— Я еду с вами. Ребят подтяну. И это не обсуждается, — сказал он тогда, к моему удивлению. Парни даже не мешкали, все до единого согласились. Серёжа позаботился о фальшивых паспортах, Толя нашёл частный самолёт, Вася связался с другом в Штатах, и нас уже ждали. Всё готово, и через два дня я заберу Дёмина из тюрьмы. В два часа ночи мы въехали на территорию аэропорта на трёх невзрачных девятках, с лучшими солдатами, которых я только знала. Я была на взводе, как и всю последнюю неделю. Автомобиль еле успел притормозить, как я вышла, накинула большой рюкзак на одно плечо и направилась к самолёту. Не обратила внимания на слишком звенящую тишину, на отсутствие человека, что должен был нас ждать. Думала о плане, о скорой встрече с Дёминым. Торопилась. Громкий хлопок, и грудь пронзила жгучая боль, не успела среагировать, спрятаться за машиной, как очередной хлопок повалил меня на асфальт. По груди разлилась горячая жидкость, в глазах потемнело… *** «Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.» Не помню, где это прочитала, но именно эти фразы крутятся в моей голове. Я готова умереть ради него во время спасательной операции, смотреть ему в спину, как он уходит на своих двоих, а я лежу и подыхаю, но знаю, что он жив и здоров. Знать, что я отдала свою жизнь ради него. Даже не задумалась бы, но не умереть в пути, чёрт возьми! Прихожу в чувства, но глаза не поддаются моему желанию и с трудом разлепляются. Прислушиваюсь, пытаюсь понять, где я и что вообще происходит. Помню аэропорт и выстрелы. Всё. Дальше кромешная темнота. — Если она не выкарабкается, то Марат нам этого не простит, — слышу, вроде как голос Серёжи. — Она и не такое пережила, крепкая женщина. А вот твой... Дёмин не факт, что он ещё жив. Дёрнулась, попыталась встать, но резкий свет обжег глаза, а тупая боль в области груди вернула моё тело на подушку. —Вот чёрт! — ругается Толя, и я слышу шаги. — Рит? — Какого чёрта? — моргаю, привыкаю к свету и тяну руку к лицу, снимаю кислородную маску. — Лежи, — сказал он и сжал мою руку. — Тебе рано вставать. — Сколько я лежу? — смотрю на них, они молчат, переглядываются и опускают головы. — Сколько? — с нажимом спрашиваю я повторно. — Две недели. — Боже! — сжимаю челюсть до скрежета зубов. — Что произошло? — Нас поджидали… — Я это уже поняла. Кто? — Тайманов младший. — Поймали? — Нет. — Отлично. Сама ему голову пристрелю. Где мы? — В съёмном доме, в деревне недалеко от города. — Две недели, чёрт… — Тебя еле с того света вытащили, — вклинился в разговор Серёжа. — Пуля задела сердце, мы думали ты вообще не выживешь. Вопросов тьма-тьмущая, но это потом, я дышу и это главное. Мне нужно встать и поехать за Дёминым. Смотрю по сторонам, вижу кучу аппаратов, провода прицеплены к моей груди, рукам. Даже спрашивать не буду, откуда они это всё достали и как им удалось меня скрыть от Новикова. — Помоги встать, — смотрю на Толю и чуть приподнимаюсь. — Лучше… — Помоги! Толя качает головой, но даёт мне руку и помогает присесть. Смотрю на свою перебинтованную грудь, бледную кожу и исхудавшее тело. Помню эти ощущения: два года назад получил многочисленные ранения, когда меня волной от взрыва выбросило на несколько метров и приземлился я на груду камней. Я тогда месяц пролежала в больнице, со сломанной ногой и парой рёбер, плюс ожоги. Но тогда я не торопилась никуда. — Мы должны лететь в Штаты, — смотрю на них уверенным взглядом. — Ты не в состоянии или хочешь коньки отбросить по пути? — спросил Толя, прожигая меня взглядом. — Я в порядке, ждать мы не можем. Марату там дни сочтены, — я держала лицо, не показывая слабости, которая чувствовалась во всём теле. — Тебя Аким ищет, мы не знаем, с кем он связался, но у него армия по норам рыскает, — сказал Серёжа и протянул стакан с водой. — С Новиковым? — Не исключено, — ответил Толя. — Мы тут выяснили, что Алёхин был его лучшим другом, чуть ли не братом, они с детства вместе, служили вместе и поступили в ФСБ. Так что у него зуб на вас, точнее на Дёмина, он же его убил? — Он, — кивнула я. — Что ещё? — Предполагаем, что между Новиковым и Таймановым младшим был уговор: один разбирается с Маратом, второй — с