Завтрак в отеле был организован по типу «шведского стола», но достаточно скудного. Аппетитные ломти румяного батона, который в России называют «турецким», были разложены на широком подносе. Вареные яйца, тонкие пластики колбасы, сливочное масло, мягкий сыр и джемы в крошечных пачечках, да еще зеленые яблоки — вот и весь ассортимент, предложенный вниманию туристов. Надежда взяла яйцо, пару кусочков хлеба, по пачечке масла, сыра и джема. Налила в белоснежную фарфоровую чашку кофе. Зеленые яблоки выглядели не слишком соблазнительно, и она решила обойтись без этого совсем не экзотического фрукта. Как говорится, «я у батюшки и лучше едала». С аппетитом откусывая хрустящие бутерброды и запивая их горячим кофе, оказавшимся неожиданно вкусным, она любовалась видом на Айя-Софию. Один из четырех минаретов находился в состоянии ремонта: его скрывали сооруженные из деревянных досок леса. Солнце ярко освещало окрестности и слепило глаза, играя своими утренними лучиками. Взгляд Надежды скользнул по куполу небольшой мечети, располагающейся по соседству с отелем, затем — по единственному ее минарету. Ограждение круговой терраски вокруг отбрасывало причудливую тень на его круглую стену, выложенную из красного кирпича с вставками из белых блоков. Надя обратила внимание на громкоговорители, вмонтированные между камней. «Вот как теперь созывают правоверных мусульман на молитву, — подумала она, — и здесь — технический прогресс!» Закончив завтрак, Устинова посидела еще несколько минут за столиком, просто расслабляясь и наслаждаясь моментом, сделала несколько снимков, после чего вернулась в номер и стала собираться. Надела длинный цветастый сарафан, снова спрятала свои пышные кудряшки под черный парик, накрепко зафиксировав его приколками, густо накрасила брови и ресницы несмываемой тушью. Подвела губы ярко-лиловой помадой — таким цветом она обычно никогда не пользовалась, справедливо полагая, что он ей не идет. На этом решила завершить надругательство над собственной внешностью. Критически осмотрев свое отражение, отметила, что вряд ли кто-то из знакомых сможет ее узнать. Надя положила пакет с запасной одеждой во вместительную сумку, расшитую пайетками, и отправилась в путь. Она еще не успела выйти из номера, когда раздался музыкальный сигнал ее основного телефона — того, который она оставила в ящике прикроватной тумбочки. — Доброе утро, Надюша! Как настроение? — голос Юрия звучал приветливо и бодро. Чувствовалось, что он улыбается. Или это Надежде только показалось? — Настроение боевое! Готова оказать помощь следствию и выполнить любое задание руководства, товарищ полковник! — скороговоркой ответила она. — Задание? Тогда задание следующее: гулять по городу, получать удовольствие от жизни и ждать дальнейших указаний. И меня… — Юра, ну мы же договорились! Я пойду сегодня по второму адресу. И так же, как вчера, понаблюдаю. А потом — будет видно. Как я могу «радоваться жизни», если места себе не нахожу! Я же постоянно об Иринке думаю! Конечно, здесь очень красиво и интересно, и я даже иногда забываю — зачем я тут. Но я, наконец, должна что-то полезное сделать. Да, кстати, этот телефон я опять оставляю в номере, а с собой беру другой, с которого вчера тебе звонила. — Надюш, не «будет видно», а только понаблюдаешь! Одной тебе идти туда нельзя, если там действительно то, что мы думаем. Это может быть опасно! — строго произнес полковник, и на этот раз в его голосе отчетливо слышались командные нотки. Ей это не понравилось. «Таким голосом он, наверное, отдает приказы подчиненным», — предположила Надежда. А вслух сказала: — Ну, иногда и дилетанты могут быть полезными… — Надежда! — полковник шутить точно не собирался. — Хорошо, хорошо, только понаблюдаю, — перебила она его, повторяя эту фразу энный раз за последние несколько дней, но сама не была уверена в том, что сдержит слово. Пообещав Юрию звонить по каждому поводу, она отправилась в путь. Второе интересующее следствие заведение располагалось в районе