Мысль о ней добавила боли внутри. Я задумалась, где она сейчас была, наблюдала ли за мной. Я подумала о Тонкой Вуали, как близко она была ко мне. Если я присмотрюсь, то увижу ее? Смогу ли тогда пройти сквозь нее? Я прошла туда почти нормальной, а вышла со странной способностью, и мои мысли слышала Ада, а, может, и остальные. Что будет, если я пройду туда снова? Я скользила взглядом по домику, глаза слипались в сгущающихся сумерках и жаре огня. Пиппа меня уже не пугала, и я надеялась, что однажды она покажется мне еще раз. У меня еще были вопросы, и я знала, что ее сложности не обойдут меня полностью. Наверное, я уснула в кресле, потому что потом я открыла глаза и услышала смех Декса и Митча и звон тарелок и вилок. Я подняла голову, слюна стекала мне на плечо. Я оглянулась на кухню. Они резали мертвого зверька, казалось, даже поладили. Это мне не нравилось. Я вытерла подбородок и встала, ослабев ото сна, не удивляясь, что снаружи уже было темно. Декс первым заметил мое присутствие. — Спящая красавица проснулась, — сказал он с ухмылкой. Я уперла локоть в кресло и смотрела на них издалека. — Что вы делаете? — Ого, ты погасла, как свет, — отметил Декс. — Уверена, что не трогала бурбон Митча? Я бы повеселился с тобой, если ты пила. Он с намеком пошевелил бровями. Я мрачно посмотрела на него и обрадовалась, увидев, как Митч смотрит на Декса с плохо скрытым презрением, словно он не считал его угрозой до этого момента. Может, не стоило так радоваться из-за этого, но я хотела, чтобы Митч знал, что его жуткая игра далеко не доведет. Я кивнула за зверя. — Что это? Митч медленно отвел соколиный взгляд от Декса и продолжил резать. — Заяц, — прорычал он и с силой опустил нож. — И рябчик. О, мда. Я подумала, что стоит стать вегетарианкой. — Снаружи греется гриль, — сказал Декс, отмывая руки бутылкой воды и дезинфицирующим средством для рук. — Уверен, это вкуснее, чем выглядит. Я рассеянно кивнула и прошла к двери, сняла с крючка пальто, надела шарф и шапку. Это раздражало больше всего здесь: каждый раз, когда мне хотелось в туалет, нужно было бороться со стихиями. Я ощущала себя младшим братом из «Рождественской истории». Когда я вернулась, Митч стоял у гриля рядом с дверью, переворачивал рябчика на горячих углях. Запах был вкусным, жар густыми облаками собирался в ночном холодном воздухе. — Он, похоже, думает, что ты его женщина, — сказал он тихо. От его тона казалось, что на меня вывалили снег. Я сжала зубы, чтобы ничего не сказать, пока я шла к двери, но, сжав ручку, я едко сказала: — Он может думать, о чем хочет. Я не знала, сколько правды в этом видела. К моему удивлению, картофельное пюре и жареный рябчик были вкусными. Лучше гадости из банки, что мы ели до этого. Я хмуро сказала об этом Митчу. Он смерил меня взглядом, и это было лучше его другого взгляда. Декс вроде бы уловил напряжение между нами, но радостно набивал рот, ничего не говоря. Мы ушли в гостиную после ужина, то есть, передвинулись на пару футов, я опустилась на шкуру лицом к огню, а Декс и Митч на кресла. Митч допил предыдущую бутылку бурбона и принес другую, что была дешевле. В этот раз мы с Дексом выпили по стакану, Декс вместо льда добавил нам по комочку свежего снега. Было вкусно, я держала себя в руках, но была рада напитку. Так мы могли что-то делать, а не просто пялиться друг на друга, и хотя после тяжелого ужина я была вялой, я знала, что еще рано идти спать. Разум работал, и угроза чудища — или кого-то, выдающего себя за чудище — не давала мне покоя. Я допила свой бурбон и пыталась понять, стоит ли просить добавку, когда тусклую хижину вдруг озарил ослепительный свет. — Датчики движения, — радостно сообщил Декс, быстро встал с кресла и пошел к окнам. Митч поступил так же, а я поднялась и взяла камеру со стола. Даже в толстом свитере я ощущала, как волоски на руках встают дыбом. Я боялась испугаться, хоть это глупо звучало, и я встала рядом с Дексом так, что плечи соприкасались. — Включай, — прошипел он, не отрывая взгляда от сцены снаружи. Я так и сделала, направила камеру на окно. Я держала ее ровно, разглядывая при этом