Неловко вошла назад в комнату и села на кровать. Обняла себя, словно пыталась удержать себя в руках. Я не могла осмысливать происходящее. — Он тебе не рассказывал? — спросила она, хотя это было очевидно. — Нет, — прошептала я, — Я не знала. Боже, какая же я дура. Все было у меня под носом! — начала кричать я. Сэди протянула мне салфетку, и я вытерла лицо. — Какая же я наивная, — всхлипывала я. — Ты не должна винить себя, Эмма, — проговорила она тихо, присаживаясь рядом со мной и обнимая за плечи. — Ты не слушаешь такую музыку, не читаешь журналы. Черт, ты не смотришь телевизор и не ведешь фейсбук. Ты чертов мутант. Это вызвало у меня легкий смешок, но я быстро собралась. — Серьезно, я была такой дурочкой. Он играл на барабанах, все эти музыкальные инструменты… Сэди, — закричала я, вырываясь из ее объятий, когда по щекам с новой силой полились слезы, — он даже отвозил меня в свое особое место, и угадай, как оно называлось? — Я не знаю, — нахмурилась она. — Уиллоу Крик. — Вот черт. Ты и правда дурочка, — пошутила она. — Это безумие, — я убрала волосы со лба и начала обмахиваться руками. — Как же мне жарко, Боже. — Ты покраснела, — признала Сэди. Каждый раз, когда я злилась, моя температура поднималась. — Поверить не могу. Все это время он был передо мной, а я не замечала. Я была в чертовой машине с ним и его друзьями, когда по радио зазвучала их песня. Упомянула, что «Уиллоу Крик» родом отсюда, но никто из них и не подумал сознаться, — чем больше я злилась, тем выше становился мой голос. — Меня просто использовали. Кем я была? Гребаной игрушкой? — мои плечи поникли. Сэди вздрогнула. Прежде я не ругалась и не переживала так, чтобы не случалось. Святое дерьмо, мой парень был знаменитостью. Это безумие. Такого не бывает в обычной жизни. Я словно перенеслась в альтернативную реальность. — Я не знаю, — прошептала она. — Он говорил, что любит меня, — мой голос надорвался. — Теперь все кажется фальшью. Каждый взгляд. Каждое прикосновение. Каждый поцелуй. Все теперь казалось фальшивкой. — У нас был секс, — прошипела я, — и теперь он, вероятно, хвалится, что наконец трахнул меня и облапошил, потому что я тупая, наивная девочка, которая понятия не имела о том, что он знаменит, — кричала я, сжимая руки в кулаки. Ногти впивались в ладони, оставляя следы. — Эмма, — Сэди искренне раскаивалась в том, что вывалила на меня такие новости и с грустью смотрела на меня, — что ты собираешься делать? Я сделала глубокий вдох, успокаиваясь и расправляя плечи. — То, что сделает любой здравомыслящий человек… Отрежу ему яйца и скормлю их его ежику. Сэди села, лукаво ухмыляясь. — Я помогу. Я схватила ключи от машины с комода. — Тогда идем. Глава 23 — ДАВАЙ, ЗАВОДИСЬ, — умоляла я машину, поворачивая ключ. В этот раз с пятой попытки двигатель завелся. — Может, лучше взять мою машину? — Сэди указала на улицу, пока я выезжала с подъездной дорожки. — Я могу переехать его, а ты вряд ли одобришь кровь на своих шинах. — Ты права, — подруга посмотрела прямо перед собой. — Мне жаль, Эмма. — Тебе не о чем сожалеть. Ты единственная, кто рассказал мне правду, которую скрывал он, а также Матиас, Эзра и Хэйс. Клянусь Богом, если они будут там, я покончу со всеми, — я посмотрела на Сэди. — Напомни поблагодарить твоего брата за то, что научил меня постоять за себя. Сэди проигнорировала это заявление. — Подожди, — схватилась за ремень безопасности, — хочешь сказать, что познакомилась со всеми парнями? — Да, — прорычала я, — лживые, никчемные куски дерьма. — Эзра такой же сексуальный, как на фотографиях? — мечтательно спросила она. — У него такие шикарные черные волнистые волосы. Боже, хотелось бы мне прикоснуться к ним. — Воу-воу-воу, — пронзительно вскрикнула я. — Ты на чьей стороне? — На твоей, конечно. Мне просто любопытно, — Сэди нахмурилась. Я покачала головой, сосредоточившись на дороге. Мой гнев с каждой секундой нарастал, но под ним скрывалась боль. Мне нравился Мэддокс, я доверяла ему, и именно это причиняло мне наибольшую боль — то, что я была ослеплена двумя чувствами и не видела правды, скрывающейся у меня под носом. Люди правы, говоря о том, что влюбленный человек становится глупцом. Когда мы добрались до его дома, мне показалось, что прошел почти час, хотя на самом деле всего лишь пара минут. — Останься здесь, — выпалила я. — А что, если тебе понадобится помощь? — спросила она. — У меня есть перцовый баллончик. Я остановилась, держась рукой за дверь. — У тебя есть перцовый баллончик? — Мама купила. На нем изображен леопард, — она гордо подняла ключи, на связке с которыми болтался баллончик. — Пока что оставайся здесь, — покачала я головой. Взяла копию «US Weekly», чтобы ударить Мэддокса по голове. — Хорошо, — она села обратно. Я захлопнула дверцу машины и тут же пожалела, что выместила злость на неодушевленном объекте. Я подошла к двери гостевого дома и повернула ручку. Изнутри полилась музыка. Четверо парней не обратили на меня внимания. Из моего горла вырвался крик, и я бросилась вперед. Увидела пару барабанных палочек, лежащих на столе, и схватила одну из них. Швырнула ее со всех сил в Мэддокса. Она попала ему в лоб, отскочила и упала на пол. Музыка остановилась, все парни повернулись к Мэддоксу, который перестал играть. Он прижал руку ко лбу, морщась от боли. Подняв голову, Мэддокс заметил меня, и его лицо побледнело. — Эмма, я могу все объяснить… — Что объяснить? — я развела руки в стороны. — Что ты лгал мне? Что использовал меня? Что ты смеялся за моей спиной? Что тебе было наплевать на меня? — Эмма, — он торопливо поднялся, и его стул грохнулся на пол. — Я люблю тебя. Перестань так говорить. — Что перестать? Перестать говорить правду? Ты лгал мне, Мэддокс! — я ткнула себя пальцем в грудь, тяжело вздохнув. Слезы блестели у меня на глазах. — Никогда прежде я не чувствовала себя так, даже когда отец ушел, не попрощавшись. Он вздрогнул от моих слов, боль проступила на его лице. — Я не хочу причинять тебе боль. — Но причинил! — крикнула я. — Даже если для тебя это была какая-то глупая игра, ты должен был рассказать мне правду! — Моя грудь вздымалась, я сжимала журнал так крепко, что он захрустел. Мэддокс направился в мою сторону, и журнал полетел в него. Он схватил его, даже не обратив внимания. — Не так я заслужила узнать ее, — мой голос начал смягчаться, пока силы покидали меня. — Я же человек, у меня есть чувства, и узнать правду из журнала — несправедливо, — дыхание перехватило. — Ребята, оставьте нас на минуту, — попросил он. Трое парней пожали плечами и, пробормотав что-то, направились наверх. Как только они ушли, мы с Мэддоксом остались молча стоять напротив друг друга. — Я никогда не играл с тобой, — наконец произнес он, его голос походил на шепот. — Тогда как ты это назовешь? — я взмахнула руками. — Все, что происходило между нами — ложь.