Мама только расставила банки с вареньем на полу, как вернулся папа и выгнал меня с кухни, чтобы взрослые могли поговорить. Я села на полу за закрытой кухонной дверью и услышала обрывки их разговора: – Местные вырезают целые семьи русских военных, нам нужно срочно уезжать из страны! – Господи, но как же мы доберемся в такой обстановке? – К нашему дому уже поставили солдат для охраны, они будут стеречь нас и помогут добраться до аэропорта и вылететь на родину. У нас очень мало времени! – Но из-за чего это случилось? Из-за войны? – Говорят, они хотят выгнать всех неузбеков из страны, – ответил папа. – Ситуация страшная – жгут дома, избивают людей, уже есть погибшие. Мы в спешке начали собирать вещи. В суматохе, в панике, в страхе проходили наши последние дни в солнечном городе моего раннего детства. Мама удивляется, когда я вспоминаю годы, проведенные в Узбекистане, наш первый дом, когда описываю расстановку мебели в комнатах и уверяю, что могу нарисовать план нашего двора. По ее мнению, я была слишком мала и не должна была ничего запомнить. Но маленькие ножки, день за днем исследовавшие каждый сантиметр территории, помогали глазам, сердцу и душе впитывать в себя дух свободы, счастья, тепла и света, потрясающих открытий, общения с природой. И хотя все было совсем не так радостно и просто, как в моих воспоминаниях, это было прекрасное время. Лишь годы спустя мама рассказала, что, пока мы беспечно бегали по пустыне, наш папа ездил на войну в соседний Афганистан, и мама жила в постоянном страхе за его жизнь, за наше будущее. Страшно представить, что было бы, не вернись папа… Путешествие по Калининградской области В полночь мобильный коротко пропищал. Аня лежала в темноте и слушала шум моря сквозь открытое окно. Море словно вливалось в комнату, укачивая ее на своих мощных волнах, успокаивая, вселяя уверенность, что все это лишь мелкие невзгоды, песок. Она потянулась за телефоном, когда он еще раз уведомил о новом сообщении. Ну что же вы от меня убежали? Вы такая милая, когда злитесь! Она еще не отошла от последнего события с потерей Руны, поэтому нашла в себе силы противостоять болезненному желанию написать ему. Аня превращалась в человека, одержимого мучительной страстью, – с какой жадностью она искала встреч с ним! Ни доводы рассудка, ни его недостатки не могли остановить ее. С каждым днем она все больше убеждалась: он ей не пара. Это осознание огорчало и раздражало ее, но иногда вспыхивала неистовая вера в то, что он может измениться ради нее. Роза видела, что с Аней что-то происходит, и списывала это на одиночество и тоску по дому, по друзьям. Поэтому снова взяла на себя роль заботливой крестной и договорилась с Лукой, чтобы он вывез Аню развеяться. Несмотря на то, что тетушка была веселой и общительной, спорить с ней было бесполезно. Она обладала своенравным характером и считала, что знает все лучше всех. Поэтому и Лука, и Аня, знакомые с упорством Розы, тут же согласились. Лука заехал за Аней в полдень, и на этот раз девушка была благодарна за эту встречу, воспринимая ее как возможность отвлечься от мыслей и событий последних дней. Утром, за несколько часов до его приезда, она спустилась к морю по узкой тропинке, падающей с обрывистого склона и петляющей между зарослей ежевики и порослей крапивы. Небо было ясным, ветер, беспощадно треплющий кроны деревьев последние несколько дней, стих, благодаря чему в воздухе разлилось тепло, словно в парнике жарким днем. Волны лениво накатывали на песок, густой, вязкий воздух, влажный, удушливый, как перед грозой, обволакивал, мешая думать. Хотелось разбежаться и нырнуть в море, смыть с себя это липкое пекло, но вода была колюче-ледяной. Аня прошлась по волнам босыми