Бостон не оборачивается, совсем не смотрит на меня, а я не понимаю, о чем идет речь. Я ведь ничего не принимала. Выпила несколько коктейлей и все. Да, возможно, я перебрала, но не настолько, чтобы пичкать меня препаратами. Я не нуждаюсь во вмешательстве. – Я ничего не принимала! – возмущаюсь и присаживаюсь на край кровати, но тут же понимаю, что я абсолютно голая, за исключением тонких кожаных стрингов (подбирала под портупею), которые не дают разгуляться даже фантазии, потому что ничего не скрывают. – Ой! – хватаюсь за одеяло и прикрываю им грудь. Бостон впервые обращает на меня внимание, и я ловлю его взгляд. Он пытается сохранять спокойствие, как всегда, но чернота в его глазах и пульсирующая вена на шее говорят об обратном – Бостон в гневе. Вот только хотелось бы знать из-за чего. – Как ты себя чувствуешь? – каждое слово будто выдавливают из его рта. – Нормально. Голова немного болит, но в целом – неплохо. – Отлично. Скажу Сен, чтобы приготовила завтрак. Бостон собирается уйти, но я вскакиваю с постели и, укутанная в одеяло, подбегаю к нему. Резко хватаю его под локоть и дергаю на себя, заставляя обернуться. – Что происходит, Бостон? Объясни, как я здесь оказалась, – требую, смотря ему прямо в глаза. – Забавно. Ведь я хотел спросить тебя о том же, – процеживает сквозь зубы. – Что происходит, Кендалл? Как ты вчера оказалась в том клубе? За стеклом одной из комнат. Прикованная цепями к столу. С двумя ублюдками, готовыми запихать в тебя свои гребаные члены. – Ч-что? – моя хватка на его локте ослабевает, и я отшатываюсь назад. О чем он говорит? Да, я была в клубе, но не в одной из комнат. Я бы никогда на такое не согласилась. Я никогда не была участницей. Только наблюдательницей. Бостон что-то перепутал. – Не помнишь? – прищуривается он и хватает меня за плечи. – Настолько обдолбалась, что забыла свое несостоявшееся шоу? – сдавливает мое тело пальцами и встряхивает. – А если бы я не успел? – повышает тон. – Если бы не приехал вовремя, Кендалл?! – Бостон кричит и снова трясет меня за плечи. – Ты бы позволила им? Ты этого хотела? Специально это сделала, да?! Может, и вовсе не хотела, чтобы я спасал тебя?! – О чем ты? – в моих глазах проступают слезы. – Снова за свое? Не можешь уже без наркотиков? Только так получается развлекаться по полной программе? – Бостон… Я не… – пячусь назад, но он крепко сжимает мои плечи и дергает на себя. – Ведешь себя, как грязная, обдолбанная шлюха, – шипит мне в губы, и я не сдерживаюсь – выпускаю из рук одеяло и разбиваю об его лицо мощную пощечину. Бостон отталкивает меня и накрывает свою щеку ладонью. В его почерневших глазах – бешеный гнев. – Так на хрена ты притащил грязную, обдолбанную шлюху в свою чистую, непорочную постель? – теперь кричу я, прикрывая грудь рукой. – Зачем, чтобы такая, как я, оскверняла твои свежие простыни?! – замечаю на кресле свою портупею, бегу и хватаю ее. – Пошел к черту, Бостон! – Куда собралась?! – он перехватывает меня у двери, плотно обвивает талию руками и насильно притягивает к своей груди. – Пойду закинусь еще дозой таблеток. А потом потрахаюсь с кем-нибудь, – пытаюсь вырваться, но он держит слишком крепко. – Пусти! – Нет! – тянет меня к себе, но я продолжаю сопротивляться. – Этим же занимаются шлюхи! – толкаю его плечом, но Бостон даже не шатается. – Надевают сексуальное бельишко и раздвигают ноги! Отпусти меня! Быстро! У меня острая потребность в членах. Хочу оседлать парочку. А, может, и больше! Хочу, чтобы было занято каждое из моих отверстий! Отпусти меня, псих! – извиваюсь