Коваленко извернулся на своём переднем сиденье, глодал глазами собеседника, казалось, ухо у него торчком встало. Но подполковник не стал продолжать, пригнул шею. – Приехали. К их появлению на место происшествия стянулось много милиционеров. Больше десятка оперов, человек шесть-семь участковых в форме. Все бесцельно кучковались, курили. Рядом с «буханкой» дежурной части на обочине стояла тёмно-зелёная ру-боповская «шестёрка» с тонированными стеклами и антенной. Птицын и Коваленко выслушали начальника розыска. Борзов докладывал толково, но эмоции его перехлёстывали. Когда он во второй раз матюкнулся, замнач КМ одёрнул его. – Следи за речью! Дослушав подчинённого, Птицын сказал укоризненно, но не обидно: – Вот смотри, Александр Александрович, за что я тебя всегда критикую. Сам оперативно выехал на место, труп отыскал – молодец! Свидетеля важного установил, опять лично сам, молодец. Но прежде всего ты – руководитель, должен задачи ставить сотрудникам. А сотрудники у тебя бамбук раскуривают. Ну-ка собери всех. Начальник розыска быстро отошёл, а Птицын для зампрокурора развёл руками. Как бы извиняясь за необладающего стратегическими талантами начальника ОУРа[69]. Милиционеры взяли в круг замначальника КМ. Тот вынул из кармана блокнот, щёлкнул шариковой ручкой. – Начнём со службы участковых. Участковые с этой зоны есть? Вы – старший участковый? Понятно. На вас – подворный обход. Распределите людей. Не мешкайте, скоро стемнеет, и вам открывать не будут. Учитывайте, какой здесь район. Разговаривайте вежливо, но настойчиво. Интересуют свидетели. Кто видел, как мужик… приметы до вас доведены… Как не доведены? Александр Александрович, доведи под запись приметы преступника… Так вот, нас интересует кто видел, как мужик в районе пятнадцати часов вёл за руку мальчика… Возможно, он и раньше сюда приходил, примелькался… Давайте… Участковые начали наперебой расспрашивать у начальника ОУР про приметы. Птицын велел отойти им в сторону, не мешать. Сам продолжил. – Теперь – задача розыску. Начнём с профессионалов МРО. Сутулов, сколько вас здесь? Все трое? Хорошо. Один поедет в отдел со свидетелем, с мальчиком. Садитесь с ним в ЭКО, делайте фоторобот. Другие двое на «дежурке» езжайте в лес, обойдите опушку. Тут, говорят, много бомжей обитает. А по показаниям мальчика преступник чем-то на бомжа похож… – Руки у него чёрные, как будто металл обжигал, – вклинился Маштаков. – Вот-вот, руки, значит, чёрные… Всех бомжей свозите в отдел… Допрашивайте и пусть дежурная часть оформляет их на десять суток… Будем с ними работать по камере. Они все друг друга знают. Надеюсь, прокуратура нас в этом вопросе поддержит? Замнач КМ обернулся к Коваленко. Тот кивнул. – Ну вот. Чего дальше? Откуда, Александр Александрович, преступник увёл мальчика? – От троллейбусной остановки на Зое Космодемьянской. С поворота, – отчеканил Борзов. – Понятно, там много киосков всяких, магазин там же. Маштаков, тебя одного подняли? – Нет, Андрей, тоже здесь. – Где? Не вижу. – Я здесь, товарищ подполковник, – Рязанцев подал голос из второго ряда. – Хорошо. Вот езжайте вдвоём туда. Отрабатывайте торговые точки. Задача та же. Установление свидетелей. На чём ехать? А вон Сергей вас на моей машине докинет. Отпустите его сразу назад. Денис Владимирович, управление по организованной здесь в порядке любопытства или…? Громила Давыдов пробасил обиженно: – Вадим Львович, какое любопытство… – Что можете на себя взять? – Свободный поиск по городу. Он пьяный, вполне возможно шарахается по улицам. – Согласен. Есть резон… Какие ещё предложения? – Отработать ранее