— Не ошибаетесь, — улыбнувшись, произнес он. — С такими габаритами меня трудно перепутать. — А мне сказали, что вы из милиции, — удивился Хомутов. — Так и есть, — подтвердил Николай, — я работаю в милиции в Ленинграде, зовут меня Николай Пузановский. Коля встал и протянул Хомутову руку. Тот охотно ее пожал. Николаю сразу понравился этот офицер. Он производил впечатление честного и открытого человека. — Юрий, мне требуется ваша помощь, — продолжил Николай. — Я приехал сюда в надежде, что вы сможете помочь разъяснить один интересующий меня вопрос. — Если это в моих силах, то пожалуйста, — с готовностью согласился офицер. — Если не возражаете, давайте присядем. Они сели за стол друг напротив друга. — У меня не совсем обычный вопрос к вам. Он касается татуировки, которая у вас на плече. — Татуировки? — удивленно произнес Юрий. — Да. Я обратил на нее внимание, когда фотографировал там, на соревнованиях. Извините, если этот вопрос покажется вам некорректным. — Да нет, все нормально, пожалуйста, слушаю вас. — Не могли бы вы рассказать мне, где, когда, при каких обстоятельствах сделали эту наколку? И самое главное, кто еще мог иметь такую же? — Да здесь нет ничего особенного, — стушевался Хомутов. — Это было так, ребячество. И к тому же достаточно давно. Я тогда только получил лейтенантские погоны, и меня направили для поступления в военную академию ГРУ[2]. Услышав это, Пузановский внутренне напрягся. — Там был месячный подготовительный курс, а потом планировались вступительные экзамены, — продолжил свой рассказ Хомутов. — Но, к сожалению, сдавать их в академии мне так и не пришлось. После прохождения месячного подготовительного курса я был вынужден срочно по семейным обстоятельствам покинуть академию, не дожидаясь экзаменов. — Так… Ну а что же с татуировкой? — Ну вот, во время учебы мы с ребятами из нашего взвода и сделали эти татуировки. Понимаете, для нас тогда служба в разведке казалась романтикой и была мечтой. Вот мы и придумали такой символ. Конечно, сейчас это кажется таким наивным… — Прям все вместе, всем взводом и сделали? — допытывался Пузановский. — Да, конечно. Я тогда увлекался наколками, сам всем и сделал. А вот мне сделал один из курсантов из соседней роты, из наших никто не умел. Кстати, поэтому моя татуировка немного отличается от тех, которые я делал ребятам. — Юр, а если я вам сейчас покажу фотографию, сможете вы сказать, ваша ли это работа? — Думаю, да, — уверенно произнес Хомутов. Николай полез в портфель и, порывшись, извлек из него фотографию, на которой крупным планом была запечатлена наколка на плече убитого. Он передал ее Хомутову. Юрий взял снимок и стал внимательно рассматривать. — Да, очень похоже. Думаю, это моя работа. По крайней мере, символ здесь именно тот, который мы с ребятами когда-то придумали и я нарисовал. Юрий вернул фотографию Пузановскому и озабоченно произнес: — Простите, могу я поинтересоваться, почему вас интересует этот вопрос? Пузановский убрал карточку в портфель и без обиняков произнес: — В Неве обнаружен труп мужчины, на плече именно такая татуировка. Пытаемся опознать. Услышав это, Юрий побледнел. — Я вам сейчас покажу фотографии трупа, может, вы сможете опознать кого-то из своих бывших сокурсников. Но сразу предупрежу, — Пузановский, порывшись в своем портфеле, извлек из него несколько фотографий, — труп пробыл в воде какое-то время, поэтому опознать будет весьма непросто. Николай протянул Хомутову несколько снимков. Юрий взял их и начал внимательно рассматривать. На этих фотографиях был запечатлен с разных ракурсов труп из Невы. Просмотрев несколько раз все карточки, Хомутов сложил их в стопку и отодвинул в центр стола. — Вы знаете, — Юрий потер пальцами виски, — прошло уже столько времени… к тому же знакомы были мы всего лишь месяц… да и труп в таком состоянии… так что я вполне могу ошибаться. — Так вы кого-то узнали? — Если быть точным, — с сомнением в голосе произнес Юрий, — то не узнал. Не могу сказать точно, а домыслов у вас, вероятно, и без меня хватает. Но, судя по телосложению… это может быть Павел Назаренко или Борис Осадчий… Но повторюсь, с уверенностью я не могу сказать. — А, — Пузановский взял со стола фотографии и засунул их в свой портфель, — вы знаете, где сейчас служат эти люди? — Мы уже давно ни с кем из ребят не поддерживаем отношения, а вот когда они учились, активно переписывались с Павлом. Он писал, что после окончания академии его направили к