в его руках. – Хочу ощутить себя заполненной со всех сторон. Не могу больше ждать! Бостон рычит. Вырывает из моих рук портупею, швыряет ее в сторону, подхватывает меня под ребра, прижимая спиной к себе, и отрывает от пола. – Отпусти, придурок! – визжу и бью кулаками куда попало, но Бостону все равно. Он тащит меня к кровати. Швыряет лицом в матрас и наваливается сверху. Я брыкаюсь, изворачиваюсь, но Бостон слишком сильный. Он сковывает мои руки над головой, крепко сдавливает оба запястья. Свободной рукой рвет на мне трусики и бросает их на пол. – Не смей меня трогать! – кричу, чувствуя, как сильно взмокла от дикого напора. Бостон озверел. Он в бешенстве, а я на грани срыва. Я поглощена злостью, обидой, раздражением, но, черт, тело реагирует совсем иначе. Оно дрожит от возбуждения, трясется под грубым и властным Бостоном. Жаждет его расправы. Наказания, которое я заслужила, как тогда в Вегасе. Я снова довела его до отчаянного безумия. Снова взбесила. Сорвала. Вывела. Призвала другого Бостона. Пугающего и агрессивного. Жестокого. Порочного. Желанного. И я снова кричу, прогибая спину, когда он рьяно входит в меня. – Ты, блять, только моя, поняла? – рычит он, дерзко толкаясь в меня сзади. – Только со мной ты можешь быть шлюхой, – глубокий рывок вдавливает меня в матрас. – Порочной монахиней, – еще один пронизывает мое тело до дрожи. – Развязной, – Бостон трахает меня жестче. – Грязной, – еще грубее, сдавливая мою шею напряженными пальцами. – Развратной, – он ускоряет темп и углубляет проникновение. – В моей спальне. В моей постели. На моих гребаных простынях. Поняла? – он вдавливает мое лицо в кровать и звонко шлепает свободной ладонью по заднице. – Ты услышала? – снова ударяет по обнаженной ягодице. – Да! – вскрикиваю, подаваясь задом навстречу его рывкам. – Громче! – рявкает он. – Да, Бостон! – Запомни это, – Бостон тянет меня за шею, заставляя выпрямить туловище и прижаться спиной к его груди. – Запомни, Кендалл, – его ладонь сжимает мое горло, слегка придушивая. – Запомни, мать твою, – пальцы второй руки скользят мне между ног и надавливают на взбухший клитор. – Господи, Бостон… – я закатываю глаза, принимая каждый его яростный толчок. – Я никому не позволю прикоснуться к тебе. Никому, – Бостон неистово врезается в меня. Я содрогаюсь и жалобно стону, запрокидывая голову. – Ни одному из тех ублюдков. Ни гребаному Чейзу. Ни Джейсону. Никому. Ты моя. – Да, Бостон, да… – откидываюсь затылком на его плечо. Разум туманится. Меня начинает трясти. Я сжимаюсь вокруг его члена и утопаю в мощном оргазме, вцепившись ногтями в шею Бостона. Он зверски рычит, пульсирует внутри меня и кончает. Теплая сперма разливается по внутренней стороне моих бедер, и мы падаем на кровать, задыхаясь от блаженства. Наше сбитое дыхание отражается от серых стен спальни. Мои дрожащие пальцы путаются в волосах Бостона. Он до сих пор на мне сверху, но я не чувствую тяжести. В эту секунду мне хорошо. Сердце как будто склеилось и перестало ныть. В эту секунду. Всего лишь на одну секунду. А потом все начнется сначала. – Ты так сильно напугала меня, Кендалл, – шепчет Бостон. Его дыхание еще не выровнялось, поэтому голос вибрирует. – Когда я нашел тебя там, в той грязи, с теми уродами, голую и без сознания, я… – он звучно втягивает в себя воздух, и я чувствую, как трясется его грудная клетка. – Я хотел убить их всех. И я бы убил, если бы тебе не требовалась экстренная помощь, – он скатывается с меня набок и уволакивает за собой, прижимая спиной к горячей груди. – Бостон… – я