судимых по половым преступлениям… По развратным действиям – особенно. И «жопников»[70] всех, – зарядил начальник уголовного розыска. – Какой ты шустрый. Так прямо сразу и отработать… Поручи, Александр, дежурному, пусть вытащит из компьютера эти данные. Проанализируй их сам, в первую голову обращай внимание на проживающих в районе маршрутов пятого и шестого троллейбусов, подходящих по возрасту… Да! Скажи дежурному, пусть поднимет начальника паспортного стола… Как это не послушается? Ссылайся на распоряжение начальника УВД. Не послу-ушается… На тех ранее судимых извращенцев, которых отберёшь, поднимите в ПВС[71] первые формы. Покажите мальчику этому, как его… – Вове… – Вот именно. Птицын потёр загривок, вздохнул. – Ну что, Виктор Петрович, пойдёмте глянем? Они гуськом прошли к коттеджу, около которого лежал мёртвый мальчик. Птицын долго рассматривать не стал, всё и так было понятно. «Чего душу рвать? У самого такой же пятиклассник. Хоть на улицу не выпускай. А в клетку не замкнёшь. Жизнь бекова. Ну чего вздыхать без толку… искать надо!» Следователь Кораблёв зажал под мышкой протокол с «дипломатом» вместе. Поздоровался за руку с Птицыным. Сказал, что на пути отхода предполагаемого преступника, который показала собака, обнаружили хороший след обуви, совпадающий с фрагментом, найденным в коттедже. С этого качественного следа эксперт делает гипсовый отпечаток. – На фотографии у меня плохие надежды. – Пользуясь перерывом, Кораблёв закурил. Замнач КМ пересказал ему, чем занялись опера и участковые. Следователь слушал. Кивал, соглашаясь. – Толково. – Что интуиция тебе подсказывает, Александр Михалыч? Раскроем мы это преступление? – Птицын находился со следователем в полуприятельских отношениях, связывала работа. – Не хочу загадывать. – Должны раскрыть. Обязаны. А то волна по городу пойдёт. Маньяк! Детей убивают! Следователь криво усмехнулся. – Вон она, волна… уже здесь, на лёгком катере примчалась! Кораблёв показывал правой рукой, в которой дымилась сигарета, в сторону дороги. Там из красной «семёрки» выскользнула шустрая бабёнка в брючках. Почти бегом она приближалась. – Кто такая? – сквозь очки прищурился Коваленко. – Это, Виктор Петрович, криминальный репортёр из «Уездного обозрения» Голянкина Вероника собственной персоной. Прима! Ну я пошёл в дом работать, – следователь не без поспешности удалился. Корреспондентка примчалась. Запыхавшаяся, улыбка во всё птичье личико. «Радуется, что первая из их братии», – неприязненно подумал Птицын. – О как хорошо, и прокуратура здесь! Здравствуйте! – из сумочки Голянкина вытащила блокнотик и карандашик, изготовилась для скорописи. – Вадим Львович, разрешите небольшой экслюзивчик по этому ужасному преступлению для нашей газеты?! И.о. начальника криминальной прокашлялся. Послать на хрен эту пигалицу нельзя, всё-таки пресса. Распишут потом под орех. Истолковав молчание подполковника как согласие, Голянкина затараторила: – Есть ли основания полагать, что убитый мальчик был ещё и изнасилован? – На этот вопрос ответит вскрытие. – Но ведь он же раздет, – журналистка ткнула карандашом в сторону детского трупа. Птицын снова заперхал горлом. – Это ещё ничего не значит. – Можно ли говорить о том, что в городе появился сексуальный маньяк-педофил? – Нет. Один случай не есть система. – Отрабатываете ли вы версию о том, что данное преступление могло быть совершено убийцей Фадеевым, сбежавшим на прошлой неделе из здания УВД? «Куда хватила!» – обомлел Птицын и категорично ответил: – Нет никаких оснований полагать, что это совершил Фадеев. – Почему? Разве он не опасен?