месту службы в Подгоржье, это под Ленинградом. Потом переписка прекратилась, и о его дальнейшей судьбе я ничего не знаю. Возможно, он так и служит в Подгоржье, а может, уже и перевели куда. Пузановский достал из портфеля блокнот и что-то быстро туда записал. — Юр, а вы можете мне сообщить, где сейчас проходят службу остальные ваши бывшие сокурсники из того взвода? — Как уже сказал, я знаю только, куда распределили ребят после окончания академии. А потом мы уже перестали переписываться. Один служит здесь, недалеко, в Свердловске. Еще троих распределили на Дальний Восток, одного в Северодвинск, троих в Москву, а одного, Бориса Осадчего, в Карелию, поселок, по-моему, Полесье, если не ошибаюсь. Пузановский достал из портфеля лист бумаги и ручку и пододвинул к Хомутову. — Юр, могу я вас попросить переписать всех их пофамильно и кто куда был распределен? Возможно, нам это поможет. — Да, конечно. Хомутов взял предложенную Николаем ручку, лист бумаги и начал писать. Попрощавшись, Николай с чувством выполненного долга и в предвкушении плотного обеда направился к себе в гостиницу. Дела в Елани он считал оконченными и назавтра планировал сесть в обратный поезд, идущий на Ленинград. Но с отъездом Пузановского данная история в Елани не заканчивалась, а наоборот, только начиналась. Его приезд повлек за собой цепь событий, весьма неприятных для некоторых ее участников. Глава 14 г. Елань, Свердловская область. На следующий день после посещения Пузановским войсковой части, в которой проходил службу майор Хомутов, имело место продолжение истории, начатой Колей-Карлсоном и напрямую связанной с делом, которым занималась следственная группа следователя Максимова. В то время как Пузановский садился в свой вагон в поезде «Свердловск — Ленинград», готовясь отправиться в обратный путь, в войсковой части, которую он сутки назад посетил, в дежурку вошел офицер в звании майора. Он был невысокого роста и худощавый, а лицом чем-то напоминал сурка с маленькими бегающими глазками. Это был майор Мамот, начальник особого отдела войсковой части. — Здравия желаю, товарищ майор, — приветствовал его лейтенант. По тому, как резко вскочил и, вытянувшись, замер дежурный, было ясно, что майора он побаивается. Мамота в части никто не любил, а многие и откровенно опасались. Кроме того, что майор служил в отделе, который входил в структуру КГБ, он имел скверный характер и весьма заносчивый нрав. С недовольным видом Мамот подошел к дежурному и, оглядев того с ног до головы, сквозь зубы процедил: — Я не понял, лейтенант, что у вас с внешним видом? Молодой лейтенант еще сильнее вытянулся и, не понимая, уставился на майора. — Я спрашиваю, где ваша повязка? — зло рявкнул Мамот. Лейтенант, густо покраснев, схватил со стола лежащую там красную повязку с надписью «Дежурный» и стал торопливо натягивать на руку. — Виноват, товарищ майор, только сменился, не успел надеть, — оправдываясь, произнес он. — Конечно, виноваты, — зло прорычал майор. — Сегодня у вас внешний вид не в порядке, а завтра что? Развели бардак на службе! Вот из-за таких, как вы, лейтенант, наша Родина и не может чувствовать себя в безопасности! — бросил Мамот. — Развели здесь черт-те что! Майор принялся прохаживаться по помещению дежурки, ища, к чему бы еще придраться. Не найдя подходящего повода, он обратился к дежурному: — Дайте мне журнал посещений части. Дежурный быстро схватил требуемое и протянул майору. Мамот сердито взглянул на лейтенанта, взял журнал и, присев к столу, углубился в изучение записей посетителей. Он водил пальцем по строчкам и при этом шевелил губами. Просмотрев все записи предыдущего дня, он вернулся к одной, которая его заинтересовала. Достав из кармана кителя небольшую зеленую записную книжечку в кожаном переплете и авторучку с позолоченным пером, он стал аккуратно переписывать заинтересовавшую его информацию. Закончив, засунул книжечку обратно в карман и произнес: — Дежурный, капитана Хомутова вызовите ко мне в кабинет через полчаса. — Слушаюсь, товарищ майор, — взяв под козырек, ответил дежурный. Майор Мамот еще раз с недовольным видом посмотрел на дежурного и, толкнув дверь ногой, прошел на территорию части. Ровно через тридцать минут дверь в кабинете начальника особого отдела майора Мамота открылась и на пороге появился капитан Хомутов. — Вызывали, товарищ майор? — обратился он к Мамоту. Начальник особого отдела положил авторучку, поднял голову и посмотрел на капитана.