сцену. Я ничего не видела снаружи. Снег уже не падал, деревья стояли неподвижно. Мы смотрели, пока пар изнутри не покрыл окна испариной, и протереть их толком не получалось. Митч обулся, надел куртку и схватил ружье, что стояло у двери. — Я проверю, — рявкнул он с диким воодушевлением в глазах. Он открыл дверь и выбежал в ночь. Я отдала камеру Дексу, быстро оделась, и вскоре мы тоже вышли, наши ботинки не шумели на свежем снегу. Было холоднее обычного, я посмотрела на небо и увидела, что только несколько туч лениво скользят рядом с луной. Я слышала только биение своего сердца, неровное дыхание Декса рядом с собой, а еще воздух, замерзающий облачками у его лица. Все озарял холодный свет, купая нас в потустороннем голубом сиянии. Лицо Декса выглядело болезненно в сочетании с его темными волосами и глазами. — Еще снимаешь? — прошептал он, пытаясь разглядеть тьму за светом. — Да, сэр, — ответила я, хотя не знала, что должна снимать. От чего включился свет? — Может, стоит проверить лам? — спросил Декс. — Зачем? Он вскинул бровь. — Потому что мы будем выглядеть как дураки, если напугались из-за проделок Слюнтяя. Логично. Но я хотела узнать, куда пошел Митч. — Митч? — тихо позвала я. Кричать и привлекать внимание к себе не хотелось, хотя было ясно, что, если тут кто-то был, он знал о нас. Он мог легко следить за нами из-за деревьев, а мы и не знали. Я надеялась, что не увижу красный блеск в темноте. Декс потянул меня за руку. — Идем. Уверен, он нашел себе новую добычу. — Надеюсь, это не мы, — тихо сказала я, но позволила Дексу вести себя к другой стороне дома, к загону, где были ламы. Мы были между домиком и загоном, среди низких кустов, когда нас вдруг окутала тьма. Датчики движения погасли, и туча закрыла луну. — Блин, — выругался Декс. — Я знал, что нужно было взять фонарик. Я оглянулась на домик. Свет изнутри было едва видно, а с этой стороны окон не было. Я пожевала холодную губу, ощущая, как жидкость испаряется в сухом воздухе. — У тебя есть свет для камеры? — спросила я. — Внутри, — он вздохнул. — Давай сбегаем и… Он замолчал из-за ужасающего вопля. Кровь стыла в жилах. Крик был нечеловеческим, я сжалась. — Плохо дело, — быстро сказал Декс, я ощутила его руку вокруг моей талии, он прижал меня к себе. Я ценила это, но страх от этого не ослаб. — Что это было? — пропищала я. — Это был… Митч? — Малыш, вряд ли это был человек. Еще один крик оборвал его, за ним несколько влажных хрипов и рыков. Я сильнее прижалась к Дексу, рычание продолжалось. Казалось, стая львов пирует чем-то. Нет, это плохо. Это был кошмар. А мы были так далеко от дома. Вдруг прогремел выстрел, мы вздрогнули на месте. Звук донесся с другой стороны домика, за ним ругательство. Это был Митч. Декс схватил меня за руку и побежал к дому. Я старалась снимать, но видно было только наши ноги, мы пробирались сквозь мягкий снег. Когда мы завернули за угол, стало видно в свете из окон силуэт Митча у туалета. Датчики движения не сработали, несмотря на суету, и я задумалась, работают ли они вообще. — Митч! — завопил Декс, мы с опаской пошли к нему. Он только что выстрелил, мы не хотели пугать его. Мы приближались и увидели, как покачивается огонек, он упал на нас, ослепив нас на миг. — Это мы, тише, — сказала я, судорожно дыша. Митч опустил фонарик, и тот озарял теперь землю. — Я еще такого не видел, — рассеянно ответил он. Мы приближались, я уловила красный цвет. Земля у ног Митча была в красном. Мое сердце забилось быстрее, я пошатнулась. Декс сжал мою руку, мы замерли в паре футов от того места. У ног Митча был пруд растекающейся крови, ужасное темное пятно на чистой белизне. В центре лужи крови была голова ламы. Одна из них была обезглавлена, и срез был ровным. Я долго не смотрела. Поняв, что это, и что это настоящее, я уткнулась лицом в плечо Декса. Он тут же обнял меня и забрал у меня камеру. — Слюнтяй? — спросил Декс. Я ощущала отвращение в горле. — Его звали Персик, — прорычала я в его руках. — Или Осел, — добавил Митч чуть удивленно. — Уже не важно. Я не осмеливалась смотреть, прижималась головой к куртке Декса, пока они говорили.