Григорий с Полиной были очень близки. Мальчик, старший сестренки на шесть лет, предпочитал проводить время с ней, опекая и оберегая ее. Не раз Полина, упав и поцарапав коленку, с ревом прибегала именно к брату, который и утешить мог, и царапину безболезненно обработать. В семь лет Полина пошла в первый класс. Потихоньку ее здоровье улучшалось, она уже не так часто болела, но все еще предпочитала дом улице, коротая вечера за томом Сергея Есенина. В шестнадцать у нее появился молодой человек: скромный, интеллигентно воспитанный Паша Плещеев, сын старого друга Олега Павловича. Родители радовались, Павел пришелся им по душе. Но скоро между молодыми что-то не заладилось, и они расстались, предпочтя остаться друзьями. Разумовские, хоть и расстроились, но на дочь не давили: если Полина так решила, значит, они не будут настаивать. Григорий тоже поддерживал сестру, считая, что тихий Павел не сумеет пробиться и обеспечить его любимой сестренке достойную жизнь. В общем, Разумовские уже потихоньку приходили в себя, когда в жизни дочери неожиданно появился Дима. Полина первый раз в жизни отправилась в клуб с друзьями, чтобы отметить свой день рождения, и там встретила Диму. Титов сразу не понравился родителям девушки – шебутной легкомысленный прожигатель жизни произвел на интеллигентных Разумовских далеко не самое приятное впечатление. Выбор Полины поддержал только Григорий, но главное слово оставалось за Надеждой и Олегом. Скрепя сердцем, те приняли выбор дочери, но Дмитрий, казалось, поступал им назло. Прекрасно зная Пуха, могу с уверенностью сказать – иногда Титов действительно зарывается и не знает меры, и не знающие его люди могут подумать, что Дима просто над ними издевается. Вот и Разумовские решили так же. Они покупают дочери билет в театр – Дима в тот же вечер везет ее в кино, родители зовут на выставку Шагала – Дима везет на уличные гонки, Разумовские пытаются вытащить на оперу – Дима везет на дискотеку, ипподром, ресторан… И так до бесконечности. Григорий только посмеивался, глядя, как родители воюют с необразованностью Титова. Поняв, что скандалами ничего не добьешься, Разумовские решили перевоспитать парня. Занятия ликбезом оптимизма не внушили – мировую классику парень не признавал, правда, довольно неплохо разбирался в приключенческом романе Жюля Верна «Таинственный остров». Как позже выяснилось, книгу ему дал некий пятачок (в этом месте я тихо хрюкнула, чуть не выдав себя, но вовремя замаскировала неприятный звук под кашель). В остальном же молодой человек был полный бездарь. Следовало признать, Разумовские обладали воистину ангельским терпением, но однажды и ему пришел конец, когда дочь пришла домой с прогулки в два часа ночи. Олег, до тех пор откачивающий потерявшую дочь жену валокордином, сорвался. Он впервые поднял голос на Полину, прикрикнул на Григория, попытавшегося за нее вступиться, и велел Диме убираться и близко не подходить к его дочери. Дима покорно ушел. Утром он позвонил Полине, и молодые люди долго что-то обсуждали по телефону. Затем дочь сказала родителям, что они с Димой расстались. А вечером она бросилась под машину. - Это все моя вина, - вздохнул Олег Павлович. – Если бы я тогда не вышел из себя, не накричал на Полину и не велел ему убираться… Сейчас бы все могло быть иначе. И Полина не решила бы свести счеты с жизнью… В этом месте Надежда Эдуардовна, казалось, убаюканная звуком его голоса, вновь тихо заплакала, и я почувствовала, как сжалось сердце. Разумовские винят в происшедшем себя. Они ведь не знали, что Дима с Полиной просто решили усыпить их бдительность и только сделать вид, что они расстались. У Полины не было смысла кончать жизнь самоубийством. И я должна их успокоить. - Вы ни в чем не виноваты, - тихо сказала я. – Поля и Дима не расставались. В то утро, когда Дима позвонил вашей дочери, он сделал ей предложение. Разумовские посмотрели на меня с одинаково-ошеломленным выражением лица. Кажется, такая мысль даже не приходила им в голову. - Вы… уверены? – с надеждой спросила мама Полечки. Я кивнула: - Абсолютно. Скорее всего Полина побежала делиться радостной новостью с какой-нибудь подругой, и не заметила машину… Стоп, мелькнуло в голове. Сначала Полю сбивает машина, потом похищают Пуха, затем пытаются убить меня… Вдруг это как-то связано? Или то, что Полю сбили за день до того, как пропал Димка – простое совпадение?.. Надежда Эдуардовна снова расплакалась, на этот раз от облегчения, осознавая, что это не их необдуманный поступок едва не стоил их дочери жизни. Лицо Олега Павловича разгладилось. - Боже мой, - вдруг прошептал он. Я напряглась,- ведь Гриша об этом не