— Сука, ты мне нос сломала… — Я ведь попросила, по-хорошему, — развернулась. Сделала ошибку. Взмах ногой по моим, и я грохнулась на пол. Мозг совсем не работает, думаю о Марате, чтобы эти суки хоть до него не добрались. Вот и получила за свою невнимательность. — Уже не такая борзая? — зашипел мне в лицо Бес, устроившись на мне. Ну уж нет, я ещё в состоянии постоять за себя. Привстаю и одной левой, бью Беса по грязной роже, от неожиданности, а может из-за выпитого, несёт от него, как от бочки, он падает и наседаю на него и начинаю бить со всей силой. Раз. Ещё. И ещё. Резко шею сдавило так, что тяжело дышать — Сиплый. Переключаюсь на него, пытаюсь разомкнуть захват — нет смысла. Только силы трачу, и делаю другое — удар локтя прямо в цель — в пах. Взвизг и воздух поступает в лёгкие. — Ах ты ж, шлюха ментовская, — шипит Сиплый. Бес воспользовался тем, что я отвлеклась, повалил меня на пол, ударив при этом головой об пол. Раскинули руки, и Сиплый закрепил их своими грязными ботинками. Челюсть стрельнуло тупой болью от удара по лицу, а во рту появилась тёплая жидкость с металлическим привкусом. — О! Глянь на это, — раздался знакомый голос, похоже, сержант Муров, когда Бессов начал расстёгивать мои штаны. — А ну разошлись… — сказал второй голос — знаком, но не вспомню чей. — Тише ты, дай насладиться зрелищем, — остановил его Муров. Пару минут продолжаю сопротивляться, не давать себя раздеть. Собираюсь с силами и освобождаю руки. Тянул их так, что остались царапины от подошв Сиплого. Замахиваюсь из последних сил и удар, прямой, в кадык — и Бессов, закашлявшись, скатится с меня. Через мгновение я цепляюсь за щиколотки Сиплого, валю его на пол. Собираюсь вставать и свернуть головы этим двоим, чтобы мне это не стоило. — По углам, — крик и удар дубинкой по железным прутьям камеры. — Быстро! Сиплый отполз к стене, Бес остался валятся на полу, я остаюсь на месте, жадно хватая воздух. — Кирова! Встала и на выход! Стиснув зубы, поднялась и пошла к открытой калитке. — Шевелись, — глухой смешок. — Везучая ты тварь, Кирова. Не придала значения его словам, везение явно обходит меня стороной. Меня повели в кабинет к Новикову, надавили на плечи и заставили сесть на стул перед ФСБ-шником. Тот сидел вальяжно в кожаном кресле, руки на подлокотнике, расстёгнутый пиджак и довольная ухмылка. — Что же, вы свободны, госпожа Кирова, — он потянул за галстук и снял его. — Ваши вещи, найдены при задержании, — взглядом указал на телефон и сумочку столе. — Что значит свободна? Не верю я в такие «поблажки». — То и значит, — его противный голос режет слух. — Ваш… друг, Дёмин Марат, отдал свою свободу вместо вашей. Что? Глава 22 Марат Некоторое время назад Сел в свою машину, громко хлопнув дверью, посмотрел вперёд — там, где выходят на двор окна из кабинета отца. Я знаю, что он смотрит, сжимает кулаки и хмурит лоб. Он ждал другого от нашего сегодняшнего разговора. Но я не собираюсь подстраиваться под общество только потому, что я, по его мнению, позорю наш род. Что ж… не буду этого делать. Первое, что я сделал — продал свою новенькую тачку. Да, куплена на отцовские деньги, но это — подарок на мой день рождения. А с подарком я имею право распоряжаться, как мне угодно. Не успел до своей квартиры доехать, как он заблокировал все мои счета, выполнил свою угрозу и оставил меня ни с чем. Ничего, я справлюсь, не маленький. Да, не просто превращаться из золотого мальчика в работающего парня, но назад не сдам. Двадцать первый век на дворе, давно уже отменили браки по рассчёту, но для Александра Демьянова это нормальное явление. Я пришёл к отцу в восемнадцать, признался, что не хочу унаследовать его бизнес, и женится на той, которую он мне сватал ещё в пять лет. Он тогда опешил, разозлился, орал на весь дом, а я молча слушал. — Ладно, — махнул рукой отец. — Ты молодой, гормоны бушуют, это пройдёт. Постарайся только, не светится во всех клубах города, отец твоей будущей жены очень влиятельный человек, — выдохнул устало и сел в кожаное кресло. Александр Демьянов — золотой магнат, владелец самой крупной сети ювелирных магазинов. Построил свои бизнес своими руками и честным путём. Всю жизнь работал и достиг