Сумрачный Петрушин не пошелохнулся, как будто не к нему обращались. Сутулов стал застёгивать форменный бушлат. – П-правильно б…бушлат н-на…надел. А т-то п-пришлось б-бы своё па-ачкать… – Единственный из мрошников, Сутулов никогда не отказывался совершать манипуляции с трупами. Хоть и работал пятнадцать лет, майор целый. Встав на самый край, придерживаясь рукой за стену для равновесия, он вытянул вперёд шею, примеряясь, как будет спускаться и как потом выходить. – Я его н-на у-улицу в-вынесу. Они вышли наружу, обогнули коттедж. Сутулов нырнул в боковой дверной проём, наклонился там, закряхтел. Пятясь задом, он вытаскивал мёртвого мальчика. Пацанчик был худенький, лёгкий. Почти без видимых усилий опер нёс его, ухватив под мышками. Осторожно положил на траву. Кораблёв тяжело присел подле трупа. Пропала последняя призрачная надежда, что возможно это и не убийство вовсе, может несчастный случай – ребёнок упал, играя на стройке. На удлиненной к затылку стриженой мальчишеской голове на виске и затылке зияли многочисленные ушибленные раны. Раны были глубокие, рваные, но чистые, без крови. «Водой промыло, когда под плитами лежал». Сутулов яростно вытирал руки об траву, морщился. Понятая девушка отвернулась, подняла воротник халата, прятала в нём лицо. Худой мужчина сильно закашлялся, потащил из кармана сигареты. – Вот тварь! Кхм! Ребёнка! Без суда и следствия… кх… таких расстреливать! – Р-растрелив-вать н-нельзя т-теперь, о…отец, – Сутулов выпрямился. – М-мораторий! На мальчике из одежды оставались рубашка, вязаный синего цвета свитерок с геометрическим красным орнаментом и трикотажный полосатый носок на одной ноге. Веки у него были смежены, а рот, наоборот, полуоткрыт. Между посиневшими уже губами белели ровные мелкие зубы. Мальчик был ухоженный, домашний. Саша попытался отстраниться от происходящего. В голове у него промелькнуло, что вот час назад они выпили с девушкой по бокалу красного вина, он дурашливо боролся с нею, они смеялись, он раздевал её, возбуждённый, в предчувствии скорой близости; а мальчик этот маленький, не успевший ещё ничего в своей короткой жизни, уже был убит, валялся лицом вниз в грязной воде, проступившей из грунта в цокольном этаже недостроенного коттеджа. Саша зарёкся, что когда он сегодня или завтра уже (если выезд затянется) попадёт домой, то выпьет сразу полный стакан водки. Чтобы перебить застывшую в глазах жуткую противоестественную картину, он пошёл позвать потерявшегося судебно-медицинского эксперта. Понадобились его специальные познания. Оказалось, что Никульский и ещё человек десять милиционеров, – по всей видимости, по тревоге подняли весь личный состав УВД, – стояли вокруг мальчика такого же возраста, что и мёртвый, который что-то рассказывал. С мальчиком разговаривал Борзов. – …Дяденька говорит: «Хотите в кино сняться? Я вам десять тысяч рублей заплачу». Я говорю: «Нет, не хочу». Антон согласился. И они пошли, дяденька его за руку взял. Я побежал за ними, кричал Антону, чтобы он не ходил, что мама ему не разрешает с чужими ходить, но он не послушал. Я бежал за ними до светофора… Дорогу не стал переходить, мне не разрешают через дорогу… Кораблёв протолкался вперёд. Непосредственный очевидец, видевший преступника. Вот это находка. И так скоро! Надо признать, что им вообще везло нынче. Труп могли обнаружить только завтра или вообще через несколько дней. Уже разложившимся. Сейчас хоть какие-то следы зафиксировали. Да и разматывать начали по горячему. – Вов, ты знаешь этого дяденьку? – спросил Маштаков, который тоже был тут, среди других милиционеров. Мальчик обернулся, задумался, как в классе у доски. Кораблёв счёл нужным вмешаться. – Сан Саныч, давай по-другому сделаем. Давай