знает… Как бы чего не натворил… Гриша, внезапно поняла я. Брат всю жизнь опекал свою младшую любимую сестренку, а тут она расстается с парнем и кидается под машину! Наверняка Поля не успела рассказать ему правду (может, даже не собиралась, предпочитая, как и родителей, держать его в неведении – не суть важно), и Григорий решил, что в произошедшем с Полиной виноват Дима! - А где сейчас ваш сын? – как можно невиннее спросила я. - Наверное, у себя, он живет отдельно от нас, - ответила Надежда Эдуардовна. - А где он живет? - Зачем вам? – насторожился отец Поли. - Узнаю, как он там, - вывернулась я. - Зорина, 7, квартира 9. Я вскочила со стула, попрощалась с Разумовскими и побежала к лифту. Уже когда я почти влезла в кабинку, мне вдогонку неуверенно донеслось: - А почему Дмитрий не пришел?.. Я подавила внезапное желание расплакаться. - Он сейчас не может, - крикнула я, - но он обязательно придет! Выбегая из здания больницы, я со всего маху врезалась во что-то большое. Вокруг раздались смешки. - Аккуратней, - поморщился Васька, потирая плечо и помогая мне подняться, но я уже вскочила на ноги и выпалила, от возбуждения не замечая боли: - Я знаю, кто похитил Димку! Васька внимательно на меня посмотрел и кивнул: - Выкладывай. Следующие десять минут я выкладывала ему все, что успела узнать: и про то, как Поля попала в больницу, и как Разумовские считали виноватыми в происшедшем себя, и про то, что у Поли есть брат, любимый старший брат, который оберегает ее неприятностей, как может… Последние два слова я выделила, выразительно глядя на соседа. - Думаешь, Титова похитил он? – нахмурился Васька. Мы загрузились в автомобиль, который нагловатый Васька припарковал прямо на больничной стоянке, предназначенной лишь для служебных машин, и тронулись с места. - Я знаю! – уверенно заявила я. – Зорина, 7, квартира, эээ, 9, кажется. - Получается, убить тебя пытался тоже он? - Получается, да, - не стала я спорить. - С какой стати ему это делать? – не унимался Васька. - Вот у него и спросим, - не вытерпела я. Дорога не заняла много времени. Скоро мы уже парковались на тихой улочке, где один на другую громоздились унылые серые многоэтажки. Я споро вылезла из машины, краем глаза заметив, как Васька достал из бардачка пистолет и сунул его пояс брюк. - На всякий случай, - хмыкнул он, заметив мой испуганный взгляд. Я поежилась, надеясь, что до этого не дойдет. Мы дошли до нужного нам подъезда, и тут возникла проблема: на двери висел кодовый замок. Пока я растерянно топталась на месте, Васька подошел к двум женщине с коляской, наблюдавшей за нами со скамейки, и что-то ей сказал. Молодая мама ему ответила, сосед довольно кивнул и быстрым шагом направился ко мне, набрал четырехзначный код и открыл мне дверь. - Вуаля, - улыбнулся он. - Как ты получил код? – удивилась я. - Надо уметь общаться с народом, - подмигнул он мне и первым направился к лифту. Заглянув внутрь кабинки и испугавшись, что нашего с ним веса он точно не выдержит, я трусливо улыбнулась и сказала: - Я лучше пешочком, второй этаж всего лишь… Физкультура и спорт, знаешь ли… Васька только закатил глаза, но вышел из кабинки и пошел за мной следом. Дверь квартиры номер девять была самой обыкновенной. Васька нажал на кнопку звонку и тут же принялся барабанить в дверь рукой. Я испуганно притихла. Прошла минута, дверь открывать никто не спешил. Напряжение потихоньку оставило меня, зато накатила уверенность в том, что Пуха похитил именно Григорий. Васька тем временем позвонил к соседям. Здесь нам повезло больше – дверь открыли после второго же звонка. В коридор выглянула сильно накрашенная девица лет пятнадцати, недовольно посмотрела на меня, увидела Ваську, тихо ойкнула и сделала попытку закрыть дверь. Я хмыкнула. - Не боись, - «ласково» сказал сосед, схватив дверь за ручку и не позволяя ее закрыть. – Мы не кусаемся. Глава 7 Подивившись на занятное местоимение «мы», я откашлялась и сказала: - Извините за беспокойство, мы ищем вашего соседа, Григория Разумовского, только он дверь не открывает. - Так нет его, - пискнула девица, пытаясь отцепить пальцы Васьки от ручки. Тот только снисходительно улыбался и с интересом наблюдал за ее попытками. - Это мы уже поняли, - терпеливо заметила я. – А где мы можем его найти? - В баре каком-нибудь, - хмуро ответила тинейджер. Я растерялась. - Как в баре? Он что, пьет? Девица с жалостью на меня посмотрела, на время забыв про попытки отобрать дверь у Васьки. - Сестра его в больницу попала, - пояснила она, - здесь все только об этом и говорят. И знаете, - она вдруг понизила голос, - он кому-то мстить собрался! - С чего ты это взяла? – ожил мой сосед.