— А ты решила, что я спокойно без тебя домой вернусь? Что брошу тебя здесь? — спросила Надежда, обняв подопечную. — Выбираться отсюда как-то надо, Ирочка. — А как? Здесь решетки на окнах, даже на третьем этаже. И двери железные везде… — Иринка, и как давно ты о гареме мечтала? Училась, жила… как все, а мечтала о гареме? — Нет, в общем-то, и не мечтала… Не думала об этом. Читать интересно было… фильмы смотреть. Если бы Костя не встретился, у меня бы и мысли такой не возникло… чтобы самой туда попасть… А он может совсем по-другому разговаривать… убеждать… неназойливо совсем, вежливо так. А потом… я бы и вернулась, может быть, к вам… или хоть предупредила бы… а он сумочку… как-то глупо все… «Если бы я не привезла Иринку на съезд, то не попался бы на ее пути этот мерзавец Костя, и не случилось бы всего этого ужаса», — подумала Надежда. Душа ее разрывалась от сострадания к девушке и от обострившегося чувства вины перед ней. Она гладила подопечную по растрепавшимся волосам, по бледным щекам, мокрым от слез, стараясь хоть немного успокоить ее. Закончив свой сбивчивый рассказ, Ира поплакала наставнице в плечо и задремала, положив голову ей на колени. Надя тихо сидела, боясь потревожить девушку. Не прошло и часа, как за ними пришли. Ирина, проснувшись, вздрогнула. В открывшуюся дверь шумно ввалились уже знакомые стражники-тюремщики и еще двое мужчин. — Собырайтыс! Приберытыс… вот, — скомандовал один из них, отдавая Надежде пакет, заглянув в который, она увидела расчески, приколки, косметические принадлежности… Минут через двадцать их уже выводили, крепко держа под руки, во двор здания. После подвальной духоты на улице дышалось удивительно легко. Надежда с жадностью вдыхала теплый весенний воздух, напоенный ароматами свежей зелени и незнакомых цветов. Пленниц посадили в крытый кузов черного автомобиля. Надя не особо разбиралась в марках машин, а такую и вовсе видела впервые. Внутри было два узких сиденья — по одному с каждой стороны. Через несколько минут к ним втолкнули отчаянно сопротивляющуюся Юльку. Также в кузов забрались двое их тюремщиков. — Зачем меня увозить? Я же ничего не сделала! — кричала стриптизерша. — Я с Мехмедом хочу поговорить, он меня простит! Не поеду я никуда! — похоже, она до последнего не верила, что ее увезут. — А-а, хватыт! — с этими словами один из мужчин с силой ударил Юльку по спине, она взвизгнула — не то от боли, не то от неожиданности, потом примолкла и только тихо плакала, прижавшись к стеклу. Автомобиль тронулся. Надежда смотрела в окно, стараясь понять, в какую сторону они направляются. За тонированными стеклами мелькали какие-то узкие улочки, потом — широкие, ряды магазинов с прилавками, расположенными прямо на тротуарах, мечети, старинные крепостные стены и еще много интересного. Примерно через полчаса машина приблизилась к длинному двухэтажному мосту через широкую реку, которую бороздило множество судов под разными флагами. На первом ярусе моста виднелись разноцветные навесы и рекламные растяжки. Под ними безмятежно прогуливались прохожие. Верхний ярус имел проезжую часть и пешеходные тротуары с двух сторон. На этот мост и въехал автомобиль, перевозивший пленниц. — Что это за река?.. — спросила Надежда. — Широкая какая… — Это не река. Это пролив, — ответила Юлька. — Так это… Босфор? — догадалась Надя, забыв на минуту о трагичности момента. — Босфор, — подтвердила, тихо всхлипывая, стриптизерша, — будь он неладен… По обе стороны моста — у ограждений — безмятежно стояли люди с удочками. Устинова посмотрела на противоположный берег пролива. Ее внимание привлекла башня, возвышающаяся над всей округой. — Серая башня… какая интересная, — заметила она, — старинная, наверное? — Галатская, — тихо отозвалась Юлька, — и этот мост тоже Галатский. — Галата, — со значением сказал один из сопровождающих надсмотрщиков. Автомобиль миновал мост, проехал еще какое-то расстояние и покатил прямиком к башне. За окнами мелькали старинные каменные здания, узкие улочки. Даже через тонированные стекла ощущался особый колорит этого места. Обогнув башню, машина свернула направо и, проехав некоторое расстояние, остановилась во дворе четырехэтажного каменного строения странной формы: противоположные стены его не