— О чем говорил? — О том, что пар превращается… — Ах, да, пар!.. — Я вдруг все вспомнил. — Пар охлаждается, превращается в воду и падает на землю дождем. Идет дождь! Внезапно набежали тучки и сразу же на землю упали крупные капли. Потом они стали падать все чаще и чаще — земля потемнела. Зазеленели листья деревьев и трава. По руслу реки весело побежала вода. С вершины скалы с шумом хлынул водопад. Из лесу послышались радостные голоса зверей и птиц. Я, Кузя и верблюд, промокшие насквозь, плясали вокруг перепуганной Засухи и кричали ей прямо в ее корявые уши. Дождик, дождик, шибче лей-ка! Гибни Засуха-злодейка! Будет дождик долго лить, Будут звери много пить. Старуха вдруг изогнулась, растопырила руки и снова превратилась в сухое скрюченное дерево. Все деревья шумели свежими зелеными листьями, только дерево — Засуха — стояло голое и сухое. Ни одна дождинка на него не падала. Из лесу выбежали звери. Они вволю напились воды. Зайцы прыгали и кувыркались. Лисы махали рыжими хвостами. Белки скакали по веткам. Ежи катились как мячики. А птицы стрекотали так оглушительно, что я не мог понять ни одного слова из всей их болтовни. Моего кота охватил телячий восторг. Можно было подумать, что он нализался валерьянки. — Пейте! Лакайте! — кричал Кузя. — Это мой хозяин сделал дождь! Это я помог хозяину достать столько воды! Пейте! Лакайте! Пейте сколько влезет! Мы с хозяином угощаем всех! Не знаю, сколько времени мы бы вот так веселились, если бы из лесу не раздался страшный рев. Птицы исчезли. Звери мгновенно разбежались, словно их тут и не было. Только верблюд остался, но и он задрожал от страха. — Спасайтесь! — закричал верблюд.— Это белый медведь. Он заблудился. Бродит тут и ругает какого-то Виктора Перестукина. Спасайтесь! Мы с Кузей быстро зарылись в кучу листьев. Бедняга верблюд не успел удрать. На полянку ввалился огромный белый медведь. Он стонал и обмахивался веткой. Он жаловался на жару, рычал и ругался. Наконец он заметил верблюда. Мы не дыша лежали под мокрыми листьями, все видели и все слышали. — Это что такое? — ревел медведь, указывая лапой на верблюда. — Это, простите, я, верблюд. Травоядное животное. — Я так и думал. Горбатая корова. Зачем ты родился таким уродом? — Простите. Больше не буду. — Прощу, если ты скажешь, где находится север. — С большой радостью скажу, если вы мне объясните, что такое север. Круглое это или длинное? Красное или зеленое? Чем пахнет и какое на вкус? Медведь, вместо того чтобы поблагодарить вежливого верблюда, с ревом на него набросился. Тот припустил изо всех своих длинных ног в лес. В минуту оба исчезли из глаз. Мы выползли из кучи листьев. Мяч медленно тронулся, и мы побрели за ним. Мне очень жаль было, что из-за этого грубияна медведя мы потеряли такого хорошего парня, как верблюд. Но Кузя о верблюде не жалел. Он все еще продолжал хвастаться, что мы с ним «сделали воду». Я не слушал его болтовни. Я опять думал. Так вот что значит круговорот воды в природе! Оказывается, вода на самом деле не исчезает. Она просто превращается в пар, а потом охлаждается и опять падает на землю в виде дождя. А если бы она совсем исчезала, то понемножку бы солнце все высушило и мы, люди, и животные, и растения высохли. Как те рыбки, которых я видел на дне высохшей речки. Вот так так! Выходит, что Зоя Филипповна поставила мне двойку за дело. Самое смешное, что и на уроке она говорила мне то же самое, и не раз. Почему же я не понял и не запомнил? Потому, наверно, что слушал и не слышал, смотрел и не видел… Солнце не было видно, а все же становилось жарко. Снова захотелось пить. Но хотя лес по сторонам нашей дорожки и зеленел, речки мы нигде не видели. Мы все шли да шли. Кузя успел рассказать мне с десяток историй про