ногами, зашла по колено и простояла в воде, пока не начало сводить пальцы ног. Искупаться она так и не решилась. Лука был мрачен и обеспокоен. Он объяснил это тем, что расстроен болезнью бабушки и сегодня собирался навестить ее, пока не позвонила Роза и не навязала ему прогулку. Он говорил очень деликатно, давая Ане понять, что она ни в чем не виновата. Но та все равно чувствовала себя неловко, потому уговорила его вместе навестить бабушку. – Лука, не нужно откладывать такое важное дело ради меня. Я каждый день гуляю и переживу сегодня без развлечений. – Но тетушка сказала, что тебе нужно развеяться. С ней бесполезно спорить. – Для меня любая смена обстановки и компания будут прекрасны. Я просто поеду с тобой и подожду в машине или посижу на крыльце дома. – Хорошо, тогда сделаем так: заедем ненадолго, а потом я отвезу тебя в один великолепный замок, он как раз по пути. – Отличная идея! Я очень люблю разглядывать древние постройки. – Вот и хорошо! А я не буду чувствовать себя неловко, что заставил тебя скучать. Деревня оказалась в двух часах езды от побережья. Если ехать на машине в сторону Калининграда не по новой трассе – прямой, широкой, проложенной, как любят у нас в России, напролом, с вырубкой деревьев вокруг, а по старой немецкой дорожке в две полосы, петляющей между полями и лесами, можно увидеть великолепие области во всей красе. Аня смотрела по сторонам, наслаждаясь пейзажами – холмами, рощами, маленькими деревушками. – Кажется, вы хорошо поладили с Розой? – спросил Лука. – Да! У тебя потрясающая тетушка. – Она такая. Моя палочка-выручалочка. – А где ее муж? – спросила Аня. – У нее было три брака, но она своенравна и свободолюбива, не смогла ужиться со своими мужчинами. – А дети у нее есть? – Она не может их иметь по медицинским показаниям. – Как так? Я часто думаю о том, почему так происходит в жизни? Есть те, кто рожает по трое детей и бросает их, а порядочным людям не достается ни одного ребенка! – с сожалением воскликнула Аня. – Ну, у нее была бурная молодость и неудачный аборт, который поставил крест на ее материнстве. Раньше же не было всяких там ЭКО и прочих манипуляций. Пошел против природы один раз – расплачивайся всю жизнь, увы, – вздохнул Лука. – Очень жаль, – искренне ответила Аня. – Она живет в самом Калининграде? – Да, тетушка любит выходить в люди, как она это называет. Она ходит в театр и на музыкальные вечера в филармонию, гуляет по району Амалиенау, где сохранилось много старинной архитектуры времен Восточной Пруссии, встречается с подругами, постоянно находит себе какую-то движуху. – Как же ты затащил ее в деревушку на отшибе? – удивилась Аня. – На лето она с радостью согласилась, и уговаривать не пришлось. Хотя ради меня она пошла бы на любые жертвы, она мне как мама. – Это ценно, когда такие теплые отношения, – ответила Аня и вспомнила о своих родителях. Мама была вечно занята работой, а потом налаживанием личной жизни, отец и вовсе делал вид, что у него нет детей… – Кстати, Розе ты очень нравишься, – прервал ее размышления Лука. – Она говорит, что таких порядочных, ответственных и искренних девушек сейчас днем с огнем не сыщешь. – А мой бывший, наоборот, говорил мне, что нельзя быть такой открытой и добродушной. Его это раздражало, – вздохнула Аня. – Ты меня прости, но он глупец, что упустил тебя! – ответил Лука и посмотрел на Аню с такой нежностью, что она заерзала на пассажирском кресле, не зная, как себя вести и что отвечать. Ей показалось, что ее щеки горят, и она не нашла ничего лучше, как надеть солнечные очки и распустить волосы, чтобы хоть немного скрыть следы волнения. Но в глубине души она испытала искреннее удовольствие от слов Луки. Неторопливая езда радовала глаз