенные скульптурные мускулы, иначе есть шанс умереть от разрыва улетевшего куда-то сердца. Я связана важной миссией — пересчитать кубики на идеальном прессе и убедиться, что их там нужное количество. — Боже мой, — простонала, очутившись на золотой траве под опустившим меня на нее мужчиной. Я постоянно забывала, что следовало делать, исходя из здравого смысла. Обо всем забывала. Рядом с Каем важным становилось другое. Логика блуждала где-то в тумане, скептицизм и твердые намерения отступили под напором божественных губ. Мое собственное совершенно изголодавшееся тело расслабилось от медленных умелых ласк и ни в какую не желало сопротивляться. Прежде романтическая натура раз за разом проигрывала перед необходимостью все измерять и разбирать на детали, логика побеждала, а я анализировала любую ситуацию. И только с солнечным чудом истинно женская сущность постоянно брала верх. Где были те детали сейчас? Да и можно ли разбирать на части совершенство, если оно складывается из особых составляющих, без которых перестает существовать. Все должно сочетаться просто изумительно, как сочетаются сверкающие завитки и обнаженная кожа, на которой мои пальцы чертят причудливые полосы. — Да! — сдалась окончательно, когда, увлекаемая сногсшибательной страстью под названием «мой дар», прогнулась в пояснице, подчинилась крепко сжавшим талию ладоням и изо всех сил вцепилась в шею принца. «Это все равно что отпускать соломинку и хвататься за бурное море», — мелькнула мысль. — Не могу больше, — умоляла я ненасытного духа чуть позже, а сама пыталась поймать его губы, чтобы закрыть их поцелуем и прервать чувственное исследование моего тела. — Воздуха не хватает! — Эта мольба оказалась столь же тщетной, как и предыдущая. — А еще? — снова упрашивала немного погодя, только смысл просьбы, кажется, изменился, и ее немедленно удовлетворили. — Ну как можно быть совершенным во всем? Это уже не стон и не вопрос, а полная капитуляция и сдача на милость победителя. Хотя ради такого сумасшедшего восторга можно проигрывать постоянно. — Жизнь моя, ты в порядке? — Ласковые поцелуи в висок медленно возвращали в реальность и приводили в чувство. Однако на то, чтобы сфокусировать взгляд, я затратила вдвое больше усилий, чем обычно. — Теперь у тебя есть магия? — Первый вопрос, который я озвучила, заглянув в янтарные искрящиеся глаза его высочества. Опять прокололась! Вместо охов-ахов и искреннего восхищения Каем (которое, кстати, испытывала) я перешла к вопросам. Ну прямо как в нашу первую встречу. Попала! Сейчас придет расплата. Лицо солнечного принца тут же озарилось неподдельной тревогой. Он испуганно ощупал себя рукой и с ужасом выдал: — Я ничего не чувствую, Алена! Ничего! Ты халтурила. — Я? Да я всегда отдаюсь делу полностью и никогда не… — А кроме тебя здесь никого нет. — И на меня накинулись с еще большей степенью озверелости. — Ты меня залюбил, — только и смогла простонать через непонятно какое время, — до смерти залюбил. Я уже умираю. Бездушный принц захватил меня в кольцо своих рук и легонько подул, убирая с виска прилипшую прядку. Волосы уже давно высохли, но на них осталась золотая пыльца. — Уже рассвет? — не поверила своим глазам, увидев кусочек неба между ветвями деревьев. — Да. Но еще успеем потанцевать на балу. — Каком балу? — Маскараде. В твою честь. После полуночи его переносят во дворец, поскольку количество пар сокращается вдвое. — О-о-о! — Что такое, сердце мое? — Я не смогу танцевать. — Нет? — Нет. — Тогда на бал не пойдем. — Эй, я не то имела… И снова спросила через неопределенное время, когда солнце поднялось из-за горизонта. — Ну теперь ты воплотился? — Надо подумать. — О чем думать? У тебя волосы светятся, бессовестный. И я попыталась дернуть артефакт за блестящую прядь, но рука не поднялась. И даже не по причине каелюбия, а чисто по физиологической причине. — Хорошо. Воплотился. — Хорошо воплотился? Слава божественному провидению! — Это тебе спасибо, радость. А не хочешь в кроватку? — Еще как хочу! Где мои единороги? — Я их отпустил. — А на кого ты их приманивал? — На себя, лапонька. Я так поразилась, что даже смогла поднять голову и очень выразительно посмотреть на Кая, заметив при этом: — Ты — не дева, я проверила. — Невинность в наше время столь редкая вещь, волшебница, что единороги больше не привередничают. Они просто выходят посмотреть, из чистого интереса. Я бы зашлась от смеха, будь у меня на это силы. — Больше не приманятся, — очень грустно вздохнул артефакт, — поэтому я тебя понесу. И он взял меня на руки и легко поднялся сам. Каким бы слабым ни был вернувшийся дар, а сил он Каю точно прибавил. Обычный мужчина такого осилить не смог бы. Я уткнулась в широкое плечо и пробормотала: — Голодные артефакты хуже, намного хуже отощавших драконов. Вы дадите фору любой оголодавшей сыщице. Тебя хватило бы на целый коридор душенек. Эй! А ну не смейся! Я серьезно! И потянуться оказалось сложно, и повернуться тяжело, но, судя по яркому солнышку, полдень был в самом разгаре, а организм требовал еды. Я раскрыла глаза и оглядела комнату младшего принца — красивую, просторную и очень светлую, словно в ней собрались все солнечные лучики Ирия. Они прыгали по кровати, щекотали плечи и шею, зарывались в спутанные волосы и сверкали на золотой пыльце. Я привстала на подушках, чтобы рассмотреть это чудо на своей коже, и покраснела, заметив невероятные рисунки по всему телу, нарисованные губами и руками Кая. Еще не открыв глаза, ощутила, что младшего высочества рядом нет. Помнится, сквозь утреннюю полудрему пробилось странное ощущение пустоты, сменившееся тоской по исчезнувшим сильным рукам и теплой груди. Однако сон быстро унес в свои дали, не дав в полной мере прочувствовать уход принца. Все же проснуться в объятиях намного приятнее, чем открыть глаза одной, хотя золотой цветок на соседней подушке мог скрасить любое пробуждение и вызвать улыбку на губах. Я сжала тонкий стебелек, вдохнула дивный аромат, в который раз поразившись, что золотые растения и плоды из королевского сада ничем, кроме цвета, не отличались от настоящих. Даже фрукты, растущие на любимых яблонях жар-птиц, по вкусу напоминали обычные яблоки. Я их успела распробовать во время бала. Выбравшись из кровати, стала бродить по комнате в поисках платья и в алькове с окном, скрывавшемся за высокой колонной, заметила накрытый стол с завтраком, а когда заглянула в ванную, обнаружила мраморный бассейн с теплой водой. В подобные моменты мне больше всего нравилось в Кае его умение все продумать. Даже новое платье нашлось на спинке стула.