— Когда мужчина говорит про женщину, что она его, — намерения более чем серьезные. А все потому, что отыскать свою женщину намного сложнее, чем тот же артефакт-предсказатель. — Ты судишь по себе. Отец ничего не добавил, поднялся с качелей, похлопал меня по плечу и велел: — Не сиди долго. Я уснула только под утро, провалилась в сон, чтобы почти сразу очнуться от грохота. В окно моей спальни забросили тело. Я схватилась за медный подсвечник и выставила перед собой, приготовившись защищаться. На полу комнаты лежал покойник со свечкой в руках. Первая мысль была — меня подставили, сейчас ищейки ввалятся и обвинят в убийстве. Вторая мысль — как он не выпустил свечку из рук, пока падал? Третья — зачем ему свечка? Четвертая — мне знаком его портрет. Соскочив с постели, я подошла к телу и потыкала носком тапочка в бок. В ответ раздался тихий стон. Присев на корточки, отвела в сторону потемневшие испачканные пряди, чтобы «полюбоваться» на грязное лицо солнечного принца. В этих лохмотьях, да еще в холодное время года, его сложно было узнать. Дверь комнаты распахнулась, когда я хлопала Кая по щекам, пытаясь привести в чувство, а замершие в проеме отец с Фомкой одновременно спросили: — Кто там? — Его высочество младший принц Ирия Солнечный Луч, — представила я по всей форме, — похоже, что без сознания, но он может притворяться. — И, дотянувшись до графина с холодной водой, оставленного на тумбочке, плеснула на голову предсказателя. Кай очнулся сразу, открыл глаза и посмотрел вокруг совершенно диким взглядом, а потом увидел меня. — Аленушка. — Улыбка, озарившая лицо воплощенного духа, могла осветить мою комнату лучше всякой свечки, но я слишком хорошо знала уровень актерского мастерства одного наглого воплощенца. — Поднимайся, — велела ночному визитеру, а сама отошла подальше. Отец с Фомкой попытались одновременно протиснуться в комнату, но не вместились в дверной проем и зашли по очереди. К артефакту они склонились вместе. — Понесли его в кухню, — велел отец. — Лады. — Вдвоем они взяли немаленького мужчину и утащили прочь из моей комнаты. Я поспешила следом и стала наблюдать картину укладывания принца на обеденный стол. Фомка начал освобождать высочество от лохмотьев, а папа попросил маму принести бинты. Когда мой напарник стянул с мощной груди предсказателя остатки рубашки, в районе ребер обнаружилась большущая гематома. — Сколько ребер сломано? — спросила у закончившего осмотр отца. — Парочка, — ответил он, пока мама накладывала фиксирующую повязку. — Когда закончите, меня позовите. Без толку делать вид, что отдыхаешь и плевать хотела на ночного визитера. Обмануть я никого не обманула, но несколько минут на то, чтобы успокоиться и взять себя в руки, выиграла. Долго оставаться в комнате не вышло, но, когда я вновь заглянула в кухню, с лечением уже было покончено. Перемотанный бинтами артефакт сидел за столом и пил заваренный для меня чай, а мама кипятила воду. — Это чтобы умыться, — поясняла она с улыбкой солнечному чудовищу, он же восседал на стуле с таким видом, с каким мог устроиться на троне в ирийском замке. — Алена! — Я удостоилась чести быть замеченной, а еще ради меня отодвинули в сторону кружку и попытались подняться. — Сиди, сиди. — Мама тут же усадила принца обратно, а мой наметанный глаз определил высокую степень очарованности обаятельным мерзавтусом. — Да, посиди еще немного, чай допей, а потом пойдешь, — посоветовала предсказателю. — Куда же я пойду, Аленушка? — уточнил сиятельный наглец, явно наслаждаясь созерцанием меня неподалеку от своей особы. Его взгляд то и дело скользил по фигуре, по лицу и изучил уже все детали моей растрепанной внешности. — Подальше от магических пугалок, поближе к зверью. А еще лучше найди себе другую хижину. — В этом лесу больше нет хижин. Мне совершенно некуда идти. — Верно, — подтвердил эту информацию отец, — некуда. — Правду говорит, — поддакнул Фомка, — купленный им дом еще не готов. — Какой дом? — Особняк размером с