живописными пейзажами, дорога связывала между собой деревушки, где рядами стояли старые прусские дома с покосившимися черепичными крышами, утопающие в яблоневых садах и обрамленные виноградом, плющом, вьющимися розами, и роскошные современные коттеджи, невпопад выраставшие вместо обветшалых и развалившихся домишек. Коттеджи, так и кричащие о богатствах своих владельцев, нарушали симметрию продуманных еще во времена Восточной Пруссии построек, где каждый дом и каждый сарай на участке был расположен строго в одну линию с соседними. Поля, обласканные лучами солнца, с еще зеленой, колосящейся пшеницей, танцевали от прикосновения ветра, вольно разгуливавшего по просторам и трепавшего макушки деревьев. Иногда по полю прохаживался аист в поисках добычи, а потом расправлял крылья и взлетал – горделиво, будто бы осознавая свое превосходство над людьми: смотрите, мол, я лечу, и это не стоит мне никаких усилий. В другой деревушке на каждом электрическом столбе громоздились широкие гнезда из веток, в которых стояли три аиста, – значит, у пары появилось потомство. Вдоль обочины то тут, то там пламенели маки. Ровными рядами обступили дорогу строгие деревья, распушив свою крону. Придорожные аллеи Калининградской области – Старые немецкие дороги легко отличить от русских, – сказал Лука, – их обрамляют придорожные аллеи. – Это самые красивые дороги, что я когда-либо видела, – призналась Аня. – А ты знаешь, что местные называют эти деревья последними солдатами Вермахта? – усмехнувшись, спросил Лука. – Нет! За что такую красоту так мрачно прозвали? – удивилась Аня. – Немцев давно здесь нет, а деревья продолжают забирать жизни людей, – пояснил Лука, добавив: – Водители часто гоняют и врезаются в стволы, погибают. Здесь же довольно тяжело обгонять машины – приходится постоянно вылетать на встречную полосу, а из-за частых поворотов дорогу толком не видно, вот и происходят трагедии. Особенно трудно ездить ночью, так как уличных фонарей нет. – А так и не скажешь ничего плохого про эти дороги. Красота неописуемая, сердце радуется! – Да, у меня такое же чувство. Я поэтому и езжу здесь вместо новой трассы, где ни единого деревца вокруг. – А почему люди не сажают новые деревья вдоль дороги вместо засохших и сломавшихся? – Знал бы кто ответ! Наверное, не считают нужным. – Зачем же немцам понадобилось в таком количестве высаживать деревья вдоль дороги? Это же столько труда и времени! – По одной из версий, немцы высаживали их для защиты от превратностей местного климата: от сильных порывистых ветров и дождей, от знойного солнца. Корни удерживали грунт, а пышная крона создавала тень, что помогало перевозить скоропортящиеся продукты без холодильника. Еще бытует мнение, что благодаря плотной посадке деревья скрывали от авиации отступающих солдат вместе с военной техникой. – Мне хочется верить, что немцы не могли предвидеть войны и высадили деревья для красоты и пользы автомобилистов, – сказала Аня. – У них была целая технология высадки деревьев вдоль трассы для укрепления дорожного полотна, но кому нужны старые технологии, если они не приносят прибыль? Поэтому стареющие деревья вырубают, а на их месте образуется пустота, – пояснил Лука, и Аня глянула на сиротливые обочины, безмолвно переживающие утрату своего былого великолепия. – Я видела липы и еще какие-то деревья. – Я читал, что из-за высокой влажности и обильных осадков немцы сажали влаголюбивые липы, дубы, ясени и клены, чтобы деревья, словно природные насосы, выкачивали грунтовые воды, а разросшаяся корневая система, переплетаясь, укрепляла дорожное полотно. – Звучит невероятно! Почему же наши не переняли этот опыт? – Не спрашивай. Этого нам не понять. – Так здорово ехать в тени деревьев!