Я слабо улыбаюсь. Аластор всегда такой тактичный. Он знает Скайлар. Знает, что она уже моя невеста. И наверняка заметил, что мы теперь живем вместе. Он знает и о ее положении, потому что я попросил его начать курировать беременность, как только Скай вернется. Но… Аластор промолчал по поводу обдолбанной, юной, полуголой девицы, выряженной в портупею, в моей постели. Он даже не осудил. В его взгляде никогда нет пренебрежения. Даже сейчас. И даже если бы Аластор сгорал от любопытства, он бы не влез не в свое дело. За это я его и ценю. Полная противоположность моему другу Джейсону, который даже не знает, когда следует вовремя уйти. Провожаю Аластора, а Джей, кажется, не собирается покидать мой дом, не допив ром до дна бутылки. – Черт, надо было попросить Аластора посмотреть и мою руку, – жалуется друг. – Кажется, челюсть того полуголого придурка из развратной комнаты вывихнула мне кисть. – Заживет к утру. Не ной, – возвращаюсь в гостиную. – Блин, охренительно мы всех с тобой раскидали, старик. Я и не знал, что ты умеешь драться. – С детства увлекался джиу-джитсу и всегда занимался спортом. Правда за пределами спортзала не доводилось. До недавнего времени… Вспоминаю туалет в клубе на дне рождения Кендалл и рефлекторно сжимаю челюсть. Надо было еще тогда прибить этого мудака Чейза. Смерть в сортире – лучшее, что он заслуживает. – Но ты был сегодня красавчиком. Отлично отмудохал того придурка в татухах. – Недостаточно. В памяти мелькает его окровавленное лицо и та самая наглая ухмылка, и я чувствую, как начинаю заводиться снова. «Девочка получает удовольствие, Бостон. Которое ты ей, видимо, не додал». – Сука, – скриплю зубами. Нужно было согласиться на предложение Аластора насчет успокоительного. – Кто он такой? – хмурится Джей и присасывается к стакану с ромом. – Неважно. Скоро я сделаю так, что он станет никем. Джейсон оглядывает меня с толикой страха, но мое выражение лица непроницаемо. Я серьезен в своих словах. И вылезу из кожи вон, лишь бы стереть этого ублюдка с лица Земли. – Джей, я устал… – тяжело выдыхаю и зарываюсь пострадавшей рукой в волосы. Я правда чертовски устал. Я вымотан. И морально, и физически. Как бы мне хотелось уснуть на долгие месяцы, а, проснувшись, осознать, что последние недели моей жизни были всего лишь страшным сном. Я бы начал все сначала. Я бы сразу сделал свой выбор, как только Кендалл прилетела и запрыгнула на меня в холле этой квартиры. Я бы выпроводил Скай уже тогда. Да, ее сердце разбилось бы. Да, было бы больно. Но не так, как больно сейчас. И уже ничего не исправить. В кои-то веки Джейсон понимающе встает с дивана и направляется к выходу. – Ладно, проспись, старик. Завтра обсудим. На трезвую голову. Твою. За свою трезвость я не отвечаю, – Джей хлопает меня по плечу. – Спасибо, старик, – повторяю его действие. – Спасибо за помощь. Без тебя я бы не справился. – Брось. Я был рад там оказаться. Теперь нужно выяснить, как попасть в список следующей вечеринки. – Ты неисправим, – подталкиваю Джейсона к распахнутой двери. – Тебе пора, Джей. – Ой перестань, – упирается он. – Ты бы и сам там с удовольствием развлекся. Ну… В другой ситуации. – Вали. – Я видел наряд Кендалл. И знаю, что он был подобран для тебя. Портупея… Ммм… Кожаные жесткие ремни… Ммм Бостон… Да ты тот еще развратник. – Заткнись и проваливай, Джей, – выталкиваю друга за дверь. – Продолжай строить паиньку перед Скай, старик. Не передо мной, – усмехается он. – Не передо мной. – Сваливай, пока я не ускорил твой спуск через окно. – Чао, латентный развратник. Я тебя раскусил уже давно. Закатываю глаза и захлопываю за другом дверь. Задолбал. Спокойно уйти и не выбесить меня он, конечно же, не мог. Выдыхаю и улыбаюсь всего на секунду, пока не вспоминаю о Кендалл. Слабой, разбитой и спящей в моей постели Кендалл. *** Не знаю, столько стою, подпирая дверной проем