– Прости… – шепчет она. – Ты не должна извиняться. Она едва не убила тебя. Ты имеешь полное право ненавидеть как ее, так и меня. – И я ненавидела. Правда. Очень долго. У меня было на это время, знаешь ли, – легким движением Кендалл подталкивает меня за подбородок, чтобы я взглянул ей в глаза. – Месяц за месяцем. Я смотрела на свои ноги и ненавидела, ненавидела, ненавидела. Не тебя, Бостон. Только ее. Даже если бы я захотела, я бы не смогла тебя возненавидеть. Я пыталась, правда. Но не смогла. Я слишком… – Кендалл запинается и отнимает руку от моей щеки, но я ловлю ее за запястье. – Что ты? – приподнимаюсь на колени, чтобы поравняться с ее лицом. Кендалл напугана. Она взболтнула лишнего. Это не входило в ее планы, но я уже услышал. Уже додумал. Уже хочу, чтобы она продолжила так, как сложилось в моей голове. «Я слишком люблю тебя, Бостон». Скажи, родная, скажи. Умоляю. Прошепчи. Произнеси одними губами. Я нуждаюсь в этих словах. Но Кендалл проглатывает их. – Я… Я уже опаздываю домой. Папа будет переживать. Мне пора. Кендалл резко разворачивает кресло и устремляется к выходу. Я подрываюсь на ноги и бегу за ней. Успеваю перегородить ей путь в холле. Нет, черт побери, так просто она отсюда не уйдет. Я хочу услышать. Я ждал три года. А если она не заговорит, то у меня найдется что сказать. Я ведь устроил встречу именно для этого. – Кендалл, остановись. У нас еще остались вопросы. Так нельзя! Это не по правилам. – Плевать, Бостон. – Но я еще не все сказал! – Неважно. Хватит. Остальное оставь при себе, – я пытаюсь удержать ее за плечи, но она отмахивается от моих рук. – Я слишком многое держал при себе. Слишком долго. – Меня это не волнует, понял? – Нет, я ничего не понял. Ты ничего не объясняешь. И раз ты сама молчишь, то говорить буду я, – ухватываюсь обеими руками по обе стороны от ее кресла. – Ты придурок? – Дай мне пять минут. – Отпусти немедленно! – психует Кендалл и пытается вырваться. – Две минуты. Выслушай меня. Прошу. – Нет. – Минуту. – Что ты успеешь сказать за одну минуту? – она гордо вскидывает голову и ловит мой взгляд. – Самое важное, – я встаю перед ней на колено и вытаскиваю из кармана брюк кольцо, которое уже давно ждет ее. Да, я многое потерял. В том числе и время. Я не должен был ждать три года и соблюдать эти дурацкие правила, выдвинутые ее семьей и судебным приставом. Но годы не вернуть. Однако я могу вернуть Кендалл. – Я люблю тебя всем сердцем, – стою на одном колене напротив ее широко распахнутых глаз. – Оно всегда принадлежало только тебе. Даже когда я сам не мог себе в этом признаться. В моем сердце всю жизнь была только ты, Кендалл. И только ты остаешься там по сей день, – с ее ресниц падает слеза, быстро скатывается вдоль щеки и срывается с подбородка. Я смотрю ей прямо в глаза. – Если ты по-прежнему любишь меня – не отталкивай, умоляю. Лучше стань моей женой. – Бостон… – она отрицательно мотает головой и начинает плакать. – Я не могу… Не могу… Я… Мы… Нас больше нет… – Как «нет»? А куда же мы делись? – Мы умерли, Бостон… Разве ты не понимаешь? Три года назад. В той самой машине, которая свалилась в залив Массачусетс. Мы утонули, Бостон. – Тогда почему мы все еще дышим? Ее глаза, полные слезы, застывают напротив моих глаз. Я все еще стою перед ней на колене. Держу открытую коробочку и протягиваю ей кольцо. – Не хорони нас, Кендалл. Мы все еще живы. Реанимируй. Дай нам шанс. Хочешь, я повторю миллион раз, как сильно люблю тебя до сих пор? Хочешь, я буду повторять каждый день по миллиону? Лишь бы видеть твою улыбку. Лишь бы ты была со мной. Хочешь? – беру ее за руку, и Кендалл проглатывает всхлип. – Я люблю тебя, Кендалл. Люблю тебя, Конфетка. Люблю тебя, мой ветер. Люблю, ураган. Люблю тебя бешеную, неуправляемую, безумную, дикую, добрую, самую красивую. Люблю твое лицо, тело, душу. Люблю каждый твой изгиб. Люблю твое изящество. Люблю, как ты смотришь на меня прямо сейчас. Люблю твою силу воли. Люблю как ты искренне любишь и всегда отдаешься без остатка. – Хватит, – она выдергивает свою руку, когда я начинаю покрывать поцелуями тыльную сторону ее ладони. – Я могу продолжать бесконечно. – Не нужно. – Нужно. Пока ты не поймешь, что я никогда не откажусь от тебя. Это я должен тянуться к тебе. Я должен быть достойным тебя. Не наоборот. И пока ты этого не поймешь, я не поднимусь с колен. – Нет, встань, Бостон. Пожалуйста, встань. Она всхлипывает и дышит все чаще. Слезы льются по ее щекам. Кажется, им нет конца. Не хочу, чтобы она