тобой. И так как у Новикова больше связей в Штатах… — Он взял на себя Марата, — продолжил я за него. — Да, а Тайманов взял тебя под прицел. Нам будет весьма затруднительно вылететь из страны, да и в принципе, выехать из города. Провернуть трюк с тачками второй раз не выйдет. — Как вообще этот торчок оказался на что-то способен?! — задал вопрос в пустоту Серёжа. — Когда жизнь тебя вынуждает, быстро себя в руки берёшь. Да и Фарид поставил его на ноги, — ответил Толя, что явно в курсе всего уже. — Тогда у нас один выход, — смотря перед собой сказала я. — Устранить препятствия и продолжить свой путь. — Ты не хочешь сказать, что … — Именно это и хочу сказать. Мы должны убить Акима и его армию. — Мы в меньшинстве… — Бывало и похуже, не так ли? — посмотрел на него, вспоминая его операции во время службы, о которых рассказывал мой покойный муж. — Бывало, но мы сейчас о тебе, а ты слаба, и у нас нет поддержки, — продолжал он меня отговаривать. — Мы что-нибудь придумаем. У меня уже есть кое-какой план. Они вздохнули, но больше ничего не сказали. Я очень надеюсь, Марат, что ты справишься там, ты дождёшься меня и не посмеешь умирать. Иначе... я тебя загрызу. *** — Ты уверена? — шёпотом спросил Толя. — Как никогда. Или сейчас или… —Это так не закончится, у Фарида шавки на каждом углу, — продолжал он, то ли отговаривать, то ли не знаю чего. — Аким сам бы ничего не сделал, это всё приказы братца. — Толя, я всё понимаю, но выбора нет, мы его или он нас… меня, — посмотрела в бинокль — никого. — Я никогда не встречал таких баб как ты, — вздохнул старый друг. — Ладно, сам на это подписался. Но нам придётся убрать и Фарида, — я застыла, глядя в одну точку. Придётся, иначе жизни нам не даст, как и Новиков… чёрт, руки по локоть в крови будут. Но бегать всю жизнь от одного, потом от другого, что это за жизнь будет? Все время оглядываться, дрожать при любом шорохе, не спать нормально ночами, бояться, что проснёшься, а любимого человека нет рядом или, что хуже… лежит мёртвый. Ну зачем мне такая жизнь, уж лучше буду хоть по горло в чужой крови, но жить спокойной жизнью. — Через десять минут будут тут, — оповестил Толя, получив сообщение. Час уже сидим в кустах на пустом шоссе за городом, ждём Акима и его охрану. Потеряли кучу времени, пока следили за ним, вычисляли все его передвижения, на подготовку, пока добыли оружие и всё остальное. Да и плюс ко всему, сердце меня подводит, как только попыталась встать, так и упала, неделю ещё пролежала без дела. Душа наизнанку уже, от неведения, что там с Маратом, жив хоть… жив, иначе я бы почувствовала. Он не может не выжить. Почти два месяца уже прошло, самое худшее время в моей жизни. И дело не в раненном сердце, оно всё равно стучало через раз без него. Дело в том, что ты чувствуешь себя не полноценным, наполовину живым. Будто от тебя что-то оторвали и оставили жить с этим, а жить ты не можешь, так же, как и дышать, когда тебя закрывают доступ к кислороду. Никогда не думала, что дойду до такого, что не смогу жить без кого-то. И этот кто-то окажется преступником, мужчиной, без которого жизнь не жизнь. Сейчас, когда знаю, что такое счастье, что значит любить по-настоящему и чувствовать эту любовь в ответ, несказанно рада, что тогда именно я взялась за его дело. Да простит меня мой покойный муж, хотя это он передо мной виновата, но судя по моим чувствам к Дёмину, его я никогда не любила по-настоящему. И если бы вернулось всё назад, я бы ничего не поменяла. — Едут, — сказал Толя, и я дала знак всем быть наготове. Хлопок — лопнули шины, автомобиль разворачивается пару раз и — в канаву. Следом ещё два, что не успели вовремя затормозить, врезаются в зад первой машины. Мы вышли из кустов и, пока никто не успел понять, начали стрелять по ним. Я подошла к машине, в которой на заднем сидение сидел Аким с разбитой губой и мутным взглядом. Он посмотрел на меня, и глаза округлились. Я усмехнулась, прицелилась в лоб, но опустила оружие и сделала пару шагов назад. — Давай! — крикнула я. Раздались три выстрела— прямое попадание в бак с топливом, взрыв и огонь окрасил всё в красный цвет. Осветил ночную дорогу, привлекая внимание.