Зейтинбурну. Выйдя из трамвая на нужной остановке, Надежда прошла по улице, застроенной пятиэтажными жилыми зданиями, очень похожими на типовые постройки в российских городах. Далеко впереди возвышалось над окружающими постройками грандиозное зеленое сооружение, привлекая внимание не только величиной, но и необычной формой. Нижние этажи всех без исключения домов занимали многочисленные оптовые магазины, парикмахерские, ресторанчики, ателье по пошиву кожаных и меховых изделий с торговыми залами, в стеклянных витринах которых была выставлена готовая продукция. Надя подумала, что можно будет прикупить что-нибудь этакое… но только после того, как она найдет Иринку. Следующий квартал был не столь густо застроенным, а вдоль дороги тянулась просторная аллея, которую в широких ее частях можно было назвать сквером. По центру шумел ниспадающими струями фонтан-водопад, а ограждением пешеходной дорожки служили декоративные ветки или даже стволы деревьев, то ли вырезанные из камня, то ли отлитые из бетона. Далее шел квартал пятиэтажек с оптовыми магазинами текстильных изделий и детских товаров, потом — опять кожаных и меховых. И вот впереди открылось строение, которое еще издалека приметила Надежда: цилиндрические ограждения верхних этажей были выкрашены в ярко-зеленый цвет, нижние стены — в ярко-оранжевый. Огромная надпись в цвет нижних стен возвышалась над крышей и гласила: «Оlivium». Перед входом вдоль цветочных клумб били веселые фонтанчики. Ряд сверкающих чистотой стеклянных дверей открывал для туристов и местных жителей портал в царство покупок. Надежда еле сдержалась, чтобы не подняться по полированным ступенькам высокого крыльца. «Мне ничего не надо, у меня все есть. Да и некогда», — подумала она и гордо прошла мимо. Через дорогу призывно поблескивало витринами здание из стекла и бетона с рекламными фотографиями кожаных и меховых изделий. Увидела вывеску золотыми буквами на черном: «KUZU». Ноги сами понесли ее в прохладный торговый зал. Прошла мимо рядов женских дубленок, зачем-то поднялась на второй этаж. Она даже не представляла, что именно хочет здесь посмотреть. В помещении стоял запах хорошо выделанной кожи. К Надежде сию же минуту подскочил услужливый продавец и молча улыбался, глядя на посетительницу. — Здравствуйте, — пробормотала она растерянно. — О! Момент! — молодой человек куда-то спешно удалился. Не успела Надежда опомниться, как к ней уже быстро шел по просторному торговому залу другой сотрудник магазина. — Добрый день. Что-то конкретное хотите посмотреть? Продавец произносил русские слова совершенно без акцента. — А почему другой молодой человек так спешно убежал? Испугался меня, что ли? — спросила Надежда. — Нет, просто он по-русски плохо говорит, — ответил парень, продолжая приветливо улыбаться. — Я пока только посмотрю, хорошо? — Конечно! Если что-то заинтересует — спрашивайте. Примерочные кабины в глубине зала, — с этими словами он отошел в сторону. Надежда прошлась по рядам: кожаные пальто, куртки, сумки, даже брюки и юбки. Все изделия такого высокого качества, какого она раньше и не видела! Плащи и курточки из тончайшей мягкой кожи и замши, которую можно было принять за изысканную бархатную материю. — Все, что тут представлено, — это изделия из кожи ягненка, — сообщил молодой человек, снова оказавшись у нее за спиной. — Само название «Kuzu» в переводе на русский означает «ягненок». Здесь магазин от фабрики. Фабрика — в этом же здании. У нас даже президент заказывает одежду, так как кожа очень качественная. И портные — самые лучшие в этой отрасли. — Да? — удивилась Надежда. — Правда, правда! — подтвердил молодой человек. — А певца Таркана знаете? — спросил он. — Знаю, конечно! — Ему шьют кожаную одежду по индивидуальным заказам… и многие известные люди здесь одеваются. У нас самая качественная продукция в стране. И небольшие партии одежды. Можно сказать, эксклюзивные… — Интересно… — А недавно парижский дом моды заказал коллекцию эксклюзивных моделей по дизайну французских