были параллельны друг другу. Кто-то снаружи открыл дверцы кузова, и все пассажиры, спрыгнув по очереди на землю, оказались в небольшом внутреннем дворике. Молодой высокий турок провел их через низкие двери, по крутой лесенке вниз, в полуподвальный этаж. Тюремщики завели пленниц в уютную комнатку и оставили одних, не забыв повернуть ключ в замке. В помещении был сделан хороший ремонт. Миниатюрный диван и два кресла, между которыми стоял квадратный стеклянный столик, выглядели совсем новыми. На окнах красовались кованые решетки — видимо, старинные. Юля эффектно опустилась в одно из кресел. Глаза ее покраснели от слез, от былого спокойствия не осталось и следа. Ирина устало плюхнулась на диван, Надежда присела рядом с ней. Она не помнила, кормили ли ее сегодня. Жутко хотелось есть. На столике стояла бутылка с прозрачной жидкостью — похоже, с минеральной водой, рядом валялась стопка пластиковых стаканчиков. — Надеюсь, это не соляная кислота! — мрачно пошутила Устинова и залпом выпила стакан шипучей минералки. Девушки последовали ее примеру. — Вас сегодня кормили? — поинтересовалась Надежда. — Утром приносили чебуреки… жженые, — презрительно поморщившись, ответила Юля, которая, видимо, в заведении Мехмеда привыкла к более изысканной еде. — А я что-то не помню, кормили меня или нет. Так много всего произошло за день! Кушать хочется, — сказала Надя, подумав, что неплохо бы сейчас перехватить хоть парочку этих самых «жженых чебуреков»… Ирина свернулась калачиком на диване и, кажется, задремала. — А ты давно здесь? — спросила Надежда стриптизершу. — Три года уже, — ответила Юлька. — И как сюда попала? — А-а, — махнула рукой девушка, — по дури! Я только в Москву приехала… из Украины. Работу собиралась найти. Я хореографическое училище тогда почти закончила… в Одессе, ну и хотела устроиться по специальности. Искала-искала и… нашла! По объявлению. Кастинг прошла, потом в Стамбул привезли… и понеслось… А Сашка вот, подружка моя, через сайт знакомств… познакомилась с одним турком. Вроде бы серьезно все у них было, приехала к нему в гости… а он с ней пожил недели две… в каком-то дешевом отеле с тараканами, а потом… продал Мехмеду. — Печально, — вставила Надежда. — Да-а… Тут по-разному у всех… начинается. Некоторые — через модельные агентства, после конкурсов красоты… попадаются на крючок. Славы хотят, признания… а получают… А одна наивная, с университетским образованием, даже искала работу гувернантки… сначала-то она не к Мехмеду попала, а к другому хозяину. Он ее как будто для своих детей взял, а сам заставил на яхте… богатых посетителей, в общем… ублажать. Яхта шикарная такая… она рассказывала… отделка позолоченная, как из сказки. Ну а потом почему-то тот дядька привел ее в клуб Мехмеда… — Как гувернантку? — спросила Надежда. — Ага, — усмехнулась Юля, — как ублажающую посетителей гувернантку. Танцы приватные танцует… и… в общем, как все. — Когда я была в вашем заведении, вы только до купальников раздевались… — Так это днем! Самое интересное вечером начинается! — невесело улыбнулась девушка. — А днем — так… для родителей с детьми… — Танцуете или… не только? — поинтересовалась Надежда. — Как придется, — ответила Юлька, — я первый год только танцевала: на подиуме и иногда в приватных кабинетах. Это когда для одного клиента танцуешь в такой… отдельной маленькой комнатке. Он сидит на мягком диване и вино пьет, а ты перед ним выделываешься, пока его пот не прошибет… или еще что, — она как-то нехорошо засмеялась, — а потом… меня пригласил один мужик из зала на танец. Нам вообще-то самим так не разрешают, но Арслан — есть у Мехмеда такой… смотрящий, что ли, — мне сказал, чтобы я пошла, мол, неудобно постоянному клиенту отказывать. Ну, потанцевали, познакомились. А он признался, что давно меня приметил, жениться хочет, — Юля разоткровенничалась. — С подходцем, в общем, дядя оказался! Нас провели через «золотой коридор»… Я тогда еще и не знала, что есть другой дом. Меня потом и жить перевели туда. А этот… больше ко мне не подошел! Я только позже выяснила, что он за меня деньги заплатил Мехмеду, жениться и не собирался!.. Гад, хотел, чтоб все натурально было… с чувствами… Мехмед сам проговорился, когда я к следующему посетителю идти