собак, котов и мышей. Оказывается, он близко знаком с Люськиной кошкой Топси. Мне всегда казалось, что Топси вялая и неигривая. К тому же она очень уж плаксиво и противно мяукала. Не замолчит, пока ей чего-нибудь не сунешь. А я не люблю попрошаек. Кузя мне рассказал, что Топси к тому же еще и воровка. Кузя клялся, что это она на прошлой неделе стащила у нас большой кусок свинины. Моя мама подумала на него и отхлестала его мокрым кухонным полотенцем. Кузе это было не так больно, как обидно. А Топси так обожралась свинины, что даже заболела. Люсина бабушка носила ее к ветеринару. Вот я вернусь, открою Люське глаза на ее милую кошечку. За разговорами мы и не заметили, как подошли к какому-то чудному городу. Дома в нем были круглые, как цирк Шапито, или квадратные или даже треугольные. Людей на улицах видно не было. Наш мяч вкатился на улицу странного города и замер. Мы подошли к большому кубу и остановились перед ним. Два кругленьких человечка в белых халатах и шапочках продавали газированную воду. На шапочке у одного продавца был нарисован плюс, а у другого — минус. — Скажите, — робко спросил Кузя, — а вода у вас настоящая? — Положительно настоящая, — ответил Плюс. — Не желаете ли выпить? Кузя облизнулся. Нам очень хотелось пить, но вот беда, у меня не было ни копейки, а у Кузи и подавно. — У меня нет денег, — признался я продавцам. — А у нас вода продается не за деньги а за правильные ответы. Минус хитро прищурился и спросил: — Семью девять? — Семью девять… семью девять, — забормотал я, — кажется, тридцать семь. — Мне так не кажется, — сказал Плюс. — Ответ отрицательный, — добавил Минус. — Дайте мне бесплатно, — попросил Кузя. — Я кот. И не обязан знать таблицу умножения. Оба продавца вынули какие-то бумаги, читали их, листали, просматривали и потом хором объявили Кузе, что у них нет распоряжения бесплатно поить неграмотных котов. Пришлось Кузе только облизнуться. К киоску подкатил велосипедист. — Скорее воды! — закричал он, не слезая с велосипеда. — Я очень тороплюсь. — Семью семь? — спросил Минус и протянул ему стакан с искристой розовой водой. — Сорок девять, — ответил гонщик, на ходу выпил воду и умчался. Я спросил продавцов, кто он такой. Плюс рассказал, что это знаменитый гонщик, который занимается тем, что проверяет домашние работы по арифметике. Ужасно хотелось пить. Особенно когда перед глазами стояли сосуды с прохладной розовой водой. Я не выдержал и попросил задать еще вопрос. — Восемью девять? — спросил Минус и налил воды в стакан. Она так и шипела, так и покрывалась пузырьками! — Семьдесят шесть! — выпалил я, надеясь, что попаду. — Мимо, — сказал Минус и выплеснул воду. Было страшно неприятно смотреть, как чудесная вода впитывалась в землю. Кузя стал тереться о ноги продавцов и униженно просить, чтобы они задали его хозяину легкий, самый легонький вопрос. Я прикрикнул на Кузю. Он замолчал, а продавцы насмешливо переглянулись. — Дважды два? — улыбаясь спросил Плюс. — Четыре, — ответил я сердито. Мне было почему-то очень стыдно. Я выпил полстакана, а остальное отдал Кузе. Ах, как хороша была вода! Даже тетя Любаша никогда такую не продавала. Но воды было так мало, что я даже не разобрал, с каким она сиропом. Гонщик снова показался на дороге. Он быстро крутил педали и пел: Распевая, едет, едет, Едет гонщик молодой. На своем велосипеде Он объехал шар земной. Он летит быстрее ветра, Не устанет никогда, Сотни тысяч километров Отмахает без труда. Велосипедист проехал мимо и кивнул головой. Мне показалось, что он зря храбрится и уверяет в своей неутомимости. Я только хотел сказать об этом Кузе, как заметил, что кот сильно чем-то испуган. Шерсть у него стала дыбом, хвост распушился, спина изогнулась. Неужели здесь есть собаки?