— Да пошел ты! Отпусти, гад! — Надя вырвала руку и подошла к Ирине. — Нэт… как бы… сумка ее забралы, тылыфон, — мямлил Мехмед. — Вы должны нас отпустить! Меня и Ирину! О том, что вы увезли девочку в Турцию, уже известно в милиции. Советую отпустить нас по-хорошему! — потребовала она. — Ха! Умная какая! А она сама захотела поехать! Прогуляться со мной увязалась! Это тоже известно? Замуж хочет за султана, — нагло засмеялся Китаец, — в гарем рвется! — Я не увязывалась, Надежда Владимировна! — прокричала Ирина. — Молчи, психопатка! Никто насильно тебя не заставлял сюда лететь, — с наглой улыбочкой заявил Костя. — Знала, на что шла! Все вы наивными… прикидываетесь… И ты тоже сама притаранилась, — сказал он, обращаясь уже к Надежде. — Никто вас не похищал! Вы обе у меня теперь пойдете куда надо! Отпустить! — снова усмехнулся работорговец. — И чего ты лезешь, куда тебя не просят? — Он взял большой аппетитный персик и развалился в кресле. — Ее-то мы пристроим, а вот тебя, кляча, куда я теперь дену? За тебя гроша ломаного не дадут! Тут молоденькие девочки ценятся. А тебя и не купит никто. — Ой, надо же, какая досада! — «посетовала» Надежда. — Я сейчас расплачусь от огорчения! — Так для веселья-то тебе повода нету! — «успокоил» ее Китаец. — А торговля людьми уголовно наказуема! Тебя же посадят! — продолжала увещевания Надя. — Чего ты суешься, куда не надо? «Наказуема»… Думаешь, теперь тебя обратно отпустят? Теперь ты много знаешь! Ты, кляча, теперь — проблема, — продолжал Китаец свою пламенную речь, не обещавшую собеседнице ничего хорошего в ближайшем будущем, впрочем, так же, как и в далеком. «Неужели я уже похожа на загнанную клячу? — ужаснулась Надя. — Надо с этим что-то делать…» — Мой жена быт ны хочет! А я бы хотэ-эл! Красывый дэвушька, — высказался Мехмед, нагло пялясь на пленницу. — Счастья своего не видит! — противно захихикал Китаец. — Да зачем тебе эта кляча? Ей же уже тридцатник, точно! Посмотри внимательно! Вот, молоденькую бери, — предложил преступник, кивнув в сторону Ирины, — хорошая телочка! Только необъезженная и строптивая. Воспитывать еще надо. А глазищи-то — как у наивного ангелочка! — Да нэ-эт, эта дэвушька — самый со-ок, — плотоядно усмехнулся турок, разглядывая Надежду своими масляными глазками, — ны хочет! — Ну, так бери ее! Кто тебе помешает? Мало ли что она не хочет, — посоветовал работорговец, противно ухмыляясь. — Нэт, надо, чтобы сама хотэл! — возразил Мехмед. — Ны хочет! — продолжал сокрушаться он. — Ну, раз не хочет — сбагрим ее куда-нибудь! В портовый бордель какой-нибудь. Туда и престарелых берут. Или пусть у тебя в подвале подыхает! — рисовал безрадостные перспективы Китаец. Надежду такое развитие событий совсем не устраивало, но никакой разумной альтернативы ее фантазия предложить в данной ситуации не могла. — Зачэм подыхает? — возмущался тем временем Мехмед. — Ны надо так! Какой грубий ты, Костя! Мы с дэвушька так ны дэлаем! У нас културный мэсто. С дэвушька можно говорыть, чтобы работал. У нас дэвушька работает, а ны подыхает! Ирина сидела на краешке дивана и тихо плакала. Тушь с ее ресниц, смешиваясь со слезами, стекала грязными ручьями по щекам, под глазом проявился синяк. Яркая помада на губах размазана, верхняя губа разбита, на открытом плече фиолетовые пятна, видимо, следы от чьих-то цепких пальцев, волосы растрепаны. Одета она была в какой-то странный красный наряд, на подобие тех, в которых исполняют танец живота. «Да, похоже, с Иринкой обращались, мягко говоря, не очень вежливо», — подумала Надежда. — Сыйчас от Османа прыедут, вы сами рышайте тут, — сказал Мехмед Китайцу. — А меня, меня-то не отправляй, Мехмед, ну пожалуйста! — с мольбой пропищала девушка, сидевшая рядом с Ириной