отказывалась. Сказал, что не так просто мне платить больше стал. А меня после того случая к клиентам постоянно водили. Правда, не так уж часто. В основном, конечно, я танцую. Да, в общем, здесь и все так: танцуют и… другое — тоже… — Они вас на улицу хоть выпускают? — Да вы что-о! Одних никогда! Но… ни в чем другом обычно не отказывают… пока мы здесь. Покупают красивую одежду, кормят вкусно — не чебуреками! Из ресторана!.. В хаммам водят два раза в неделю. Врач нас осматривает регулярно… Парикмахер, визажистка, маникюрша… каждый день! Специальное помещение для этого есть… Мы живем в уютных номерах, правда, в маленьких… и под замком. И телефонов у нас нет. А в остальном — все удобства, комфорт… — Сколько всего девушек у Мехмеда? — Сейчас — восемь, — ответила Юлька, — а было больше. Двух на прошлой неделе увезли… Сашку забрали еще раньше — подружку мою. Она влюбилась в посетителя, уйти хотела с ним… угрожала, что он в полицию пожалуется… а теперь вот и меня отправили. Всех увозят когда-то. Дольше трех лет никто не продержался. Может быть, специально обновляют состав, молодых набирают… — А куда увозят и зачем? — Точно не знаю, но, говорят, в дешевые бордели продают. А оттуда — три-четыре года, и можно… на помойку!.. Правда, одну девушку в прошлом году продали в гарем к какому-то богатенькому дядьке из Аланьи. — Да ну? — не поверила Надежда. — Ага, — подтвердила Юлька. — А у Мехмеда дорогой бордель? — У Мехмеда не бордель, а элитный клуб! И не дешевый по местным меркам. У него еще и в бильярд на деньги играют… с цветными шарами только… и ставки какие-то делают. Только я не понимаю — на что. — Ух ты! Элитный клуб! А зарплату вам платят? — Ну-у… сначала долг отработать надо. Я больше года отрабатывала. Но если… в общем, если чаще… интимные услуги оказывать, тогда быстрее можно. Иногда посетители чаевыми балуют… но одними танцами здесь не обойдешься… даже приватными. Только клиенты иногда такие… мрази попадаются!.. А так… тряпки нам покупают и побрякушки разные… серебряные. А дорогие вещи — золото или меха там какие-нибудь — привозят, мы берем на свои деньги, у кого есть. Или в кредит. Только надевать некуда, друг перед другом красуемся да перед надсмотрщиками нашими… А если провинишься — все равно увозят в чем есть! Ничего не дают забрать из заработанного, все им остается… Я видела, как они Сашкину комнату потом чистили, Мехмеду все отнесли, а он им еще и премию из ее припрятанных денег выдал… хвастались…Только мы про это знаем и… у каждой есть тайничок, — Юлька придвинулась поближе к Надежде, — в нижнем белье, — последние слова девушка произнесла шепотом. Ну а после того как отработаешь долг — платят. Конечно, не столько, сколько обещали!.. Даже маме высылают, в счет зарплаты, когда попросишь. И письма домой отправляют, чтобы не волновались и не искали… — Так можно же было как-то в письме сообщить, что ты в неволе! Помощи попросить… — Ага! Они сперва сами читают… и… без обратного адреса… да и стыдно маме… про такое. Она-то думает, что ее дочка… хорошую работу нашла… — А где твоя мама? — Под Одессой. Полчаса на автобусе… — Ясно. Минут через тридцать дверь открылась, и мужской голос позвал: — Кто здэс Юлька? — Я, — ответила девушка и пошла за мужчиной. Еще минут через десять пришли за Ириной и Надеждой. По узкой деревянной лестнице их проводили на второй этаж, завели в просторный кабинет, где сидели на широком диване два мужчины-турка, в одном из которых Надя узнала Мурата. В кресле рядом с журнальным столиком восседал Китаец и ел клубнику из красивой хрустальной вазы. — Ну что, Осман, как тебе? Нравятся? — спросил Костя, указав на пленниц. — Зачем вызли сюда? В этот кабинэт прывели зачем? Здэс — о-офыс! Надо вызти клу-уб! За-автра! — возмущенно выговаривал Осман Китайцу таким тоном, как будто объяснял прописные истины. — Я здэс такой дыла ны решаю! Это ны такой мэсто! О том, что это «ны такой мэсто», свидетельствовало отсутствие решеток на окнах второго этажа, что сразу заметила Надежда. — Осман, но надо же определиться, что с ними делать! Мы уже договорились, а ты на ходу условия меняешь! Сам не приехал! Мурата послал, а он без тебя ничего не решает! Обещал спросить и вернуться, и — молчок, — возмущался работорговец.