— Я же говорила, — сказала я, взгляд фокусировался и рассеивался на сияющем снегу, — что был скрежет. — Ага, — сказал Декс. Он шагнул вперед, провел ладонью по стене. Я встала и посмотрела туда. Пять полос появились на стене домика, свежие щепки торчали из них. Они были не глубокими, но заметными. Этого хватало. Мне вдруг стало не по себе, я отвернулась от зрелища, отошла к дереву. Я прижалась к нему, резко дыша носом, пытаясь отогнать тошноту. — Перри, — сказал Декс с тихой тревогой, он подошел ко мне. Я ощутила его руку на своем плече, это придавало сил. Я закрыла глаза. — Что-то было тут прошлой ночью. Пока мы спали. — Это могло быть что угодно, — сказал он, но голос подрагивал из-за нехватки уверенности. — Все равно что-то было, — я сглотнула, во рту была горечь. Я встала. Не знаю, почему у меня была такая реакция на страх, но я больше не могла справляться со страхом. Я впервые сталкивалась с чем-то ужасным после одержимости. — Может, это была ошибка, — прошептал Декс. Его рука в перчатке спустилась к моей ладони и сжала ее с силой, чтобы я посмотрела на него. Он не мог выглядеть еще взволнованнее. — Я знал, что не стоило привозить тебя сюда. Я кашлянула. — Это была моя идея. Я не верила в Сасквоча. — Я теперь? Я в смятении покачала головой. — Я не знаю, чему верить. Что-то здесь было. Что-то большое и с когтями было под нашим окном. Декс посмотрел поверх моего плеча на дом, скользнул взглядом дальше. — Может, это был Ригби. Или Кристина. — Или Митч, — добавила я. Он посмотрел мне в глаза. — Возможно. — Но зачем? — Реклама. Я начала соображать. — Реклама. Но ведь это плохая реклама. Декс шагнул ко мне и понизил голос. — Лучше, чем никакой. А с нынешней экономикой это прекрасный вариант. Он почесал нос и огляделся. — Слушай, Ригби и Кристина могли говорить правду. Или они большие лжецы, которые вызвали нас сюда, чтобы их бизнес показали в шоу. — А Митч? — У него своя выгода. Не знаю пока, какая. Он выглядит, как тот, кто может бить щенков, но не кажется умным или умеющим держать рот на замке. — Думаешь, Зверя все-таки нет? Он прищурился. — Честно, не знаю. Но пока мы не начали бояться из-за этого, стоит все хорошенько изучить. Я кивнула и посмотрела на следы. — И что теперь? Расскажем Митчу? Он обдумал это. — Я пойду за камерой. Мы снимем это, а потом уберем следы. Не думаю, что нужно сейчас ему что-то говорить. Он ушел, через минуту быстро снял следы, шепча камере комментарии. Я на миг обиделась, ведь я была оператором, но решила не озвучивать это. Он выключил камеру, огляделся, чтобы понять, не заметил ли Митч, и я забрала камеру из его рук. Уголок его рта приподнялся. — Переживаешь, что я тебя замещу? — Немного, — призналась я, баюкая камеру, как ребенка. Он разглядывал меня мгновение, потом повернулся к земле и быстро потер черными армейскими ботинками по снегу, скрывая следы, превращая все в беспорядок. Он отошел, чтобы полюбоваться работой, и покачал головой. — Нет. Не так. Слишком много снега. Он повернулся ко мне с блеском в глазах и улыбнулся. А потом стремительно склонился, зачерпнул снег в руку и смял его. Я не успела отреагировать. Я увидела белое, а потом снежок ударил меня по голове, снег разлетелся всюду, попав мне в глаза. Я убрала снег с лица и попыталась пронзить его взглядом, глаза слезились. — А я все думала, когда же ты… Вжих. Другой снежок попал мне в плечо. Я стряхнула снег с пальто свободной рукой и выдала свой самый убийственный взгляд. — Сколько тебе лет? Двенадцать? Он улыбнулся, зубы были белыми, как собранный им снег. — Достаточно взрослый, чтобы ты кончила, но достаточно юный, чтобы ты ненавидела меня за это. — Ух, блин, — проворчала я, качая головой, и развернулась. Бам. Снежок по макушке. Я не разворачивалась, а просто пошла в туалет, услышав за собой его вопль: — Эх, все испортила. * * * Остаток дня мы с Дексом молчали о следах, что было просто, ведь Митч ушел после обеда из заваренного из порошка супа, бормоча что-то про замеченного оленя. Мы с Дексом могли ничего не делать. Я ничего не делала, листала журналы двадцатилетней давности, оставленные на полке. Декс дремал в спальне. На миг я подумала, что пребывание наедине приведет к соблазнению. Это было романтично, если подумать. Мы были одни в хижине в лесу, легкий снег падал снаружи, пылал огонь, и я не могла перестать думать о сексе на шкуре у камина. Я немного пофантазировала, как он позовет меня с собой в постель, возьмет меня прямо на полу. Мы бы не успокоились, пока были вместе. И нам не было бы скучно. Но все было не так, мы были не вместе, и это было даже хорошо. Отношения с Дексом теперь были натянутыми и странными, но мы справлялись. Я бы справлялась лучше, если бы не возбуждалась, если бы меня не манила мысль забраться на него. И если бы я не узнала, что та татуировка про меня. Это сбило меня, добавило еще слой смятения в яму наших отношений. Я переживала из-за себя, боялась, что снова сотворю что-то глупое, как та попытка сделать минет. Нельзя было напиваться рядом с ним, но порой я боялась, что просто внезапно поцелую его. И что тогда? Скорее всего, мы займемся сексом. А потом? К чему это приведет, кроме дурацких маневров и боли в сердце? А еще татуировка. Дурацкая татуировка. Декс видел свет. Он видел меня. Я тряхнула головой, пытаясь ослабить давление в груди и тепло между ног. Забавно, как часть тебя может быть в смятении, а другая хотеть развлечений. Я листала страницы затхлого журнала, думая об Аде, размышляя, как она держится с родителями. Я скучала по всем, если честно. Больше всего по Аде, но и по едким комментариям отца касательно вечерних новостей, по тому, как мама прихорашивалась в зеркале в прихожей, чтобы выйти из дома. Глупости, но мне их не хватало. Пришлось напомнить себе, что простой ситуация не была бы, если бы я осталась. Они следили бы за мной, как за сумасшедшей, ожидая, когда я сойду с ума. Как бедная Пиппа.