плакала. Поэтому выпрямляюсь, но не отхожу от нее. Тянусь к ее зареванному лицу и нежно утираю слезы. – Прошу, не плачь… Я хочу, чтобы со мной ты всегда улыбалась. Позволь мне делать тебя счастливой. У меня получится, Кендалл. Поверь. Я больше не оступлюсь. – Я верю тебя, но я… Не могу, Бостон. Я просто… – на нее накатывает истерика. Она задыхается от всхлипов, и с каждым мое сердце обливается кровью. – Возьми кольцо, – захлопываю коробочку и вкладываю ей в ладонь. – Н-нет, я не могу… – Оно твое. Мое предложение бессрочное. Когда будешь готова ответить мне «да» – просто надень кольцо на безымянный палец и соедини наши три точки. Я все пойму, – мои руки застыли на ее лице, а взгляд прикован к покрасневшим от слез глазам. Она все равно прекрасна. Я все равно ее люблю. – Нет… – нерешительно шепчет Кендалл. – Люблю, как звучит твое «нет». Я помню эту фразу, произнесенную Кендалл, когда ей было пятнадцать. И она тоже помнит, потому что ее губы впервые за это время дрогнули в слабой улыбке. Мимолетной, но я уловил. – Поцелуй меня, Кендалл. Пожалуйста. Чтобы я запомнил на всю оставшуюся жизнь, – медленно склоняюсь к ее лицу. – Я не могу… – ее попытки воспротивиться слишком слабые и звучат только на словах. Тело же само подается мне навстречу. – Пожалуйста, Кендалл, – теперь не она, а я умоляю ее. – Нет… – Обожаю твое «нет». Ее выдох оседает на моих губах, и я, не дожидаясь очередного отказа, накрываю ее губы жадным поцелуем мощностью в три года нашей разлуки. Обхватываю ее затылок и запрокидываю голову, впиваясь в нее глубже. Мой язык проталкивается ей в рот и сплетается с ее языком. Слабый стон Кендалл просачивается сквозь поцелуй и заставляет меня прильнуть к ней еще ближе. Поцеловать еще жарче. Впитать ее еще сильнее. Как же я скучал. Как же невыносимо скучал каждый день и мечтал вернуться к ней. Мое тело пронизывают разряды тока. Я наэлектризован и возбужден до предела. Обхватываю Кендалл за талию и хочу поднять на руки, но она резко прерывает поцелуй. – Постой, Бостон. Хватит. Не нужно… – задыхаясь, отмахивается она. – Достаточно. – Тебя всегда недостаточно, – тяжело дышу, стоя напротив Кендалл. – Надеюсь, ты запомнишь этот поцелуй на всю оставшуюся жизнь, – она отводит взгляд к полу и жмет на кнопки на подлокотниках своего кресла. – Потому что это больше никогда не повторится. – Кендалл, зачем ты это делаешь? – шепчу, ощущая, как на глазах растворяется вера в нашу любовь. А я ведь был уверен. Думал, что смогу переубедить ее. – У нас ведь есть шанс на счастливое будущее… Зачем ты все рушишь? – На какое будущее? – резко тормозит она и оборачивается. Длинные косы ударяют ей по лицу. – Где ты статный красавчик миллиардер, а я несостоявшаяся одноногая модель с дерьмовой репутацией? – Мне плевать! – А мне не плевать! – кричит она. – Как ты не понимаешь? Мне не плевать! Ты даже не представляешь, что я чувствую рядом с тобой. Не знаешь, как сильно я ненавижу себя. Не понимаю, зачем я все еще живу. Все, к чему я стремилась, полетело к чертям. А ты… Больше никогда не говори, что любишь меня, понял? Мне больно это слышать. Ты разбиваешь мне сердце! – Но я хочу помочь! Ты не видишь то, что вижу я, Кендалл! Я не вижу твоей запятнанной репутации. Это все херня. Я обеспечу тебе такое фееричное возвращение, что все ума лишатся. То видео удалено изо всех возможных источников. Мы с Эзрой постарались. Никто и не вспомнит, в чем ты была замешана из-за гребаного ублюдка Чейза! Мертвого ублюдка, если быть точным. Теперь весь мир знает, чем занимался этот мудак. Тебя никто не осудит. – Ты причастен к его смерти? – ошарашено спрашивает Кендалл. – Причастен. И жалею лишь о том, что не мои руки вытолкнули его из того гребаного окна. Можешь ненавидеть меня за это. Я все пойму. Но не смей отталкивать меня из-за своих предрассудков. Позволь помочь. Я хочу быть рядом, Кендалл, пойми. И я знаю, как все исправить, как залечить твои раны. Я готов ради тебя на все. Только позволь. Подпусти меня ближе. Я больше никогда не разочарую тебя. Она не произносит ни слова и устремляет взгляд в пол. Мы молчим около двух минут. Я слышу ее неровное дыхание и, кажется, чувствую, как роятся мысли в ее голове. Ей многое нужно обдумать. Я все прекрасно понимаю. И я не стану давить. После сказанных мною слов Кендалл сама должна прийти ко мне. Она должна захотеть моей помощи. Иначе мои старания будут бесполезны. – Мне нужно домой… – невнятно произносит она после тяжелой паузы. – Я провожу тебя.