— Ты такая… — Тихо, не надо комментариев! — оборвала она его. — Да какие уж тут комментарии, — засмеялся он, снова обняв ее. — А я всегда знал, что ты где-то есть, и что когда-нибудь обязательно тебя встречу, — сказал он тихо, ласково перебирая упругие спиральки ее волос, — я сразу узнал тебя, с первого же взгляда! Как будто волной накрыло: ОНА! Влюбился в первую же минуту, как пацан зеленый! Я уж думал, что так не бывает. — А бывает? — Выходит, бывает. Знаешь, в сознании каждого мужчины живет образ женщины… такой, которая именно ему нужна, понимаешь? И он даже ее черты не всегда четко представляет, но если встретит — сразу узнает… почувствует… Влюбляется в других, чем-то напоминающих этот образ. Но чтобы буквально стопроцентное воплощение — это же с ума можно сойти! — Это я, что ли, воплощение? — удивилась Надежда. — Я не перестаю удивляться вашей догадливости, сударыня! — Ну да, соблазнил наивную женщину, а теперь сказки рассказываешь! — неудачно пошутила она. — Ой! — смешно поморщился он. — Наивная моя… — Да, наивная! Особенно в некоторых случаях… когда очень хочется во что-то поверить. — А мне ты не веришь? — спросил он серьезно. — Верю, наверное, — ответила она, отбросив шутливый тон, который использовала обычно, чтобы скрыть истинные чувства, почему-то стесняясь их, — но ты так говоришь… слишком красиво. — Сам себе удивляюсь, но, знаете ли, сударыня, способность говорить о любви — одно из главных отличий человека от животного. «Интересная мысль», — подумала Надежда. — Я люблю тебя, — тихо сказал он, — безумно люблю! Поверь мне. Эти слова прозвучали как шелест майской листвы на ветру, отозвались в ее душе счастливыми колокольчиками, зазвучали в сердце гулким эхом: любит, любит, любит… Уже начинало светать за окном, когда она встрепенулась от неги. — Мне пора идти. Иринка проснется, а меня нет! — Ну и что? — удивленно спросил Юрий. — Юра, ну неудобно. — «Ах, что станет говорить княгиня Марья Алексевна!» — засмеялся он, вспомнив фразу из грибоедовской пьесы, — а ты напомни ей, как однажды проснулась в номере в Измайлово, а ее нет! Напомни-напомни! — Она не забыла! Не буду я ей ничего напоминать! Девчонка и так натерпелась. — А знаешь, ведь если бы не ее исчезновение тогда, то неизвестно еще, когда бы мы с тобой встретились. Она присела на край кровати, сладко потянулась. — Какая грация, — прошептал он, глядя на нее с нескрываемым восхищением. — Да ладно тебе издеваться-то! — смутилась Надежда. — Ну почему «издеваться»? Я любуюсь… Какая ты недоверчивая, — он привлек возлюбленную к себе. — Ну что ты делаешь, мне же идти надо! — Да, кажется, окончательно с ума схожу, — засмеялся он. Она обняла его, снова отдаваясь в ласковый плен его объятий. — Миленькая, ну не уходи! Разве тебе со мной плохо? — Хорошо… а тебе? — спросила она, подумав при этом, что как-то уж слишком все хорошо… — Да я с тобой… на седьмом небе, — ответил он, глядя ей в глаза. — Юра, не обижайся! Я все-таки пойду. — Жестокая! — с наигранным драматизмом в голосе произнес он. — Я такая! — игриво проговорила Надя, звонко поцеловала Юрия в щеку, накинула халатик и вышла. Тихо открыла дверь своего номера. Ирина спала. Надежда нырнула в постель. Каждая клеточка ее тела помнила его прикосновения и ласки. Она улыбалась, физически ощущая поселившееся в ее душе счастье, свернувшееся в груди теплым пульсирующим комочком и наполняющее собой всю ее целиком. «А все-таки после такого бурного проявления чувств надо побыть одной. Подумать, прийти в себя, опомниться, осознать и… снова в мыслях все пережить и прочувствовать», — подумала она и с этими мыслями уснула. * * * В девятом часу утра