– Миллион, – всхлипываю я и улыбаюсь сквозь слезы. – Люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю… – Не останавливайся. *** Миллион закончился, а его шепот – нет. Он повторял, когда мы упали на подушки. Он повторял, когда раздевал меня. Повторял, когда снимал с себя рубашку. Когда входил в меня. Когда ласкал мое тело. Когда целовал и стонал в унисон со мной. Когда мы оба кончили, он снова прошептал, что любит. И сейчас, когда мы лежим под покрывалом, абсолютно обнаженные, переплетаясь ногами и руками друг с другом, он повторяет: – Я люблю тебя, Конфетка. Все-таки это место лечит. Мое сердце тут же и пострадало, тут и исцелилось. И тут нам обоим хорошо. – Кендалл, – Бостон целует меня в макушку и поглаживает волосы. – М-м? – мурчу ему в грудь. Мне так хорошо, что ленюсь даже поднять голову. – У меня есть знакомый врач. Он уже обследовал тебя после того случая в клубе… – К чему ты клонишь? – взбираюсь выше и упираюсь подбородком в грудь Бостона. – Тебе нужно пройти обследование. Лечь в клинику на несколько дней. – Я не наркоманка! – порываюсь вскочить, но Бостон ловит меня за локоть и возвращает обратно. – Я не говорил, что ты… Такая. Просто Чейз вкачал в тебя какой-то новый препарат. Да, Аластор сделал анализ крови. Но этого недостаточно. Нужно проверить тебя полностью. Я беспокоюсь. Пойми. Ты ничего не помнила. Какую только дрянь этот ублюдок ни впустил в твой организм? Кендалл, я волнуюсь. Бостон прав. Я совершенно ничего не помню о той ночи. И я уверена, что Чейз мне что-то подмешал. Я вытворяла ужасные вещи, а потом вообще отключилась, и если бы не Бостон… – Да, хорошо, – соглашаюсь я и прикладываю щеку обратно к его груди. Там так быстро бьется горячее сердце. Мое сердце. Которое любит меня. Которое переживает за меня. – Я договорюсь с Аластором. У него частная клиника. Очень хорошая. Ляжешь на неделю. Все будет конфиденциально, не переживай. – А мои родители? Я не хочу, чтобы они знали подробности… Ну ты понимаешь… – отвожу взгляд. – Скажем, что ты уехала. На съемки в Нью-Йорк, – Бостон обнимает меня за плечи и тянет ближе к своему лицу. – Всего на неделю, Кендалл. – Хорошо, – касаюсь его губ своими губами. – Неделя в реабилитационном центре для наркоманов. – Не утрируй, – цокает Бостон, и я, смеясь, запускаю руку ему в волосы. – Ради тебя я готова на все. – Не говори так, – он хватает меня за плечи и резко переворачивает на спину, накрывая сверху своим телом. –Ты мое все, Кендалл. Услышь меня наконец. – Услышу, когда повторишь в миллионный раз, – целую его в нос. – Кажется, ты повторил всего девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять раз. – Люблю тебя больше всех этих гребаных миллионов, – хватает меня за бедра и толкается между ног. – А теперь простони мне столько же. *** Я лежу справа, под мышкой Бостона, а он не успокаивается даже после моего миллионного стона. Он покрывает горячими поцелуями мою руку от запястья до плеча и трется носом о мою кожу. – Это лучшая ночь, – улыбаюсь я. – Хочу продолжить. – О, детка, даже не проси. Я и так готов продолжать до утра. – Нет, ты не понял, – уклоняюсь от очередного поцелуя в шею. – Хочу двух Бостонов. Тебя и ночной. Хочу кататься до утра и заезжать в дешевые закусочные. Хочу бургер с двойным сыром и кетчуп на твоих губах. – Легко, – усмехается Бостон. – Что еще? – Хочу твое имя у себя на запястье, где ты меня только что целовал. И линию от твоего бриллианта, – касаюсь микродермала в виде сердечка в ложбинке между своих грудей. – До твоего имени на левой руке. Вот здесь, – вырисовываю ногтем «Бостон» на своем запястье, поднятом к потолку контейнера. – Хочу прямо сейчас. Поехали? – Почему именно на запястье левой руки? – Бостон приподнимается на локте и внимательно наблюдает за мной. – Древние римляне верили, что вена от безымянного