с ребёнком один будет разговаривать, а то у него глаза разбегаются. Останемся около него – ты, Николаич вот, он с детьми умеет, и я. Остальные пусть отойдут. Мужики, отойдите, вам начальник потом приметы доведёт. Идите, гляньте туда, – Саша показал рукой в сторону прогона между домами, где Сутулов на пожухлой траве выложил детский труп, – чтобы злее стали. Борзов поддержал следователя. Когда они остались втроём, повторил вопрос Маштакова: – Ты знаешь этого дяденьку, Вовчик? Видел когда-нибудь? – Нет, – уверенно ответил мальчик. – Описать его сможешь? Ну сколько ему лет? Какого он роста? Какое у него лицо? Во что он одет? Паренёк снова надолго умолк, поджал губы. Помог ему Маштаков. – Вов, давай мы сравним с кем-нибудь из нас. Так тебе легче будет, увидишь. Со мной хотя бы. Посмотри на меня. Он старше меня или младше? Мальчик уставился на Маштакова, рассматривал. – Примерно такой же. – А сколько мне лет, как ты думаешь? – Ну лет сорок или пятьдесят, – ответил Вова опять после паузы. Кораблёв понимающе переглянулся с начальником розыска. Как и всем детям, мальчику любой взрослый казался старше действительного возраста. А преступнику гораздо меньше сорока и тем более пятидесяти лет. «От двадцати до тридцати», – предварительно прикинул Саша. – А рост у него какой? – продолжал Маштаков. – Примерно как у вас. Только он похудее. Худой он. В последующие пять минут выяснилось, что «дяденька» был хорошо подстрижен, на висках и на затылке у него волосы сведены на «нет», курил дорогие сигареты «Русский стиль», причём лёгкие, в синей пачке, но при этом одет был плохо, и у него были очень грязные руки. – Чёрные! Как у бомжей, которые металл жгут в лесу! Маштаков видоизменял одни и те же вопросы. Добросовестный мальчик соответственно отвечал на них по-разному. Кораблёв отозвал в сторону оперативников. – Учитывайте, мужики, это ребёнок, который оказался в центре внимания взрослых. Похоже, он фантазирует во многом. Бомж, который курит лёгкий «Русский стиль»? Пф… тринадцать рублей пачка! Я такой только по праздникам покупаю. – Бомж, он на эти деньги, это самое, пять пачек «Примы» возьмёт, – поддержал Маштаков. – Сан Саныч, – следователь взял Борзова за рукав, – я пошёл осмотр писать. Ты озадачь народ. Чего все кучкуются без дела? И протянул руку Маштакову. – Привет, Николаич, мы с тобой сегодня не здоровались. – Привет, Сань. 18 По дороге на место происшествия заехали за заместителем прокурора. Предупрежденный по телефону, тот ожидал на перекрестке Баграмяна и Космонавтов. Когда машина остановилась, Птицын пересел с переднего сиденья назад, уступая место. – Да я бы и сзади доехал, Вадим Львович, – для порядка возразил Коваленко. – Субординация, – улыбнулся замнач криминальной. У него было паршивое настроение. По концу месяца район оказался на предпоследнем месте по раскрываемости по линии КМ. На вчерашнем совещании в УВД области его отымели, как Мука[66]. Никакие разумные доводы не воспринимались. – Почему в других районах раскрываемость выше на семь (девять, одиннадцать!) процентов? У них что, нет таких же, как у вас, объективных сложностей?! – Доводы генерала были отработаны годами. Ответов на них не существовало. Не будешь же прилюдно озвучивать подозрения, что в других районах манипулируют с цифрами, попросту туфтят. Это – табу. Закрытая тема. Можно было сказать, что у нас прокуратура работает жёстко, авансом статкарточки на выявленные преступления не подписывает. – Значит, не умеете работать с прокуратурой! – последует немедленный ответ. Короче, уехал он с совещания с предупреждением о том, если завалит девять месяцев, разговор с ним будет короткий. При этом о существующем начальнике криминальной, полковнике