— Рита, ну зачем ты так… — Мне ничего… ничего от тебя не надо… Я ухожу от тебя, Алекс. Она развернулась и, толкнув дверь, выбежала на крыльцо. Долин смотрел на разбросанные по ковру сережки, кольцо. Взгляд зацепился за полупрозрачное сердечко на витой золотой цепочке. Алексей подхватил ее, поднес к глазам. Гладкие бока вытравлены, будто прихвачены морозцем, тонкие золотистые жилки тянутся в толще стекла. Это украшение, которое он Рите не дарил. И оно очень похоже на корявый рисунок Марины. Долин перехватил украшение удобнее, посмотрел на свет — внутри темнело что-то. Высвободив поврежденную руку, он надавил на кулон — тот не поддался. Погладив подушечкой большого пальца, Долин обнаружил шов у самого горлышка. Дернул за цепочку, вытащив из корпуса флешку. — Черт! — Он рванул в кабинет. Торопливо открыв крышку ноутбука, загрузил алгоритм, вытащенный программистами «БиоТеха» из скрина, сделанного им с программы Натана Алексиевича. Подсоединил флешку Ирины — единственный файл. Кликнул по нему дважды, а затем с замиранием сердца смотрел, как крутится кружок загрузки, как мигает огонек готовности программы. На белом поле появилась абракадабра из цифр и букв кириллицы и латиницы. Без пробелов и отступов. Единым кружевным полотном. Он понял — флешку надо было открывать той программой, что передал Натан. Вот почему они стремились к нему — он стал их невольным связным. Человеком, который мог разгадать головоломку, с которой они столкнулись. Разгадать и предотвратить трагедию. Мощностей «БиоТеха» хватит на изготовление любого количества вакцин и антидотов. Но он упустил один из элементов головоломки — программу Натана. И единственное, что у него есть — это алгоритм в его основе. Он смотрел на код, переключил вкладку на алгоритм Алексиевича. — А что, если… Он отправил на печать оба файла. Разложил их перед собой. Взяв остро наточенный карандаш, стал вычеркивать из файла Ирины знаки, которые не повторялись алгоритмом. Сердце билось учащенно, взгляд цеплялся за буквы и цифры, сверяясь с алгоритмом. — Этого ведь не может быть? Или может? Долин сфотографировал то, что у него получилось, отправил фото по мессенджеру и после этого набрал номер Раисы Викторовны Мезенцевой: — Раиса Викторовна, это же начальный код «Галилео»? — Ну да. — Я еду к вам, надо кое-что проверить! Долин рванул к машине. Толком не прогрев двигатель, он выехал из коттеджного поселка. Больная рука зудела еще сильнее, боль отдавала в шею и в голову, вести автомобиль было неудобно. Но тихая дорога, свободная в субботнее утро, хоть немного упрощала задачу — не надо было перестраиваться и бесконечное количество раз менять полосу. Через полчаса он уже парковался на стоянке Лаборатории № 1. Пробежав мисо охраны, Алексей поднялся на второй этаж, где его уже встречала Раиса Викторовна. — Вы в своем уме? Вам надо отлеживаться. А не гонять по дорогам, — пробормотала она, протягивая ему белый халат и помогая надеть его. — Самохин тут? — Да с чего ему тут быть?! — Позвоните ему, пусть едет. Долин направился к прозрачному «аквариуму», в котором за плотно закрытыми дверями рождался проект биохимического прогнозирования «Галилео». У пульта сидел начальник департамента вычислительной биологии Давыдов. Услышав, как раскрылись двери, он повернулся на крутящемся кресле, кивнул директору: — Раиса Викторовна сказала, что вы попросили запустить программу. Долин достал из кармана флешку Ирины и распечатку алгоритма Алексиевича. — Именно. Мне нужно, чтобы вы скорректировали «Галилео» по этому алгоритму и прочитали информацию, находящуюся на этом носителе. Головоломка сложилась. Навязанная встреча с Натаном. Программа, содержащая алгоритм. Флешка с его расшифровкой. Разработка «Галилео». Он сам с его патологической преданностью делу. Ключ к преступлению, жертвами которого должны стать десятки тысяч людей. И объяснение причины, по которой его хотели убрать — все элементы головоломки смыкались на нем, Алексее Долине, директоре «БиоТеха», потому что волею Натана и Ирины именно в его руках этот ключ оказался. * * * Менее чем через три часа Долин, взлетая над Москвой, смотрел на удаляющиеся огни. Город празднично искрился, а Алексей представлял, как он выглядит из космоса. Почему-то он всегда мечтал полететь в космос, хотя рос и взрослел в те годы, когда волшебники в потрепанных остроконечных шляпах были куда популярнее у молодежи, чем ученые. Может, решающую роль сыграл отец, сказав как-то, что подлинная сила человека в разуме, а не в утешении, что где-то есть добрая фея, что прилетит и решит все проблемы. Волшебной палочки нет. Вот тогда-то Алексей и понял, что может рассчитывать только на себя. Хоть в уличной драке, хоть в учебе, хоть в бизнесе. Он строил свой бизнес, становясь для кого-то волшебником, для кого-то утешением, но сам всегда полагался на знания — свои и тех, кто рядом с ним: таких же фанатиков мечты, стремящихся в свой собственный космос. И сегодня его цель — такая же стремительная и неуклонная, как самолет, что уносил за облака. Цель становилась все выше и значительней, неизменно приближая его, Алексея Долина, к собственному космосу. Возможно, к главному в его жизни. Завтра он может завершить свой полет. Дома осталось письмо, которое вскроют в том случае, если его не станет. В том числе в нем несколько слов для Аннет. О том, что он не хотел, чтобы она