пальца левой руки связана с сердцем. Они называли ее «веной любви». Поэтому мы и носим обручальные кольца на этом пальце. В знак вечной любви, Бостон. Я хочу проложить видимый путь этой вены. Запечатлеть его и соединить тремя точками. Первая – твой бриллиант. Он рядом с сердцем. Вторая – твое имя на моем запястье. И третья… – Третью точку я обязательно обозначу сам, – не дает договорить Бостон. – Обручальным кольцом на твоем безымянном пальце, когда ты согласишься выйти за меня. Я замираю с открытым ртом, глядя в его глаза. Он смотрит пристально и теперь не улыбается. На моих губах повисает вопрос, ответ на который не готов услышать разум. Бостон прямо сейчас предлагает мне стать его женой?! Я даже не моргаю. Нет, Кендалл, это глупо. Тебе показалось. Он не мог. Это безрассудно и несвойственно Бостону. Но Бостон повторяет: – Как смотришь на то, чтобы мы поженились? Этой ночью. Хочешь, прямо сейчас? – Ты серьезно? – все еще не верю своим ушам. У меня галлюцинации. Или я сплю. Точно. Это все сон. И когда я открою глаза, то снова проснусь одна в своей комнате, зная, что Бостон засыпает в постели со своей будущей женой. Со Скайлар. Не со мной. Бостон хмурится и тут же вскакивает на ноги. – Вставай. Поедем выбирать тебе кольцо, – он быстро натягивает на себя брюки. – Что предпочитаешь: Tiffany, Cartier… Может быть, Chopard? Решай быстрее, я должен знать, кого поднимать на ноги, чтобы нам открыли магазин в час ночи. – Бостон, ты спятил? – я сажусь на гору подушек, которую совсем недавно давили наши тела, и натягиваю плед на обнаженную грудь. – Мы не можем… – Мы не сможем пожениться, только если ты этого не хочешь, – он подает мне мои пижамные шорты и застывает напротив моих глаз. – Ты хочешь? Если нет, я все пойму. Я ни в коем случае не пытаюсь на тебя давить… Но… – Иисусе, какой же ты зануда! – подпрыгиваю с подушек и бросаюсь ему на шею. – Разве ты не помнишь мои детские клятвы? Я собиралась стать твоей женой с трех лет. Потому что обожала тебя так же сильно, как и моего любимого волшебного пони из мультика про пони. Я не шутила, Бостон. Я мечтала выйти за тебя с самого детства. И ты до сих пор думаешь, что я могу сказать тебе «нет»? – Тогда озвучь мне свой положительный ответ, – он притягивает меня к себе еще ближе. Его жаркие губы почти касаются моих. – Cartier, – выдыхаю ему в рот. – С черным бриллиантом в виде сердца. Не хочу изменять своему вкусу, – Бостон подхватывает меня на руки и тянется за поцелуем, но я снова отстраняюсь всего на секунду. – И ты встанешь на колено! – Ради тебя я готов даже ползти на своих двух. *** Нет, правда. Это происходит всерьез. На мое тело, поверх пижамных шортов, накинута черная рубашка Бостона и перетянута его же ремнем на талии. Я босая, а у него пальто на голое тело. И в таком виде мы действительно едем покупать мне помолвочное кольцо от Cartier в час ночи. В нас две бутылки вина и больше двух тысяч фунтов счастья. Мы улыбаемся и смеемся, как ненормальные. Бостон натягивает на меня свои носки, чтобы я не ступала по холодному асфальту босиком. А затем мы останавливаемся у витрины пустого ювелирного магазина. Немыслимо. И вот так осуществляются заветные мечты? Раз и все? И я будущая миссис Нот-Кёртис? Пятнадцать лет тайных молитв оправдаются прямо сейчас? Нас встречает полусонный владелец магазина, оглядывает каждого с ног до головы, трет глаза и оглядывает еще раз. – Можно побыстрее? – подгоняет его Бостон. – Моя невеста может простудиться, пока Вы здесь возитесь. – Одну секунду, мистер Нот-Кёртис. Я подавляю смех и крепче сжимаю ладонь Бостона. Миссис Кендалл Нот-Кёртис. Поверю, когда преподобный произнесет это в церкви. – Я правильно расслышал Ваши пожелания по телефону? – уточняет владелец магазина, распахивая перед нами стеклянную дверь. – Черный бриллиант в виде сердца?