— Да. Клавдия ни о каком несчастном случае не помнит. Значит… — Значит, это не несчастный случай? — Надо дать задание Димке, вдруг да и найдет что-нибудь, связанное с этим местом. Кстати, ты заметил, в доме Зиновьева нет ни одной фотографии — ни жены, ни дочери, ни внучки? — Ни его самого. Далеко не все любят окружать себя родными лицами. — Пожилые люди обычно сентиментальны. — Явно не его случай. Вернувшись в гостиницу, мы устроились на веранде. Пырьев обретался тут же. Завидев нас, начал разглагольствовать о предстоящей рыбалке. Софья не показывалась, похоже, постоялец успел ей изрядно надоесть. Ее сына тоже не было видно. Довольно скоро мы оказались в своем номере. Вадим отправился в душ, а я позвонила Димке. — Будет к тебе приставать, пошли его к черту! — неожиданно сказал он, когда я собиралась с ним проститься. — Мы не первый раз ночуем в одном номере, и ему в голову не приходило ко мне приставать. — Это раньше. Тогда был Джокер, Вадим всегда его слушал. Сейчас Джокера нет. И он обязательно воспользуется ситуацией. — Тогда я пошлю его к черту. — Очень на это надеюсь. — Не слышу оптимизма в голосе. — Ладно, спокойной ночи! Найду что-то интересное, сразу сообщу. Вадим появился из ванной в одних шортах. Я могла вдоволь любоваться бицепсами, трицепсами и кубиками на животе. Наверное, для любой девушки это искушение, однако в тот момент я была скорее раздосадована. Вадим взглянул с усмешкой, точно спрашивал: «Как я тебе?» — Димка советовал послать тебя к черту, — сообщила я, торопясь занять его место в ванной. — Лучше бы он сам туда отправился, — фыркнул Волошин. — Имей в виду, лимит на дурацкие поступки у меня уже исчерпан, — я захлопнула дверь и досадливо вздохнула. Досада относилась к тому факту, что Воин продолжал давнюю игру в соблазнение. Хотя кто знает, может, это вовсе не игра? Главное — не обострять ситуацию и делать вид, что я все это не воспринимаю всерьез. Когда я вышла из ванной в мешковатой пижаме и с полотенцем на голове, Волошин лежал на диване, прихватив подушку с кровати и укрывшись покрывалом. Диван ему был коротковат, ноги покоились на подлокотнике. — На диване лучше мне спать, — заметила я. — Не мешай геройствовать. — Глупость это, а не геройство. Перебирайся на кровать вместе с покрывалом и подушкой. Мы уже спали в одной постели, и мир не рухнул. — Боюсь, это будет серьезным испытанием, — заметил он, но на кровать перебрался. — Спокойной ночи, — сказала я, выключая свет. — Вот уж не знаю, — ответил он. Мы лежали спиной друг к другу, он под покрывалом, я под одеялом. И мне, вопреки всякой логике, захотелось прижаться к нему покрепче, но дело было вовсе не в греховных мыслях, которые, само собой, возникали против воли при виде его голого торса. Очень хотелось услышать банальное «все будет хорошо» и уснуть, чувствуя тепло его тела и свято веря: все действительно будет хорошо. Однако лезть с объятиями я себе отсоветовала, дабы не быть понятой превратно, и постаралась поскорее уснуть. Разбудили меня громкие шаги в коридоре. Я подняла голову и убедилась: Вадима рядом нет. На диване его тоже не оказалось, хотя сначала и мелькнула мысль, что он ночью туда перебрался от греха подальше. Ванная тоже была пуста. Я умылась, выпила кофе и уже собралась звонить ему, когда дверь за моей спиной скрипнула и в номер вошел Вадим. — Проснулась? — крикнул он. — Хочешь кофе? — спросила я, торопясь ему навстречу. — Давай. — Ты купался? — заметив у него в руках мокрые плавки, поинтересовалась я. — Решил окунуться с утра пораньше… Он устроился в кресле, я приготовила ему кофе. — Как вода в озере? — Холодная. За кофе спасибо. — Он вдруг усмехнулся и покачал головой. — Кстати, Пырьев шпионит за нашей хозяйкой. — С чего ты взял? — нахмурилась я. — Иду на озеро, солнце только-только поднялось, а в кустах что-то поблескивает — то ли бинокль, то ли