на диване. Она выглядела намного более ухоженной: аккуратный макияж, черные длинные волосы подкручены и красиво уложены, и настроение у нее, по всей видимости, было намного лучше. Судя по всему, она не сомневалась, что большого зла ей не причинят. Приглядевшись внимательнее, Надежда узнала в ней красавицу-танцовщицу, с которой вчера пыталась заговорить. Только у нее макияж тогда был намного ярче, да и костюм другой… — Поедыш! — сказал Мехмед. — Хорошо сыбя будышь высти, тогда вырнешься. Будышь знать, как с чужими болтать языком! — Да она мне ничего и не сказала! Я даже спросить ничего не успела! — вступилась за девушку Устинова, но турок удалился, не дослушав ее слов. — Ходишь тут, выведываешь, а из-за тебя у девчонок неприятности! Юльку тоже теперь отправят вместе с Иркой твоей, — высказал Китаец претензии Надежде. — Куда меня отправят? — возмутилась стриптизерша Юлька. — Со мной же только поговорить хотели! Я же ничего лишнего не сболтнула! Вот и она сама говорит! За что меня?.. Мехмед сказал: «Вернешься»!.. Только обратно никого не привозят, — уже всерьез расстраивалась девушка. — А вот что с тобой делать, кляча? — продолжал Китаец, не обращая внимания на причитания девицы. — Ты-то кому тут нужна?! И чего притащилась?! Дура! И против кого прешь? — выдал он очередную тираду. — Сам придурок, — огрызнулась Надя, — уголовник конченый. Недолго тебе на воле гулять осталось! — Следи за базаром! Я те щас покажу придурка! — Мужчина грязно выругался и замахнулся на Надежду, но она, к своему удивлению, почему-то не испугалась. Китаец казался ей смешным, похожим на комика в плохом театре, и она не чувствовала от него серьезной угрозы. — Тебя же посадят, идиот! Лучше отпусти нас по-хорошему! — Ага! «Отпусти»! Дурака нашла! Вот чтобы не посадили, ты в подвале и будешь гнить! Кляча! Выспрашивает ходит! Шухеру тут навела! Партизанка-разведчица! Не надо лезть в чужие разборки! Приперлась! — как заезженная пластинка повторял работорговец. — Замочить тебя, что ли? У-у! — он снова замахнулся, но бить не стал. Из открытого зарешеченного окна веяло весенней свежестью, было слышно пение птиц. Как хотелось Наде оказаться там, за окном! Вдруг дверь открылась, и в комнату влетел среднего роста широкоплечий турок лет сорока, весь какой-то круглый, с блестящей лысиной, обрамленной черными густыми кудрями, с цепким взглядом светло-карих глаз. — Все здэс? — спросил он с кривой усмешкой. — Здорово, Мурат! Все, все, — ответил Китаец, — даже больше! — Болше ны надо! — процедил сквозь зубы круглый человечек. — А что делать? Эту, — он указал на Надежду, — тоже надо определить куда-то, — она вроде ничего, хоть и в возрасте. — Нэт, я ны могу. У Осман надо спрашиват! Эта ны подходит, — он подошел вплотную к пленнице, взял за подбородок, — надо молодой. — Что вы себе позволяете! Какой век-то сегодня? — Надежда в замешательстве отпрянула от Мурата. — Ужас какой! Средневековье! — Нэт, такой ны надо, — махнул он в сторону Устиновой, — эта грубый какой. И ны молодой. — На себя посмотри, урод! — воскликнула она. — Ну вот, видышь? — беззлобно спросил Мурат у Китайца, опять махнув в сторону Надежды. — Ны уважяет совсэм! — Ну, спроси у Османа, может, сгодится на что! А здесь она не нужна. Работать не хочет. И отпускать теперь нельзя. Не мочить же ее, — мерзко усмехнулся Костя, — бери, пригодится. Пол будет в хаммаме мыть, пятки тебе чесать, — противно засмеялся он, — или в портовый бордель сдашь! — Нэт, Осман рышит, он хозаин, — турок был непреклонен, — а с портовый бордель мы ны работаем. Это другой занымаются. Круглый человечек подошел к Ирине, взял за подбородок. — А почыму эта битый? — спросил он. — Кто так дэвушька бьет? Э-э! Товарный этот… выд портит! Надо