Дмитриевском, никто и не вспомнил, как будто его и не было. Последний год Дмитриевский постоянно бюллетенил. Ходили слухи, что он собирается на пенсию, но пока рапорта от него не поступало. Это тоже доставало Птицына. «Не хочешь больше работать, устал, сломался, – по-человечески понятно, двадцать один год в системе отпахал, всё время на оперативной работе, – уйди достойно. А то спрашивают как с начальника, а зарплату получаю замовскую. Не в этом, конечно, дело, не в полутора сотнях разницы, не в полковничьем потолке даже по более высокой должности. Дело в справедливости. Хорошо ещё до губернии не дошла история с побегом убийцы этого, как его… чёрт… ну не важно… Неделя прошла, тишина! Прокуратура-то наша доблестная почему молчит?» Птицын глянул на Коваленко. Аккуратно подстриженный рыжий затылок того был непроницаем. Несмотря на нерабочее время, заместитель межрайпрокурора оделся официально: костюм, рубашка, галстук. «Надо будет распить с ним бутылочку коньяку, – подумал замнач КМ. – Хотя он же из непьющих. Интересно, сам завязал или закодировался? Раньше, говорят, хорошо поддавал. Или на рыбалку пригласить? На Святое Озеро? Отношения, безусловно, налаживать с прокуратурой надо. Всё на их подписях завязано, все показатели. Прокурор новый, Олег Андреевич, человек лёгкий… Договориться с ним можно, но непосредственно с милицией работает Коваленко, а его на кривой козе не объедешь. Разве что раз, другой… Возведешь это в систему, возникнет серьёзный конфликт. Ни к чему. К тому же, новый прокурор впечатление временщика производит, которому здешнее прокурорство необходимо для дальнейшего роста. У них такая же система, как и у нас. Такой же дурдом! Нормальному человеку в большие начальники не пробиться». Коваленко обернулся. – Вадим Львович, как воспринято личным составом управления задержание Проскурина? Тон был горделивым, зампрокурора явно ощущал личную заслугу во взятии с поличным взяточника. – По большому счёту противно, Виктор Петрович. По одному негодяю люди будут делать выводы обо всех. В прикладном смысле мне по барабану. Он следователь, структура друга-ая… «Мудак он, этот Проскурин, – продолжил про себя Птицын, – Он ещё бы прямо в кабинете у себя брал, и вывеску на дверь кабинета прибил: “Приём взяток с девяти до семнадцати”». Случай со следователем заставил Птицына лишний раз проанализировать законность тех коммерческих проектов, в которых он участвовал. Чтобы ещё раз сказать себе: «Криминала в них нет». Прямого криминала… – Виктор Петрович, – замнач КМ оживился. – Короткий анекдот в тему. На двери у врача объявление. «Доктор цветы и конфеты не пьёт». Коваленко даже не хохотнул ради приличия. – Вадим Львович, проверил оперативные дела в ОБЭПе[67]. Ничего путного по должностным нет. Что, в городе никто взяток не берёт? Те же врачи? – Надо работать, – беспрекословно согласился Птицын. Подъезжали к месту происшествия, за окном мелькали двухэтажные особняки. В большинстве – бесхитростные панельные, но встречались и крутые из розового кирпича, по типу средневековых замков, с башенками. – Никогда в этом районе не приходилось бывать, – сказал Коваленко. – Именуемом в народе «посёлком нищих», – продолжил Птицын. – Вот это под черепичной крышей депутата горсовета Завгородней хибарка. Следующий будет – директора Промбанка Буркова Льва Абрамовича. Это директора фирмы «Наяда ЛТД» Катаева. О, какие он стёкла вставил, внутрь не заглянешь… зеркальные… Это так, ерунда, хижина дяди Тома… – Катаев, он, говорят, напрямую с ОПГ[68] связан? – перебил зампрокурора. Птицын хмыкнул: – Сергей Альбертович человек коммуникабельный. С половиной города контактирует. С нужной ему половиной… Такие люди с ним знаются, и не подумаешь.