оптический прицел. — Ты серьезно? — Насчет прицела? Нет. Короче, решил взглянуть, кто у нас по кустам таится, и аккуратненько зашел в тыл отважному разведчику. — И им оказался Пырьев? — Точно. Выглядел слегка смущенным и невнятно бормотал, что любит наблюдать за птичками. Но старался не особо. — То есть его не очень беспокоило, что ты застал его в кустах? — Именно. Он, кстати, был с удочками, но вряд ли его интересовала рыбалка. — Почему ты решил, что он следит за хозяйкой? — Он наблюдал за гостиницей, судя по выбранной позиции. Следовательно, объектами наблюдения были либо она, либо мы. Других постояльцев нет. Не считая самого Пырьева, разумеется. — А если он действительно за нами следит? — нахмурилась я. — В этом случае ему следовало насторожиться, когда я вышел из гостиницы. А он позволил мне зайти со спины и был к этому точно не готов. Хотя его могла интересовать ты, а вовсе не я. — Я? С какой стати? — Могу спросить у него. — Ты действительно думаешь… — начала я. — Кому это надо? — Ну… вариантов может быть несколько. Например, некто, кого мы не знаем, нацелился на наследство и отправил сюда человека приглядывать за нами. Или так поступил злодей, который довел старикана до инфаркта. Ему не нравятся намерения внучки, и он слегка всполошился. Достоверно? — Ага… Но это не объясняет, почему должны следить за мной, а не за нами. — Не объясняет, — кивнул Вадим. — Может, появление здесь Пырьева не связано с нашей клиенткой? — Вадим смотрел исподлобья и ухмылялся. — Ты имеешь в виду… — разумеется, я прекрасно поняла, что он имеет в виду. Я встречалась с Климом за спиной Бергмана, в результате Бергман погиб, а Клим исчез. Вряд ли надолго. И если в планах у него расправиться со всей четверкой… Неужели он рискнет встретиться со мной? Хотя — почему бы и нет? Женщины верят в то, во что хотят верить. И план его очень прост: заморочив мне голову, избавиться от Воина с Поэтом, а там и моя очередь придет. — Сомневаюсь, что на роль помощника он бы выбрал Пырьева, — сказала я. — Зависит от того, какая у него роль, — пожал плечами Вадим. — Так мне с ним потолковать? — Пока не надо, — подумав, ответила я. — Посмотрим, что будет дальше. — Твое слово — закон, — усмехнулся он. — Может, приложить тебя коленом, чтобы перестал надо мной потешаться?! — не сдержалась я. — Идея мне совсем не нравится. Лучше заключи меня в объятия. И я вовсе не потешаюсь… Я готов следовать за тобой куда угодно, как преданная гвардия за своей королевой. — Идем завтракать, — вздохнула я. Завтрак подавала девушка лет семнадцати, Софья не показывалась — то ли была занята, то ли вовсе отсутствовала в гостинице. — Никто больше не приехал? — спросил Вадим у девушки, которую звали Нонна. — Нет. В гостинице только вы да еще один мужчина. Он уже на рыбалку ушел. — Рыбак из него знатный, — с серьезной миной кивнул Вадим. — Что ж, отправимся к местному краеведу? — предложил он, когда мы закончили завтракать. — В деревнях встают рано. Дом Петра Евгеньевича мы нашли без труда. Фасад, оштукатуренный и выкрашенный в белый цвет, сплошь покрывали нарисованные подсолнухи. Мы топтались у калитки, не зная, как дать хозяину знать о своем приходе. Рядом с калиткой — ничего похожего на звонок. Запиралась она на щеколду, и открыть ее труда не составит, что Вадим и хотел сделать, но я его остановила. Наконец дверь, ведущая на веранду, распахнулась, и появился седовласый мужчина лет семидесяти, очень высокий и очень худой. Из-за бородки клинышком и лихо подкрученных усов он походил на Дон Кихота, так я его мысленно и окрестила. Одет он был забавно: шорты в клеточку ниже колен, толстовка с капюшоном, явно оставленная внуком, на ногах — ярко-желтые носки с собачками и сланцы. — Здравствуйте-здравствуйте, — помахав нам рукой, весело заговорил он. — Вы те самые молодые люди, о которых Софья Васильевна рассказывала?