«У нас есть рогалики, Уиллоу. Захвати один с собой, ладно? Тебе уже пора бежать в школу. Съешь его позже, если проголодаешься». Мои глаза налились слезами, но нет, я не собиралась расплакаться. Ни за что. Робби со скрипом отодвинулся на стуле. Потом он встал и замер на месте с удивленным выражением лица, словно не помня, зачем он это сделал. – М-мм… Он открыл рот и ничего не сказал. Потом закрыл его. Потом опять открыл. И по-прежнему ничего не произнес. Я ласково сказала: – Ванная. – Ах да. Он выбежал из-за стола, обогнул Райана и стал поспешно подниматься по лестнице. Последовала еще одна неловкая пауза. Я не поднимала глаз, потому что, честно говоря, мне не хотелось видеть их жалость. Мне пришлось напоминать моему маленькому брату, почему он встал из-за стола. И это было не нормально. И вообще то, что мы находились в их доме, было не нормально. Они не были друзьями нашей семьи. Мы едва знали их. У нас здесь не было ни друзей, ни родственников. Я думала, что вроде как подружилась с Райаном, но мы находились в его доме не ради удовольствия. Я чувствовала их внимание. И мне оно было ненавистно. Уиллоу всегда хотела привлечь к себе внимание. Как и Робби. Но сейчас оно было сосредоточено на мне, причем это было не такое внимание, какое я привлекала раньше. Я всегда предпочитала держаться сама по себе, порой любила пошутить, но всегда старалась держаться в тени. Меня легко было забыть. И такое внимание – точнее отсутствие его – мне нравилось. А то внимание, которое я привлекала в тот момент, было мне противно. Мне оно было не нужно. Но мне его навязали. Откашлявшись, я решила убраться оттуда. Я повернулась к Райану. – Поиграем, пока не приехали бабушка с дедушкой? Он сразу же поднялся. – Черт, разумеется. Он был, как и я, рад покинуть кухню. Но я решила не думать о том, почему именно. И весь остаток дня мы провели в его комнате. Робби тоже был с нами до тех пор, пока в семь часов вечера не раздался звонок в дверь. Глава 3 С приездом бабушки и дедушки все стало еще дерьмовее. Слезы. Объятия. Похлопывание по спине. Это между взрослыми. – Они что, раньше уже встречались? – шепотом спросил меня Робби. А потом бабушка принялась тискать его. Райан, который стоял у стены рядом со мной, хмыкнул, но тут же закашлялся, скрывая свою оплошность. Его сестра мрачно посмотрела на него. Потом перевела этот мрачный взгляд на меня, но тут же вспомнила, почему я находилась там. Она повесила голову и стала ковырять пол носком ботинка. Честно говоря, я не могла винить ее. Полагаю, я была не такой, как все ее знакомые девочки. Я имею в виду, что я не плакала. Я не хотела спать вместе с ней, но буквально приклеилась к ее брату. И в те несколько раз, когда она заговаривала со мной, я не слишком утруждала себя ответами. Я не была с ней грубой. Просто не отвечала на ее авансы, что было для нее явно непривычно. Но отвечать на авансы было делом Уиллоу. Она была общительной и обаятельной. В общем, совершенной. Я обняла Робби, прижимая его спиной к себе, и уткнулась подбородком в его макушку. – Нет. Я думаю, что бабушке просто нужно поплакать. Вот и все. Робби взял меня за руки и крепко сжал их. – Дедушка выглядит так, словно и он хочет поплакать. Стоя в стороне, дедушка держал в руке белоснежный платок. Он всегда лежал у него в кармане, бабушка настаивала на этом, но до того дня я ни разу не видела, чтобы он пользовался этим платком. И пока бабушка разговаривала с миссис Дженсен, дедушка высморкался, несколько раз моргнул и отвел глаза в сторону. Он поднес руку к лицу, а потом еще раз часто заморгал. Потом приподнял плечи и отвел их назад, словно напоминая себе, что он должен держаться стоически. Разговор постепенно стал сходить на нет, и я поняла, что мне нужно приготовиться. Я знала, что скоро бабушка начнет забрасывать меня вопросами. Знала ли я? Сказала ли мне Уиллоу что-нибудь перед тем, как все случилось? Мог ли кто-нибудь остановить ее? Что-нибудь произошло в тот день? Я перевела дыхание, потому что каждый ее вопрос был словно ударом хлыста. – Эй, Кенз, – сказал Робби, выкручиваясь из моих объятий. – Ты делаешь мне больно. Я тут же отпустила его и увидела на его руках белые отметины в тех местах, где я сжимала их. Я почувствовала раскаяние и вслед за дедушкой часто заморгала и отвернулась. Я не буду плакать. Я не буду плакать. Я в порядке. Подними голову. Держись. Я могу это сделать. Робби дотронулся до моей руки, и его жест сочувствия чуть было не заставил меня расплакаться. Но я же была сильной, как он сам сказал мне. Выше голову. Я не могла плакать. Еще не могла. Я слегка улыбнулась Робби и легонько ударила его по плечу. – Готов принять участие в мелодраме? – Маккензи! Это бабушка услышала меня. – Как ты бесчувственна! Твоя сестра умерла два дня назад. Мелодрама? Ты так относишься к горю бабушки? Я откашлялась. – Ты права. Это очень бесчувственно с моей стороны. Но Уиллоу не была ее близнецом, ее второй половинкой, не жила вместе с ней еще в животе у матери. Насколько я была бессердечной? – Мам? – заговорил Райан. – Вы долго еще будете разговаривать? – Э-э-э-э… – Миссис Дженсен вопросительно взглянула на бабушку. – Шарлотта и Филипп надеются, что мы поговорим о детях. – Разумеется. Миссис Дженсен коснулась бабушкиной руки, а потом обе пары пошли по коридору. Когда они уже не могли услышать нас, Райан сказал: – Они направляются в столовую. Мама всегда отводит туда гостей, если только не хочет произвести на них особое впечатление. В таких случаях она отводит их в гостиную. Мы можем пойти на кухню, если вы проголодались. Я не ела весь день. Это было странно. Я что, хотела стать такой же, как Уиллоу? Пыталась ли я таким образом стать ближе к ней, или я просто потеряла аппетит? У Робби заурчало в животе, и я ласково обняла его за плечи. – Похоже, вот и ответ. Роуз была на кухне, словно читала мысли Райана. На столе появился пакет с роллами, и вскоре мой брат начал уплетать их. Я подняла бровь. – Ты что, сегодня совсем не ел? Он проглотил кусок и пожал плечами.