О, Боже! Прошу, лишь бы он не слышал нашу беседу! — Нет, — мой голос стал выше на пару октав. Парень изогнул бровь, явно не доверяя мне. Я схватила вазу с тюльпанами и отнесла их в комнату, поставив на прикроватную тумбочку. Они осветили пространство, и я обнаружила, что улыбаюсь. Это милый жест. Мэддокс плюхнулся на мою кровать и заерзал. — Удобно, — он улыбнулся, сложив руки за головой. Я покраснела. Хотя Мэддокс видел мою комнату, я все еще неловко чувствовала себя, когда он был здесь. Она вдруг показалась такой… девчачьей. Стены были окрашены в желтый — не горчично-желтый, а светлый, лютиковый оттенок. Над кроватью я развесила рождественские гирлянды, и они освещали комнату золотистым светом. Кровать застелена бирюзовым покрывалом, а мебель была разноцветной. Мне нравилось, но интересно, что думал Мэддокс, когда это увидел. — Ложись рядом. — он похлопал по пустому месту рядом с собой. Я двинулась вперед, но замерла на полпути. — Подожди, — подняла указательный палец. — У меня есть кое-что для тебя. Оставив лежащего на кровати Мэддокса, я спустилась в гостиную и взяла сумку с покупками. Вернувшись, села на кровать и вытащила завернутого в бумагу металлического барабанщика. — Вот, — протянула его Мэддоксу. — Надеюсь, тебе понравится. Внезапно я почувствовала неуверенность: стоило ли мне покупать его или нет? Мэддокс улыбнулся, снимая скотч и разворачивая пузырчатую пленку. Взял барабанщика и установку, покрутил в руках. Медленно по его лицу расползалась кривая ухмылка. — Ну, это самый потрясающий подарок, который я когда-либо получал, — сказал парень, повернувшись ко мне. — Серьезно, это здорово. Мне нравится, Вау, — бормотал он, со всех сторон изучая фигурку. — Правда? — спросила я. — Ты говоришь это не просто так? — Мне нравится, — повторил он. — Это самый обдуманный подарок. — продолжил, глядя с улыбкой, — но ты не должна была ничего мне дарить, понимаешь? — Знаю, — ответила я, — но мне захотелось. Мгновение он смотрел на меня. Его глаза были насыщенного стального цвета, и от его пристального взгляда я поежилась. — Э-это напомнило о тебе, и я купила, — пробормотала я, желая заполнить тишину. Мэддокс не отвел взгляд, и у меня в животе запорхали бабочки. Он отложил фигурку в сторону и, прежде чем я успела хоть глазом моргнуть, прижал меня к кровати. Его сильные руки образовали вокруг меня настоящую защитную стену. У меня перехватило дыхание, пока он смотрел на меня. Сердце билось так громко, что Мэддокс определенно должен был его слышать. — Спасибо. — Спасибо? — повторила я. Он кивнул, смахнув прядь каштановых волос со лба. — Да, спасибо за такой содержательный подарок. — О, конечно, — пробормотала я. — Не за что. Его глаза потемнели, став цвета грозовых облаков. — Полагаю, мне следует поцеловать тебя. Знаешь, в качестве благодарности. — Ты так думаешь? — едва выдохнула я. Он склонился ниже, прижимаясь к моему телу. — Уверен. Парень сократил между нами расстояние, целуя меня, словно человек, которому не хватало кислорода, и именно я была тем воздухом, что поддерживало в нем жизнь. Он погрузил пальцы в мои волосы, притягивая ближе, прижимая крепче. Я обняла его за шею и простонала в рот. Казалось невероятным, что один человек может создать такой шквал эмоций, но Мэддокс смог. Всколыхнул спокойные воды, которыми была моя жизнь, и теперь все превратилось в хаотический шторм. Каждой минутой которого я наслаждалась. Он целовал меня до тех пор, пока мои губы не покраснели и не припухли — клеймил меня, показывая всему миру, что я принадлежу ему. Перевернулся на бок и прижал меня к своей груди. — Спокойной ночи, Эмма, — прошептал он, целуя меня в ключицу. Мне казалось, что после такого поцелуя я не смогу уснуть, но была слишком измучена. Тепло от тела Мэддокса окутывало меня, словно самое уютное одеяло. Я погрузилась в сон и видела самые прекрасные сны. Глава 17 ГРУБОЕ ПОКАШЛИВАНИЕ вынудило меня открыть глаза. — Привет, мам, — зевнула я. — Утречко, Эмми… Мэддокс. — Мэддокс? — переспросила я. Мама выгнула брови и кивнула. Вздрогнула. Видимо, еще не проснулась, иначе заметила бы, что меня кто-то обнимает. Он обнимал меня, словно кокон, прижав к своей груди и уткнувшись мне в шею. Его теплое дыхание овевало мою кожу. Мэддокс крепко спал. По крайней мере мы оба были одеты, и маме не в чем было нас упрекнуть. — Прости, — одними губами шепчу я. — Мы уснули. — Очевидно, — проворчала она, состроив строгую маму. — Он мне нравится, правда, — сказала она шепотом, — но это меня не устраивает. Я поморщилась. Ненавижу разочаровывать свою маму. — Мне правда жаль. Она кивнула, словно мои слова как-то смягчили ситуацию. — Я приготовлю завтрак. Разбуди его. Я кивнула, уверяя, что так и сделаю. Бросив на нас последний взгляд, мама вышла. Я постаралась перевернуться, но Мэддокс прижал меня рукой к кровати. Постаралась оттолкнуть руку, но это не сработало. Наконец, ущипнула его, от чего он пошевелился. — Какого черта, Эмма? — вскрикнул он, переворачиваясь на спину и потирая глаза. — Моя мама, — всего два слова, но в его взгляде появился ужас. — Она разозлилась? — спросил он, проводя руками по своим растрепанным после сна волосам. Я кивнула. — Черт, — простонал он, усаживаясь на кровать. — Я сожалею. Собирался уйти, когда ты уснешь, но сам тоже уснул… — Все хорошо, — перебила я. — Просто нельзя снова это допустить, иначе она меня убьет… А я бы хотела закончить среднюю школу. Он хихикнул. — Хорошо. Больше никаких ночевок. Что-то в его тоне подсказывало мне, что ночевок наоборот будет больше.