— Для тяжелой артиллерии давай, Клав, нам пять кило! Гулять так гулять! — весело произнес Толя. — Пять так пять, — согласилась Клава. — Так я тоже вам тогда в кастрюльку положу, — предложила свой вариант сервировки стола она. — И сначала половину приготовим, а потом, как съедите, еще половину, чтоб горяченькие. — Нет уж, Клав, ты давай все сразу! Остыть они у нас не успеют, — не согласился Вася. — А то только аппетит проснется, а у тебя еще не готово будет, и ждать придется. Нет, Клав, давай уж все сразу! И горчичкой, и майонезиком еще полить не забудь. — Да, Клав, ты уж сразу нам, а то ждать потом придется, — поддержал Васю Коля. — Как скажете, — безропотно согласилась Клава. — Ну а пива-то вам сколько? — поинтересовалась она. — Пива нам по три кружечки на брата, да и хватит, — произнес Коля. — Ты же знаешь, мы не по этой части. Нам бы поесть хорошенько, а пиво так, для аппетиту, чтоб больше вместилось. — Коля звонко похлопал по Толиному животу рукой. — Будет сделано, — Клава поднесла руку к своей пилотке, словно по-военному отдала честь. — Пиво сейчас вон у Томы заберете, а за пельменями и сардельками через десять минут подходите, тогда и посчитаю вас. — Клава обернулась к продавщице, разливающей пиво. — Том, девять пива отпусти нашим «малышам», — на ходу бросила она и скрылась в подсобке. Коля встал возле стола и оперся спиной на стену прямо под «Тонущим кораблем». А братья Бадиковы устроились с противоположной стороны. Перед ними стояли две внушительные кастрюли. В одной виднелись пельмени, а из второй шел дымок от аппетитно пахнущих жареных сарделек. А вокруг кастрюль стояли кружки с пивом. Все трое активно работали челюстями, не обращая внимания ни на что вокруг. Толстяки были полностью сосредоточены на еде. Вася взял из кастрюли розовую, блестящую от жира сардельку, поднес ее к носу и, закрыв от удовольствия глаза, громко втянул воздух, наслаждаясь ароматом. — Ох! — выдохнул он, обмакнув ее в майонез, а потом и в горчицу, и засунул в рот таким образом, что в руке остался только хвостик. Довольно закрыв глаза, он с видимым наслаждением стал пережевывать. Потом, сделав из кружки глоточек пива, точь-в-точь повторил операцию со следующей сарделькой. В момент, когда Вася засовывал ее в рот, капли майонеза стекали и падали на рубашку. Но эти нюансы Василия совершенно не волновали, он сосредоточился на еде. Коля же занимался пельменями. Он метал их в рот со скоростью спринтера, преодолевающего олимпийскую дистанцию. Изредка прерывал процесс для того, чтобы отхлебнуть пива из своей кружки. На грудь себе Коля повесил салфетку. Но она мало спасала рубашку от капель томатного соуса, стекающего с пельменей. Сделав небольшую передышку, Пузановский взглянул на Василия и прокомментировал его манеру поедания сарделек: — Вот, мы как-то праздновали с коллегами в ресторане. Так там жена нашего начальника Кривицкого, когда принесли заварные пирожные, ела их в точности как ты сарделечки. Засовывала в рот почти полностью все пирожное. Я потом, как ни пытался повторить, у меня полностью ну никак не получалось — жопка все равно не помещалась. А вот у нее оно входило почти полностью. — Так она, наверное, комплекцией поболее твоей была? — предположил Толя. — Что ты! Худющая, как сушеная вобла! — возразил Пузановский. Оторвавшись от еды, Вася решил поддержать разговор. Он вытер тыльной стороной ладони лоснящиеся от жира губы и произнес: — Да вот и моя пирожные любит страсть как. Я как-то принес целый кулек трубочек, пока то да се, переоделся, гляжу — нет пирожных. Спрашиваю: «Где?» Отвечает: «Ну, я же у тебя спрашивала: “Ты будешь пирожные?”» — Вася хлопнул Колю по плечу. — Ты понимаешь, она специально спросила это себе под нос, чтобы я не расслышал! Она, правда, у меня не худая, баба «в теле». — Он широко раздвинул руки, так что Коля понял, что жена у Васи действительно женщина «в теле». Вечер проходил превосходно, время летело незаметно, всем было сытно и от этого весело. В кастрюле пельменей уже оставалось только несколько штук, и емкость с сардельками тоже была уже почти пуста, а Пузановский все ломал голову, как же спросить у Толи Бадикова про парня с татуировкой. Коля не хотел обманывать друга, но и говорить напрямую тоже не мог. И поэтому