аккуратно быть дэвушька! Чтобы ны заметно. По лыцу ны быть! Как работат тыперь? Кому понравытся? — он продолжал осматривать Ирину. — Осман надо красывый дэвушька. Арслан же умэит с девушька обращаться! Кто ее был?.. Что, клыент такой попался? А-а! Товар испортыл! — Твари последние! — возмутилась Устинова. — Для вас люди — товар? — Вот, видышь, какой грубый, — аргументировал Мурат свое нежелание покупать Надежду. — Да это она еще не поняла, где оказалась! — объяснил Китаец. — Но ее же в хороших руках можно в два счета воспитать! — А-а-а, — протянул турок, снова приблизившись к Ирине и внимательно рассматривая ее лицо. — Это все быстро заживет! — попытался убедить Китаец. — Э! Пока заживот! Когда заживот? А может, нэ заживот! Кому такой надо?.. Нэт! Надо спрашиват Осман. Я ны могу рышать. Пока ныкакой ны надо. Потом, всо потом. И этот… Юлька… потом, — Мурат вышел, громко хлопнув дверью. — Дрянь! Какого ты черта выламывалась?! — Китаец разозлился и замахнулся на Иру, та вскрикнула, закрывая голову руками. — Была бы смирной — не получила бы по мордасам! Шалава сопливая! Никто бы тебя не бил, если бы сама не разозлила!.. Из-за тебя теперь этот жлоб цену сбивает!.. А может, в гарем бы поехала, если бы всему научилась! — противно рассмеялся Костя. Ирина снова плакала. — Ты что себе позволяешь? — Надежда, вступаясь за подопечную, встала между ней и Китайцем. — Как это вообще может быть? Сам-то очнись! Двадцать первый век на дворе! Ты же получишь за это… по полной программе! Отпусти нас немедленно! Ты себе только хуже делаешь, — убеждала она, но сама между тем дрожала мелкой дрожью от всего увиденного и услышанного. — Да заткнись ты! Идиотка блаженная! Как ты не понимаешь! Это ты себе, дура, «только хуже делаешь»! Руки о тебя марать неохота, кляча! Но тобой в другом месте займутся — есть тут такое милое местечко! Даже не сомневайся! Разделают по полной программе! Будешь шелковая, — Китаец в очередной раз противно заржал, а Надежде стало немного не по себе от его обещаний. — Ну, гад, ты за все ответишь! — пообещала она. Работорговец стукнул в стенку, через минуту зашли тюремщики, и все вместе они отвели Ирину и Надежду в подвальную комнату-темницу, а Юлю — куда-то в другое место. Когда дверь захлопнулась, девушка кинулась к наставнице, обняла ее и разрыдалась. — Надежда Владимировна, простите меня! Я такая глупая! — Ты расскажи, что случилось. И зачем ты из гостиницы уехала с этим… с Рашидом? — Вы знаете? — Мы же тебя искать начали еще в то утро… записи с камер смотрели… — Значит, вы все знаете, как мы с Рашидом в ресторан заходили… а потом кататься по Москве поехали… я думала, что ненадолго. Я думала, что успею вернуться, пока вы проснетесь. Потом прокатились по некоторым местам, по ночным клубам разным… Я уже назад просилась, но он сказал, что вот еще в одно местечко заглянем, и назад… В казино заехали. А там Костя в карты играл. Такой внимательный был, вежливый. Не то что сейчас!.. Про Турцию рассказывал. А Рашид потом делся куда-то. Костя сказал, что теперь я буду его сопровождать, осуществлять эти… эскорт-услуги. Что это хорошая карьера для девушки. А я могу получить неплохое вознаграждение. И что такой у них с Рашидом уговор… вроде бы шутил сначала, но потом и всерьез не отпустил никуда. А я же Москву не знаю совсем… и как оттуда уехать… — «Костя»… Он же тебе в отцы годится! Он же старше меня, — возмущалась Надежда. — Он сам сказал, чтобы я так его называла, — Ирина, похоже, не видела ничего особенного в том, что она, девчонка, постороннего взрослого мужчину называла по имени. Они сели на кушетку, прислонились к прохладной стене. — Да и денег у меня с собой не было совсем, даже на метро. — А почему мне не позвонила?