модельеров, — продолжал нахваливать товар продавец. Правда, он был так хорош, что в рекламе не нуждался. Внимание Надежды привлекла элегантная удлиненная курточка-разлетайка из тончайшей шагреневой кожи, модного, нестандартного покроя, стального цвета, с темно-зеленой отделкой и широким мягким воротником в тон до самого подола. Она взяла курточку, покрутила в руках, прикинула на себя и… замерла от восторга — до того она ей пришлась к лицу! — Померьте! Ваш размер… Если не подойдет — можно немного ушить. — Мне сейчас некогда, — с сожалением ответила Надежда и повесила стильную вещицу на место, — но я зайду на днях… обязательно! — Заходите! — пригласил продавец, улыбаясь. — Лучше нашего качества не найдете! Надя подумала, что непременно надо будет заглянуть сюда еще разок, и поспешила к выходу. Выйдя из здания фабрики-магазина, она обратила внимание на двух женщин в черных национальных одеждах — хиджабах… или в парандже. Одна — полная, высокого роста, другая — поменьше ростом и постройнее. Та, которая поменьше, шла и курила, держа сигарету пальчиками с ярким маникюром, а другая бойко говорила по мобильному телефону. «Ого! — удивилась Надежда. — Судя по одежде, дамочки придерживаются ортодоксальных взглядов… но при этом не пренебрегают атрибутами современности!» Через несколько минут Надя дошла до нужного места. На этот раз интересующий ее объект располагался в трехэтажном каменном здании с высокими стеклянными витринами в стенах первого этажа. Через них просматривались эффектные металлические решетки. Окна второго и третьего этажей также закрывали кованые решетки, только снаружи. С главного фасада имелось два входа, над одним из которых красовалась броская вывеска, обрамленная по контуру полупрозрачными светодиодными трубочками. Над другим — вывеска была попроще и без иллюминации. Все надписи были сделаны на турецком языке. Какое из двух заведений должно стать объектом наблюдения, Надежда пока не знала, а потому решила понаблюдать и разобраться, что к чему. Через дорогу, в аналогичном трехэтажном доме, размещалось кафе, а рядом — небольшой магазин восточных сладостей, больше напоминающий примкнувший к зданию ларек. Полюбовавшись пышными сиреневыми гроздьями неизвестного ей вьющегося растения, посаженного по обе стороны от входа, Надежда зашла в кафе. Осмотрелась. Помещение небольшое: всего три столика в середине, еще один высокий узкий стол вдоль стены с несколькими барными стульями около него. Пахло замаринованным шашлыком и жарящимся мясом. Есть ей не хотелось. Надя вспомнила, что не спрятала пакет со стратегическим запасом одежды и вышла на улицу. Свернула в заросший кустарником проулок. Здесь было относительно безлюдно. В листве растений, вьющихся по торцу старого каменного дома, она заметила водосточную трубу. Подошла поближе. Вынула из сумки пакет, смяла и свернула его трубочкой, попыталась просунуть длинный сверток в водосточную трубу. Не получилось: он оказался слишком толстым. Надя огляделась по сторонам и заметила чуть дальше по улице местечко, которое могло бы стать удобным укрытием благодаря разросшейся, давно не стриженной зеленой изгороди. Подошла поближе. Увидела небольшую керамическую плиту непонятного назначения. Она валялась на земле и была удачно скрыта кустарником. Надежда замерла и снова осмотрелась. Окон в торцах домов не было, значит, вероятность попасться на глаза нежелательным наблюдателям минимальная. Женщина взялась за неровный край плиты, с некоторым усилием приподняла ее и тут же отпустила. Распределила вещи в пакете равномерно. Снова с трудом приподняла плиту одной рукой, а второй — просунула под нее сверток и быстро отпустила тяжелую штуковину. Плита упала на прежнее место. Подумав, что зря вынула пакет из сумки, Надя спрятала и сумку. На первый взгляд нельзя было догадаться, что тут что-то лежит. Да и сама конструкция была едва различима за густой зеленью изгороди. «Если специально не искать и не присматриваться — не увидишь», — подумала Надежда. Довольная