завел разговор о спорте, который, собственно, сам очень любил, но только в качестве диванного болельщика и эксперта. — Ох и люблю я в «Жигулях» отдохнуть! — погладив живот, произнес Толя Бадиков. — Да, это поинтереснее будет, чем твоя столовка во дворце спорта, — произнес Коля. — Помнится, в прошлый раз, когда я у тебя там был, каких-то дохлых синюшных курей подали, а они на вкус ну трава травой, — сморщившись, словно вспомнив вкус тех кур, произнес Коля и посмотрел на Толю. — Помнишь? — Это когда у тебя там на соревнованиях гэбэшники пленку забрали? — спросил Толя. — Тогда, тогда, — подтвердил Коля. — А кстати, к чему там такая секретность была? — Да кто ж его знает, — хохотнув, заметил Толя. — Мне не сообщали. Да оно мне и ни к чему. Коля раздосадованно отхлебнул из кружки пива и расстроился. — Да, честно сказать, и сами участники были там слабоваты. — Толя засунул руку в кастрюлю и, нашарив на дне пельмень, схватил его толстыми пальцами и закинул в рот с небольшого расстояния. Коля потянулся следом, увидев на дне последний пельмень, схватил его и бережно отправил в рот. — Хотя был там один серьезный борец, но он с травмой колена тогда выступал, даже в пятерку лидеров не попал. Кстати, вон Вася его знает. — Он обернулся к Василию. — Вась, Юрку Хомутова ты же знаешь? Тот, не торопясь отвечать, полез в кастрюлю с сардельками и, ухватив одну, повторил свой коронный номер с откусыванием. Посадив на рубашку очередное жирное пятно, с набитым ртом произнес: — Юрку Хомутова, конечно, знаю, он у нас в областных соревнованиях частенько участвует. Почти всегда золото берет. — Вася прожевал и поднял большой палец. — Вот такой борец. Я сколько раз говорил, что ему нужно идти в профессиональный спорт, а он все нет. Служит, кажется, майором в вэвэшной части у нас в области, в Елани. — Вася вытер ладонью рот. — А у вас на соревнованиях он действительно тогда с травмой выступал, поэтому и не пробился. — Это не тот, который с татуировкой на плече? — отхлебывая из кружки пиво, решил спросить наобум и испытать удачу Пузановский. — Во-во, он самый! Видишь, ты тоже его заметил, — хлопнув по руке Колю, произнес Толик. — Отличный борец. Коля от такой удачи даже поперхнулся пивом. И тут же ему на спину посыпались внушительные удары ладонью, от которых сотряслось все тело Коли. Это Вася Бадиков решил позаботиться, а то вдруг подавится. Силищей Вася обладал неимоверной. — Все, все, достаточно, спасибо, Вась, уже все нормально, — сотрясаясь от ударов, произнес Коля. Вот в такой веселой обстановке и проходил этот вечер трех забавных толстяков. Глава 11 Ровно без пяти девять утра в понедельник дверь в кабинете Максимова открылась и в проеме показался живот Пузановского. — Разрешите, Семен Евгеньевич? Максимов оторвал взгляд от документа, который изучал. — Заходи, Коль. Карлсон медленно заплыл в кабинет следователя. Подошел к стулу, стоящему у стены, и, прежде чем сесть, взялся за его спинку и проверил на прочность. Убедившийся в надежности стула, он медленно и неуклюже присел и начал обмахивать себя ладонью, словно веером. — Ой, еще девяти нет, а уже такая духотища, — проговорил Пузановский. — Коль, ты мне зубы-то не заговаривай, — оборвал его следователь. — Рассказывай, как в «Жигули» сходили? — Ой, Семен Евгеньевич, «Жигули» — это да! Там такие сарделечки, — Коля закатил от удовольствия глаза, — совершенно бесподобные! Вкуснее, доложу я вам, нигде не пробовал! А хочу заметить, толк в сардельках я знаю, — почесав живот с двух сторон, гордо произнес Пузановский. — Ну а если не о сарделечках? — перебил Колю следователь. — Так, Семен Евгеньевич, я специально пораньше, до совещания, и пришел, чтобы вам все подробно рассказать. — Коль, гастрономические подробности меня мало интересуют. Будем считать, с этой частью доклада ты уже закончил. — Максимов встал из-за стола и подошел к окну. — Давай лучше о татуировке. Удалось что выяснить? — О татуировке… — Коля, не торопясь отвечать, поерзал на стуле. — Хочу обрадовать тебя, Семен Евгеньевич. — Ну, радуй, — с иронией ответил Максимов. — Тот участник с похожей татуировкой, о котором я говорил, — капитан Юрий Хомутов, служит во внутренних войсках в Елани, это в Свердловской области. — Да ладно? Все же узнал? — Максимов