больших высот. Вырастил сына с помощью гувернанток и учителей. Вложил в него всё. Старался, чтобы сын был достойным приемником семейного бизнеса и гордо носил его фамилию. Мечтал о слияние двух крупных компаний, и обещал женить своего сына, чтобы бизнес стал семейным. А тут такое… разочарование съедало его изнутри. Вот только это не прошло, это не просто гормоны, а моя сущность и это уже не изменится. Я пробовал найти общий язык с этой невестой Ариной, но она, да простит меня девушка, зажатая, закомплексованная и не совсем привлекательная. И вот, мне двадцать один, я пришёл к нему и сказал всё, как есть. Что у меня есть любимая девушка и я хочу связать свою жизнь с ней. В итоге он от меня отказался. «Нет у меня больше сына», — сказал он. Мне не нужны его деньги, я сам заработаю себе на жизнь, и у меня всё будет. Главное, что я не один, что рядом со мной Танька, вместе мы всего добьёмся. Еду домой, на автобусе, первый раз в жизни. Квартиру отец не отобрал, она моя по всем документам. Хотя ему не составило бы труда решить этот вопрос, но видимо есть в нём что-то ещё, раз оставил мне крышу над головой. Пятикомнатная квартира в центре города — весьма дорогое удовольствие. У меня в сумке вырученные деньги с продажи машины, крупная сумма. Поговорю с Таней и решим, во что вложить их и начнём крутиться. Всё будет зашибись, и я покажу своему отцу, что и сам способен на многое. — Я дома, — крикнул с порога, снимая обувь. — Тань, ты здесь? Прошёл в гостиную и увидел свою девочку, которая занималась на беговой дорожке в одном только топе и коротеньких шортах. Медленно подошёл и снял наушник из её уха, она тут же обернулась и улыбнулась. — Привет, — лёгкий поцелуй, и она остановился. — Мне нужно с тобой поговорить, — сказал я и прошёл к дивану. Таня накинул полотенце на шею и присел напротив меня. — В общем, я три дня назад был у отца… Рассказал ей абсолютно всё. Она хмурилась, молчала, а потом резко встала и пошла в ванную. Я не пошёл за ней, может, ей нужно всё это переварить. Сделал себе кофе и вышел на балкон, прошло достаточно времени, а Таня так и не вышла ко мне. Зашёл в дом и услышал шум в нашей спальне, направился туда и замер в дверях. Какого хрена? — Что ты делаешь? — недоуменно спросил я Таню. — Вещи собираю, не видно, что ли?! — в голос крикнула от возникшего напряжения между нами. — Видно. Зачем? — мысленно просил, чтобы ответ был не тот, что крутился в моей голове. — Я в нищете жить не хочу, а ты теперь нищий, зачем ты мне сдался? — я не мог поверить в услышанное. — А как же чувства, любовь? — голос дрожал то ли от злости, то ли от обиды, а может от всего сразу. — Я тебя умоляю, — скривилась Таня. — Мне было хорошо и удобно: квартира, крутая тачка, крутой богатый парень, а теперь, что? — раскинул руки. — Я приехала из своей глуши в поисках хорошей жизни, а нищеты мне хватило и там. Так что извини, но дальше без меня. Собрала все свои вещи и свалила из моего дома. Человек, ради которого я был готов на всё, которого люблю и лелею. Она меня предала, ей нужны были только мои деньги. После её ухода, я тратил бабло на клубы и алкоголь. Месяц бухал и нюхал всё, что предлагали. Начал медленно превращаться в торчка и убогого алкаша. Выглядел, как бомж: небритый, нестриженый и в помятой одежде. — Здорово, — однажды рядом со мной сел человек в белом пиджаке и чёрной водолазке. Я сидел в клубе за своим привычным столом. Провожу время в этом месте больше, чем дома. — Угу, — неохотно кивнул я и поискал взглядом своего дилера. Тот опаздывает, а меня уже кроет, ломает, чешется всё изнутри. Мне нужна доза. — Я Ален… — Делон? — со смешком перебил я его. — Нет, — усмехнулся он. — Ален Белый, — я посмотрел на его пиджак и расхохотался. Пижон, блять. — Чё надо, Белый? — сделал акцент на последнем. — Я за тобой давно наблюдаю и у меня есть к тебе предложение. — Нет! Пошёл на*уй, — отвернулся. Где этого идиота носит, я скоро на людей кидаться начну. — Не спеши, сперва выслушай, — так хотелось врезать ему, чтобы свалил и не еб*л мне мозг. Но руки трясутся, и я сжимаю их в кулаки насколько хватает сил. — Мужик, иди отсюда, — бросил ему в лицо. — Он не придёт, — вдруг говорит он.