королевский дворец рядом с центральной площадью. Внутренняя отделка пока не завершена. — А ты откуда знаешь? — Он на твое имя оформлен. Я как узнал, обалдел, король, кстати, тоже. — Это что, компенсация за моральный ущерб? — Нет. Это второй подарок, Аленушка. — Сейчас дара речи лишусь от счастья. — Не сейчас, а чуть позже. — Ладно, мы пойдем, — вмешалась в разговор мама и утащила всех из кухни, умудрившись впихнуть папу с Фомкой в небольшую спальню и громко хлопнуть дверью. Ага, иллюзия отсутствия свидетелей разговора. Старо как мир. — Чем можешь меня удивить? Подаришь груду горшков с золотом? — Нет. Я принес тебе это. И он отнял от груди и развернул то, что я приняла за свечу. Из навощенной бумаги на свет медленно извлеклось сияющее перо. Признаюсь, дара речи я все же лишилась. Молча стояла несколько минут, глядя во все глаза на перышко из хвоста жар-птицы. Именно его кончик прежде выглядывал из бумаги, освещая мою комнату наподобие фитилька свечи. — Ради тебя, Алена. Это единственный способ убедить, что я тебя люблю. Возьми. У меня рука потянулась к сияющему чуду прежде, чем я подумала; отдернуть пальцы от перышка успела в последний момент. — Не возьму. Мне, знаешь, птичку жалко. Обманул пернатое создание, выдрал из хвоста такую красоту. — Ты же хотела из хвоста, и я ее не обманывал, она сама отдала. — Не смеши меня. Ты смог ее уговорить? — Выхода не было. — Вот сейчас ты прав. Без пера я бы тебя слушать не стала. Так что с птичкой, рассказал ей жалобную историю о любви? — Это не работает. — Хм, ну если нет, тогда ты изобрел первый в мире, совершенно уникальный способ добычи перьев. — Уникальный только для меня как предсказателя. Я выбрал одну птицу из тех, что не живут в башне или в саду, а гнездятся на вершинах гор. Мне пришлось преследовать ее, уговаривать, объяснять и убеждать, заранее являться в места охоты и пугать добычу, а еще немного полетать со скалы. — Как ребрышки переломались, теперь понятно. Довел несчастное создание до нервного срыва? Ты это умеешь. Она перо отдала, чтобы отвязался? Не представляю, до какого состояния ты ее довел. А ребра почему не залечил? По лесу зачем пешком к хижине пробирался, меня умилить? — Пришлось. Магии больше нет. Я отказался от дара и попросил отца сделать меня человеком, чтобы жить среди обычных людей. — Как трогательно! Так сразу и поверила. Я пересекла кухню, подошла к Каю и провела рукой по его волосам, очищая от грязи одну из золотистых прядок. Взяла ее в ладонь и внимательно рассмотрела. Блестящий локон отливал бледным золотом, но больше не светился. Вот теперь и правда защипало глаза и сдавило горло, пришлось поспешно отступить от принца, но прежде я выдернула из его руки перо. Отошла к окну, отвернулась и принялась рассматривать переливающиеся всеми красками яркого пламени пушинки. — Как дела в Ирии? — Я все еще старательно держалась, но уже ощущала подступающую нервную дрожь. Такую, когда внешне кажешься спокойной, а внутри все струны души дрожат, натягиваются до звона, а потом обрываются из-за несостоявшихся благих намерений. — Темные в ближайший век не нападут, будут ждать возрождения принца, а потом разбираться. У них сейчас проблемы с подчиненными чудовищами, и это надолго. — Подозреваю, ты незаметно подкинул в Навь тортик, и теперь они не понимают, чем кормить зверей. — Мы подсказывать не станем. — Кай улыбнулся, я эту улыбку расслышала в его голосе, еще крепче вцепилась в перо и завертела его в разные стороны, как маленький вентилятор. От этого подарок заполыхал еще ярче. — Его нужно положить на грудь, — посоветовал принц, и до меня долетел скрип стула. Ох! Подойдет сейчас. Внутренняя дрожь стала нестерпимой. Я быстро приложила перо к груди, и оно вдруг приклеилось и держалось уже без посторонней помощи. Потом отдельные перышки стали уменьшаться, а другие, напротив, увеличиваться в размере, медленно трансформируясь в удивительное золотое украшение на тонкой цепочке с подвеской-пером на конце.