Он смотрел на меня, и я поежилась. — Мы друзья, Эмма? — его вопрос застал меня врасплох. — Да…Полагаю, так? — прозвучало, как вопрос. — Я тебе нравлюсь? — продолжил Мэддокс. — Ага, — снова сказала я. — Зачем ты спрашиваешь? К чему клонишь? — я была сбита с толку, внезапно изменившейся темой. Он пожал плечами. — Что тебе нравится во мне больше всего? — Мэддокс, — начала я, сдвинув брови, — я в замешательстве. — Просто ответь на вопрос, пожалуйста, — внезапно прорычал он. Я смотрела на него мгновение, пытаясь сложить паззл. Его вопрос не был грубым, всего лишь любопытство, но мне все равно кажется, что он странный. — Мне нравится, что ты заставляешь меня улыбаться, — пожала плечами, — У нас много общего, например, музыка. Мне нравится, когда я с тобой. Не приходиться притворяться. Он склонил голову и, кажется, успокоился. Затем поднял взгляд на меня, и его игривое настроение вернулось. — Полагал, что ты скажешь, что я нравлюсь тебе потому, что горячий. Я закатила глаза. — Мэддокс, — простонала я. — Извини, — он извинился, но его улыбка говорила мне, что совсем не сожалеет. Потянулся, испугав меня, ухватил прядь моих светлых волос и стал накручивать на палец. — Мэддокс? — поинтересовалась я, — Что ты делаешь? Он подскочил, глядя на свою руку, и отпустил мои волосы. Смущенно улыбнулся, словно только осознал, что делает. — Не могу объяснить. В тебе есть что-то, — его голос перешел на шепот, Мэддокс отвернулся, словно не хотел, чтобы я услышала следующие его слова. — Меня тянет к тебе, и я не в силах устоять. Я сидела, неуверенная, что ответить, но к счастью Мэддокс избавил меня от этой необходимости. — Не хочешь сыграть еще раз на пианино? — спросил он с надеждой во взгляде. — Я не против, — улыбнулась, руки дрожали в предвкушении пробежаться по гладким клавишам блестящего черного пианино. Дома было старое, расстроенное и разваливалось на части. Это идеальное. На самом деле, настолько нетронутое, что складывается впечатление, что оно абсолютно новое. — Чтобы ты хотел послушать? Он покачал головой. — Все, что пожелаешь. Я поднялась и подошла к пианино. Села и пробежала кончиками пальцев по клавишам. Тело внезапно запело от счастья. Я услышала шарканье за спиной и повернулась, Мэддокс лежал на диване, заложив руки за голову. Улыбнулся, увидев, что я наблюдаю за ним. — Давай, играй. Я обернулась, притворяясь, что не замечаю, как его взгляд скользит по моему телу. По спине пробежали мурашки, и я задрожала. Закрыв глаза, начала играть первую песню, пришедшую на ум. Музыка лилась из-под кончиков моих пальцев, через пианино и наполняла комнату. Мое тело покачивалось в такт — чувствуя, проживая. Я играла песню за песней, не желая останавливаться. Благодаря музыке я чувствовала себя живой, почти так же чувствовала себя рядом с Мэддоксом. Не просто жива, но и свободна — словно все, что происходило прежде, больше не имело значения. Что-то подсказывало мне, что найти того, с кем чувствуешь себя так же, как и с музыкой. Закончив музыку, я опустила руки на колени. Обернулась на табуреточке и хихикнула, заметив, что Мэддокс спит на диване, тихо похрапывая. Уверена, что после предыдущей ночи он сильно устал. Грубые черты лица во сне смягчились, отчего он стал еще красивее. С угла дивана лежало одеяло, и я потянулась за ним. Встряхнув, накрыла им Мэддокса. Он моргнул, приоткрыл глаза и зевнул. — Приляжешь со мной? — спросил сонным голосом, отчего у меня все внутри затрепетало и пустилось в пляс. — Э-э, — промямлила я. Он схватил меня за руку, открыв глаза шире, так, что я могла видеть серебристо-серые зрачки. — Прошу? Как я могла устоять? — Хорошо, но только ненадолго, — согласилась я. Мэддокс пошевелился, пытаясь подвинуться и освободить мне место, но диван был слишком маленький. Он обнял меня одной рукой и прижал к груди. Я была почти уверена, что это объятия, а еще была уверена в том, что мое сердце замерло. — Все нормально? — прошептал парень, убирая мои волосы от шеи. — Да, — пискнула я. — Хорошо, — пробормотал он, и, клянусь, я ощутила прикосновение его губ к моей коже за ухом, но оно было таким легким и быстрым, что я не была уверена. Он затих, и через пару минут его дыхание стало тяжелее. Когда Мэддокс уткнулся мне в шею, поняла, что он уснул. Я казалась себе незваной гостьей, играющей роль в чьей-то жизни, но эгоистично хотела, чтобы она стала моей. Мне хотелось сыграть главную роль в жизни Мэддокса, и это пугало меня больше, чем что-либо. Глава 11 — ОГО, КАК ИНТЕРЕСНО, — рассмеялся кто-то. Я моргнула и потерла глаза, прогоняя сон. Мэддокс застонал, крепче сжимая меня… — Ты только что сжал мою грудь? — взвизгнула я, занимая сидячее положение. — Прости, — усмехнулся он, — рефлексы. — А-га, конечно, — пробормотала я, поднимаясь с дивана. Я старалась избегать зрительного контакта с улыбающимся Эзрой и нахмуренным Матиасом. Моя рубашка задралась, и я поспешила поправить ее. Обхватила руками грудь, словно защищаясь от пронзительного взгляда Матиаса. Было в нем что-то, от чего мне было неловко. Мне не было страшно, но что-то подсказывало держаться от него подальше. Мне стало интересно, что произошло с ним и сделало его таким несчастным. Эзра улыбнулся мне, убирая темную прядь волос с глаз и переводя взгляд на Мэддокса. — Хэйз предложил встретиться. — Кто такой Хэйз? — спросила я. Мэддокс ответил прежде, чем кто-то из парней его опередил. — Друг, — он посмотрел на остальных, словно давая им шанс оспорить сказанное. Я не понимала, что происходит. — Хорошо-о-о, — протянула. — Тогда я пойду домой, — пробормотала, лишь после осознав, что я без машины. — Ни за что, — Эзра усмехнулся, победоносно глядя на Мэддокса, — ты идешь с нами. — С вами? — повторила я. — И что мне там делать? — Будем играть в боулинг, — растягивая слова лениво произнес Матиас, — Гребанный боулинг. Потому что в этом дурацком городишке больше нечем заняться. — Эй, — Мэддокс указал на дверь. — У нас есть площадка для игры в мяч. Так что найти занятие можно.