подошел к Пузановскому и хлопнул его с двух сторон по плечам. — А я, честно говоря, не особо-то верил, что у тебя получится. Молодец, Коля! — Следователь вернулся к своему столу и произнес: — Так, значит, во внутренних войсках. Хорошо. По крайней мере, у нас появился шанс. Точнее, вероятность, что этот Хомутов знал убитого. Или служил с ним, или учился, или еще что-то. Если, конечно, — следователь вздохнул, — ты, Коля, не ошибся, и татуировки у них действительно аналогичные. Но проверить все равно стоит. Пузановский ухмыльнулся. Следователь вышел из-за стола, заложил руки за спину и начал расхаживать по кабинету, о чем-то раздумывая. Потом остановился и, хитро посмотрев на Пузановского, спросил: — Коль, ну серьезно, как тебе удалось все так подробно выяснить? — Ну, ты же про сардельки не хочешь слушать, — обиженно произнес Пузановский. Максимов молча улыбнулся. — Коль, — следователь добродушно посмотрел на Пузановского, — мне тут одна идейка в голову пришла. — Какая это идейка? — почувствовав подвох, напрягся Карлсон. — Не отпустить ли мне тебя в отпуск на недельку за свой счет? В качестве поощрения. А то вот действительно такая духотища в городе… Да и ты уже сколько в отпуске-то не был? Коля с недоверием посмотрел на Максимова. — Как-то очень уж подозрительно выглядит такая забота обо мне, — он широко улыбнулся. — Вот сколько лет работаю с тобой, Семен Евгеньевич, ты ни разу не предлагал мне в отпуск сходить, точнее, наоборот, всегда отговаривал. — Да это было раньше, — Максимов отмахнулся. — Коль, может, действительно возьмешь и махнешь на несколько деньков, например, за Урал, в Свердловск? Красивейший город, скажу я тебе. Ты там никогда не был? Там такая природа! — Максимов закатил глаза. — Сосновые леса кругом! Да и нет такой жарищи, как здесь. А, Коль? Возьмем тебе билет в купейный вагон, поедешь как белый человек! Туда езды-то на поезде — всего ничего, меньше двух суток. А оттуда и до Елани рукой подать, каких-то пару сотен километров на комфортабельном автобусе. — Максимов, активно жестикулируя, все больше входил в раж от своего монолога. — Наденешь в поезде свои шикарные треники, которыми ты в прошлом году хвастал, и будешь расхаживать там королем. Да в вагоне-ресторане пивко попивать и свои любимые сарделечки пожевывать. Ум-м-м, красотища! — Максимов закрыл от удовольствия глаза. — Коль, я б и сам поехал, но кто ж меня отпустит? Мне, в отличие от тебя, не так повезло с начальником, — со вздохом констатировал следователь. — Семен Евгеньевич, ты книжки никогда не пробовал писать? — выслушав этот монолог Максимова, серьезно произнес Пузановский. — У тебя большой талант. Ты бы на этом поприще и денег заработал, да и, опять же, почет, не то что у нас. — Коль, да я серьезно. — Вот, конечно, насчет сарделечек мысль-то неплохая, — почесав живот с обеих сторон, произнес Пузановский. — Только вот на наши командировочные много сарделечек и пивка в вагоне-ресторане не назаказываешь. Максимов мысленно удовлетворенно ухмыльнулся. Он понял, что, упомянув сарделечки, он попал в десятку. — Коль, да на крайний случай мы тебе вон в нашем гастрономе столько сарделек и пива закупим!.. Туда и обратно хватит! Это даже еще лучше, не надо будет вообще из купе выходить. Сиди себе и под стук колес ешь свои сарделечки хоть круглосуточно. И только успевай бутылочки с пивком откупоривать. Ум-м! — следователь от удовольствия закатил глаза. Максимов, несомненно, обладал даром убеждения и заметил, как глаза Пузановского загорелись в предвкушении такой перспективы. Следователь не имел права приказом отправить Карлсона в командировку, это не входило в Колины должностные обязанности. Он был фотографом, а не оперативником. А взять и оторвать от работы на несколько дней кого-то из оперов и послать не пойми куда Максимов позволить себе не мог. Вот и пришлось таким способом уговаривать Колю. — Ладно, Семен Евгеньевич, уговорил, съезжу я в Елань, поговорю с этим Хомутовым, тем более это моя версия. — Вот и отлично, Коль, — весело произнес следователь. — Только выясни там все подробно насчет этой татуировки. Может, и действительно что всплывет. Хотя я особо и не рассчитываю, — задумчиво добавил он. — Ну и заодно покажешь фотографию убитого. Ну, на всякий случай.