Юрий постучал в номер характерной дробью, но очень тихо. Надежда вначале подумала, что ей просто показалось. Она быстро поднялась, открыла дверь. — С добрым утром! А я уже соскучился, — он подхватил ее, закружил, вынес в коридор. — И я соскучилась… — Я тебя разбудил? — Нет, я уже проснулась. Ты так тихо постучал… — Не хотел будить, если ты еще спишь. Если бы спала — не услышала бы. «Какой заботливый, — подумала она, — интересно, он всегда такой?» — Позавтракай со мной, — попросил он. — Сейчас, только приведу себя в порядок. — А ты не в порядке? — его глаза смеялись. — И что же привело ваш облик в такой беспорядок, сударыня? Они завтракали на террасе, обмениваясь нежными взглядами. Ей вдруг вспомнились слова Экзюпери о том, что любить — это значит смотреть не друг на друга, а в одном направлении. Надежда никогда не понимала до конца значения этой фразы, хотя общность взглядов считала очень важной. Сейчас же она смотрела в лучистые глаза Юрия, не отводя, как раньше, своего взгляда, и это было такое счастье! — Как же мне не хочется никуда идти! — воскликнул он. — Но надо… — сказала она. — Пойду, — обреченно согласился он, — еще целое море дел! Юрий уехал в российское консульство, пообещав вернуться за Ириной и Надеждой, самое раннее, к двенадцати часам: им предстояло поучаствовать в очередной очной ставке. В начале двенадцатого раздался стук в дверь. «Странно, как быстро Юра вернулся… и без звонка», — удивилась Надя и открыла дверь. На пороге стоял Китаец с забинтованной головой, а позади него — Арслан. Надежда похолодела, попыталась захлопнуть дверь перед носом незваного посетителя, но он успел поставить ногу в проем. — Сюрпри-из! Что, не ожидала, кляча? — Костя зловеще посмотрел на нее и с силой ударил кулаком в грудь. Надежда отлетела внутрь комнаты, упала на пол рядом с кроватью. — Ты посмотри, как они законспирировались! Прики-ид изменили! Перекра-асились! Думали, не найдем! — противно хихикал Китаец. — Партизанки-разведчицы! Две дуры! Или надеялись, что нас уже полиция замела? Ирина вскрикнула, Арслан нанес ей свой отработанный удар в солнечное сплетение. Корчась от боли, девушка присела и замолчала, не в силах вздохнуть. Незваные гости усадили женщин на стулья, к спинкам которых привязали их руки. — Больно же! Зачем привязывать-то? — громко возмущалась Надежда, скорее для того, чтобы подбодрить побледневшую от страха Ирину, чем веря в сострадание мучителей. — Обшманай тут, — приказал Костя Арслану, и тот со скоростью электровеника, если таковой существует в природе, перерыл все в номере, вытряхнул содержимое сумок и чемоданов на кровать. Нашел и выложил на журнальный столик паспорта, телефоны, деньги, зарплатную карточку Надежды. Китаец звонил кому-то по мобильному телефону. — Мы нашли их, уважаемый Мустафа! Они в отеле «Зейнеп Султан»… Хорошо, мы ждем. Спросим, спросим! Обо все-ем спросим, — закончив разговор, Костя начал допрос. — Говорите, твари, куда лаве дели? Замочу, не побрезгую! — грозный вид Китайца не оставлял сомнений в том, что он исполнит обещание. — А перед тем как прикончить, с вами развлекутся — по полной! — Китаец, а ты же не убивал раньше! Ты что, квалификацию поменял? — спросила Устинова. — Ух ты, все она знает! Ментовка все-таки? — Костя засмеялся. — Так я и зна-ал! — он погрозил пальцем перед лицом Надежды. От него пахло смесью пота, перегара и туалетной воды. — Но Китаец хитрый! Умеет концы прятать! — продолжал он. — И вас тоже никто не найдет! Признавайся, где деньги, кляча, а то долго убивать будем!.. Или отправим туда, где вы через год старухами обе станете! — Какие еще деньги? — разыграла удивление Надежда.