удачно выбранным укромным местом, она отправилась назад, к подозрительным заведениям. Обошла вокруг здания, которое собиралась использовать в качестве наблюдательного пункта: с внутреннего фасада был только один вход, видимо, в жилую часть постройки. Еще один — с широким крыльцом и массивной дверью — располагался с торца. Странным показалось то, что в окнах всех этажей, казалось бы, многоквартирного здания установлены одинаковые кованые решетки. Надежда вошла в кафе. Трое посетителей шустро расправлялись с чебуреками, запивая их чаем из бумажных стаканчиков. За стойкой молодой мужчина с косынкой на голове — продавец, повар и официант в одном лице — отрезал тонкие кусочки от жарящейся на вертикальном вертеле плотной стопки пластов мяса. Откуда-то из внутренних помещений молодой парнишка-поваренок в белом колпаке и фартуке принес блюдо со свежими чебуреками и тут же удалился. Надежда подошла, сделала заказ. Уселась на красный пластиковый стул. Официант поставил перед ней кофе в одноразовой чашке и золотистый чебурек на бумажной тарелочке. — Пажялуста, ханым, — сказал он, улыбаясь не то приветливо, не то услужливо. — Спасибо, — ответила Надя и, обжигаясь, принялась за ланч, не размышляя о том, как он может отразиться на ее фигуре. Чебурек оказался на удивление вкусным… для такой забегаловки. Пришло время начинать наблюдение. В интересующее Надежду здание за первые тридцать — сорок минут никто не вошел. Это единственное, что она могла заметить. Потом стали появляться редкие посетители. Надя позвонила Юрию, сообщила, что скучает в кафе напротив «второго объекта». Клиенты кафе-чебуречной, покончив с едой и прихватив вкусностей с собой, покинули заведение. Надежда, оставшись одна в небольшом помещении, пересела поближе к окну. Она провела еще часа полтора за чашкой не очень вкусного кофе. Посетители менялись, и почему-то все, съев свои чебуреки, брали по несколько штук с собой. «Справедливости ради стоит отметить, что они здесь очень даже ничего… а вот кофе…» — подумала женщина. Выждав момент, когда поток гостей снова иссяк, она решила поговорить с официантом. — А скажите, что за заведение в том здании? — спросила она, указывая в окно на противоположную сторону улицы. — Там можьно хорошо покушять вэчером… и вэсело, — ответил официант с сильным акцентом. — А что там веселого? — не поняла Надежда. — Там танцы, пэсни, дэвушька красывый там… игры разный, — объяснил мужчина. — А что за девушки? Откуда они? — Красывый дэвушька! — говоря это, он сделал жест рукой, как будто обрисовывая девичью фигуру, но откуда девушки — не сказал. «Ага! Значит, там какие-то развлечения имеются, связанные с танцующими “дэвушьками”! Выходит, это действительно стриптиз-клуб, как говорил Юрий… или что-то посерьезнее», — сделала вывод Устинова. Она покинула свой наблюдательный пункт, решив посетить заведение, вызвавшее интерес российской милиции. Женщина пересекла дорогу, направляясь к входу с красивой вывеской, и, ничуть не сомневаясь в правильности своих действий, зашла внутрь. Осмотрелась. Зарешеченные витрины плотно завешаны жалюзи, поверх которых от самого потолка струились ламбрекены цвета яркой весенней травы. Посетителей было пять или шесть. Сидя за столиками, они пили вино из изящных фужеров. Но на столиках, застеленных белоснежной материей с зелеными — в цвет ламбрекенов — оборками, стояли только бокалы да тарелки с фруктами и сладостями. Даже запахов более существенной еды не чувствовалось. В глубине просторного зала возвышался подиум с двумя металлическими шестами. «Похоже, здесь действительно танцуют стриптиз!» — поняла Надежда. Но сейчас на сцене никого не было, музыка не звучала. Видимо, местные развлечения начинались позже. — Что будышь пить, ханым? — официант в специальной форме и жилетке под цвет ламбрекенов, заговорил с ней по-русски. «Интересно… национальная принадлежность у меня на лбу обозначена, что ли…» — подумала Надежда. — А можно мне… какого-нибудь вина? — неуверенно спросила она.