уходила. Может, у них бы и не получилось ничего — теперь не узнать… «Хорош себя хоронить!» — прикрикнул на себя Долин, хотя сердце по-прежнему замирало от того, что ему предстояло сделать. Решение выехать в Энск родилось спонтанно — у него не было номера для связи с Мерлином-Бородиным, а в ФСБ ему этот номер, естественно никто не дал. Долин оставил дежурному свои данные, попросил, чтобы Олег Бородин позвонил срочно. И для верности сообщил: — У меня информация по Керге Суурм. Бородин перезвонил через пятнадцать минут. Спокойно выслушал Долина и задал всего один вопрос: — То есть вы предлагаете отменить матч, только опираясь на предположение, что атака будет произведена с воздуха? Вы же понимаете, что это потребует каких-то правдоподобных публичных объяснений? — Вы так говорите, будто есть другие варианты… Это сотни зараженных, а у нас нет нужного количества вакцин. Гораздо проще предотвратить массовое заражение, чем купировать его… — А вот это вы правильно сказали. Предотвратить — гораздо правильнее. Этим мы сейчас и занимаемся, спасибо за сигнал, я учту ваши рекомендации. И отключился прежде, чем Долин успел ему что-то возразить и пытаться переубедить. Он набрал номер Раисы Викторовны: — Нужно ускорить работу по расшифровке формулы биоагента. — Мы работаем. — Раиса Викторовна была невозмутима. — Как только я что-то узнаю, я вам немедленно сообщу. И в этот момент, когда Долин понял, что от него уже больше ничего не зависит, он принял решение лететь в Энск. Скорее для того, чтобы куда-то ехать, чтобы не ждать. Он успокаивал себя тем, что две пары рук и ног, которые знают, что делать (пусть и не так хорошо, как Раиса Викторовна или кто-то из сотрудников лабораторий), две пары глаз, которые знают, на что надо обращать внимание, в этом деле точно не помешают. Хотя Алексей не был уверен, что Мерлин не отправит его домой. Но если окажется, что он прав, то он будет на шаг ближе к тому, чтобы быстрее организовать помощь пострадавшим. Его сильная сторона — вера в силу разума и умение организовать людей. Он использует эту сильную сторону на двести процентов. Хотя в глубине души и скреблось чувство, что он это делает, чтобы привлечь внимание девушки по имени Анна. Нет-нет, да из тени подсознания выскакивал ее зареванный образ с криком «Как я была не права, что оставила тебя», но Долин тут же прогонял видение назад, в тень подсознания. И сожалел, что Анна не увидит его геройскую гибель при спасении тысяч ни в чем не повинных людей. Вздохнув, Алексей открыл ноутбук и еще раз перечитал то, что прислала Раиса Викторовна. «Возбудителем чумы является неподвижная грамотрицательная бактерия Yersinia pestis. Чумная палочка из семейства энтеробактерий способна развиваться как в клетках, так и за их пределами. И именно это качество делает ее применимой в целях массового поражения людей. Чумная палочка не раз использовалась для целенаправленного заражения людей, то есть как биологическое оружие. Известны такие задокументированные случаи в летописях XIV, XVIII веков, сохранились доказательства применения его в наше время японцами во время Второй Мировой войны, в 1939 и 1942 годы». Далее следовали ссылки на материалы по таким фактам. Долин пролистал доклад до выделенного красным фрагмента: «Существует несколько путей передачи возбудителя: трансмиссивный (от грызунов через укус зараженной блохи человеку), контактный (прямой контакт с инфицированным животным), алиментарный (употребление в пищу термически необработанного мяса больных чумой животных), воздушно-капельный». Он остановился взглядом на словах «воздушно-капельный». Открыв соседнюю вкладку, тихо прочитал вслух: — Чумная палочка отличается устойчивостью во внешней среде: в почве сохраняется до 7 месяцев, в воде — до 30–90 дней, хорошо переносит замораживание. При нагревании, высушивании, действии прямого солнечного света и дезинфицирующих средств быстро погибает… Погибает, это хорошо… — пробормотал Долин рассеянно и снова углубился в отчет: — Бактерию Yersinia pestis относят к I группе патогенности. При воздействии прямых солнечных лучей чумная палочка погибает за 2–3 часа. Не переносит так же высыхание, взаимодействие с кислородом, при температуре 100 ℃ чумные бактерии погибают мгновенно, при 80 ℃ — через 5 мин. Погибают так же в кислой среде. Химические вещества, в том числе дезинфектанты вроде хлорида ртути в разведении 1:1000 и бытовые хлорсодержащие средства уничтожают микроорганизм за 1–5 мин. При этом чумная палочка сохраняет высокую чувствительность к антибиотикам (тетрациклиновой, аминогликозидной и фторхинолоновой групп)… Алексей понимал, что все эти данные для специалиста не представляют особой ценности — обычная справочная информация. Но для него она стала своего рода планом действия, точкой, от которой можно оттолкнуться. Все-таки хоть Долин проработал столько лет в фармакологии и фармацевтике, он не стал ученым и хорошо разбирался только в тех продуктах, которые разрабатывал «БиоТех». Убедить его в эффективности того или иного изобретения или формулы — это было своего рода квестом на предприятии: убедишь Долина, заставишь его понять «фишку» и уникальность проекта, значит, придумал действительно что-то стоящее, и твоему проекту быть. Вот и сейчас, в ожидании результата бессонной ночи специалистов лаборатории и Раисы Викторовны он ждал, что его удивят.