хочу повернуться к нему лицом, но он крепче сковывает меня в объятиях, ограничивая в движениях. – Нет, послушай, – сглатывает он. – Я идиот. Я пытался все сделать правильно. Пытался следовать каким-то общепринятым правилам. Пытался не выглядеть ублюдком в чьих-то глазах. Но так не бывает. Всегда будет тот, кому больно. Я не могу угодить всем. И… Черт. Я мудак. Я не должен был отпускать тебя. Я ошибся. Я чертовски люблю тебя, Кендалл. И это сильнее меня. Ты всегда толкала меня на неправильные вещи. Всегда зарождала во мне запретные желания. Будила моих демонов. Воскрешала пороки. И, черт, сейчас я уверен, что ты – самое правильное, что когда-либо случалось в моей жизни. Потому что с тобой я по-настоящему живу. Слова, от которых мое сердце отращивает крылья, душа парит, а мозг кончает мощнее, чем я пару минут назад. Еще вчера все было кончено, а сейчас я снова обретаю надежду на счастье с мужчиной всей моей жизни. Мы ведь справимся, верно? Что-нибудь придумаем. Разберемся. Главное – вместе. Бостон умный – он все уладит. Он сильный и знает, как нужно поступать. А я поддержу его в любом решении. Мы вместе пройдем этот путь. – Я ничего не принимала, Бостон, – обвиваю его руку своей рукой и переплетаю наши пальцы. Подношу его ладонь к своим губам и целую перебинтованную кисть Бостона. Я даже не заметила, что он травмирован. – Клянусь. Я только пила. Я ведь обещала тебе, что не приму больше ни таблетки. Я держала обещание. – В твоей крови зашкаливало содержание наркотических веществ. Ты могла умереть, Кендалл… – Бостон напрягается за моей спиной и крепче обнимает мое тело. – Что бы я тогда делал? Как бы жил без тебя? Содрогаюсь под его руками и задерживаю дыхание. Я могла умереть? А Бостон, получается, спас меня? Проглатываю ком, скопившийся в горле. К глазам подступают слезы, и я сильно зажмуриваюсь, чтобы не заплакать. Он всегда меня находит.Даже когда я слишком усердно прячусь. Даже когда меня прячет кто-то другой. – Прости меня, – шепчу и снова целую его ладонь. – Я пошла туда, чтобы забыться. Не думать о… – Я понимаю. – Я не хотела забывать тебя таким способом, Бостон. Я бы не смогла. Я не шлюха. И не наркоманка. – Я знаю. И прости меня. Я ляпнул лишнего. Я не должен был, но слов не вернешь обратно. Я просто… – он тяжело вздыхает. – Едва не сошел с ума, Кендалл. Умоляю, больше никогда не пугай меня так сильно. Не подвергай себя опасности. Пожалуйста. Ты мое все, понимаешь? – Я люблю тебя, Бостон, – разворачиваюсь к нему лицом и накрываю его щеки ладонями. – Так давно, так долго, так сильно… – Я люблю тебя больше. *** Мы принимаем горячую ванну. Тонем не в воде, а в любви друг друга. В стонах, застывших на вспотевших стенах. Во влажности наших сплетенных тел. В страсти, охватывающей каждый дюйм нашей кожи. В словах, которые шепчет Бостон, погружаясь в меня рывок за рывком. Теперь Бостон нежный. Я изгнала его демонов. Но с удовольствием приму их снова, когда они вернутся, чтобы насытиться вновь. Бостон вытирает меня полотенцем, покрывая поцелуями мои ноги от лодыжек до бедер. Его язык задерживается там, где мне бы хотелось чувствовать его всегда, а потом Бостон застегивает на мне одну из своих черных рубашек. – Верни мои трусики, – наиграно требую я, когда Бостон справляется с последней пуговицей. – Прости, детка, это невозможно, – он ловко подхватывает с пола клочок черной ткани. – Их уже ничто не спасет, – демонстрирует мне порванные лямки и самодовольно улыбается. – Пожалуй, оставлю их себе на память. Тебе ведь они больше не нужны, верно?