плечом, и смотрю на нее. В тонкую руку, развернутую ладонью к потолку, воткнута капельница. Голова Кендалл запрокинула и повернута в сторону. Макияж порочной монахини растерся о мои наволочки. Одеяло прикрывает ее развратный наряд до самых плеч. Хэллоуин, который мы точно запомним. А ведь три года назад, в шутку, я обещал ей отомстить в следующий раз за то, что тогда мне досталась маска-голограмма Гермионы Грейнджер. Я шутил. Я не собирался мстить. Но Вселенная обожает шутки над нами. Подхожу к кровати и усаживаюсь на край рядом с Кендалл. Касаюсь ее лица, поворачиваю к себе. – Зачем ты это сделала? – склоняюсь над ней и целую в лоб. – Какая же ты дура, Конфетка. Какой же дурак я сам. Я не должен был тебя отпускать. Бережно смываю остатки ее устрашающего грима, убираю черные разводы слез со щек и белую краску с губ. Аккуратно высвобождаю ее тело из ремней портупеи. Да, она надела это для меня. Я знаю. Я видел еще у нее дома, в ее спальне, когда пришел разбить ее сердце. И, черт возьми, я хотел передумать прямо там. Хотел бросить все ради Кендалл. Но… Укрываю ее обнаженное тело одеялом и ложусь рядом. Обнимаю ее. Прижимаю к себе настолько плотно, насколько могу. От нее разит алкоголем, дымом сигарет, какими-то сладкими маслами, но я все равно чую тонкий запах шафрана, когда утыкаюсь носом в ее шею. Мы в моей постели, как я и мечтал. Засыпаем вместе. Вот только этот момент продлится недолго – до рассвета осталась пара часов. Глава 22. Пробуждение Настоящее время Кендалл Кажется, будто я во сне. Помню холодный твердый металл под животом, цепи, сковывающее ноги и руки, мерзкие голоса, отпечатки рук на моих щеках, спине, заднице. А потом крики и тепло. Оно обволакивало меня, сковывало, но уже не было больно. Я расслабилась и улетела по серпантину, уносящему меня к истоку небытия. Я отпустила себя. Меня уже ничто не держало. Мне хотелось парить. А теперь мне жарко и тяжело. Что-то давит мне под ребрами и опаляет шею. Я морщусь и открываю глаза. В незнакомой комнате полумрак, поэтому глаза не режет, но я все равно хочу их протереть. Тяну руки к лицу, но одной мешают какие-то трубки. – Что за хрень? – пытаюсь подняться на локти, но тяжелая рука, перекинутая через мою талию, не позволяет мне вскарабкаться вверх. Я резко оборачиваюсь, готовая задушить подушкой того, кто пристроился ко мне сзади, но тут же замираю, увидев рядом с собой спящего Бостона. Он лежит поверх одеяла в своей черной рубашке и брюках и огибает рукой мое тело. Забываю, как дышать. Сердце клокочет, как ненормальное. Я что, в его постели? В его спальне? Похоже на то. Оглядываю черные простыни огромной кровати и комнату, выдержанную в серых тонах. Я точно в его постели. Но…как я тут оказалась? Встряхиваю головой и чувствую болезненную пульсацию в висках. Хочу сдавить их пальцами, но мешает воткнутая в меня капельница. Торчит прямо из вены, и я не знаю, что с этим делать. – Эй, Бостон… – слабо толкаю его в плечо. – Эй. Проснись. Во мне какая-то хрень, и я боюсь ее выдернуть. Слышишь? Эй… – трясу его. – Как мне от этого избавиться, Бостон? Помоги. – Перестань паниковать, Кендалл, – ворчит Бостон и сильнее сдавливает мою талию. Его голос сонный и хриплый, что добавляет сексуальности низкому тембру. – Почему я в твоей кровати и под капельницей? Что ты в меня влил? – хлопаю его по руке, удерживающей меня. Бостон открывает глаза. – На твоем месте я был бы более благодарным. Он потягивается, принимает вертикальное положение, поправляет мятую ото сна рубашку и резко перелезает через меня к краю кровати, где расположена капельница. От внезапности его действий задерживаю дыхание и наблюдаю за тем, как Бостон избавляет меня от иглы. – Зачем все это? – шепчу я, когда он молча выпрямляется на ногах и отодвигает от постели медицинский штатив. – Чтобы очистить твой организм от всего, что ты вчера приняла.