– Да? И что же мы там будем делать? – Отлично проведем время! – заверил ее Ярик. – Турбаза – высший класс, тебе обязательно понравится. – И где турбаза? Про себя Анжелика решила, если турбаза в какой-нибудь глуши, то она туда ни одна, ни с подругой не сунется. – Место неподалеку от города. От силы полтора часа на машине. Ничего себе недалеко! Сергей и то живет ближе! До него Анжелика добиралась всего час двадцать. А Ярик продолжал уговаривать Анжелику: – На турбазе вполне цивилизованно. Озеро, вокруг него домики, возле домиков площадки для мангалов. В общем, дом отдыха со своей администрацией. Немного скучновато, сам-то я предпочитаю забраться в такую глушь, где не ступала еще нога человека, но, думаю, ты в первый раз в незнакомой компании в таком месте будешь нервничать. А то и вовсе откажешься ехать. Лично я бы на твоем месте отказался. – Скинь мне название турбазы, и я подумаю. – Думай! Но не очень долго. – А то что? – подзадорила его Анжелика. – Пригласишь вместо меня другую девчонку? – Нет, просто тогда я тоже не поеду. Дома Анжелика в первую очередь забралась в душ. Цементная пыль с волос отмывалась хуже, чем она представляла. Волос было много, и грязно-серые струйки еще долго стекали в ванну. Наконец, все отмылось, и довольная собой Анжелика накинула на плечи полотенце. И тут раздался звонок в дверь. Анжелика вздрогнула. Кто бы это мог быть? За окном уже давно стемнело. У Анжелики даже мелькнула мысль затаиться и не открывать, но в дверь звонили, потом стали колотить, а потом раздался знакомый голос. – Анжеличка, открывай, родная! Это была Констанция! Еще одна жертва родительских амбиций, которая расплачивалась теперь за их фантазии неустроенной и бурной личной жизнью. Мужья сменялись любовниками, любовники мужьями. Бывшие жены, тещи и дети пытались несчастную Констанцию отравить. А ведь Констанция была ровным счетом ни в чем не виновата, виной всему было ее имя. К счастью, пока что отравительницы действовали безуспешно. Но, судя по надрывному плачу за дверью, Констанция пребывала на очередном витке кризиса личной жизни. Не открыть лучшей подруге Анжелика не могла. Она широко распахнула дверь и в третий раз за сегодняшний день завопила: – Ой, мамочки! Перед ней стояло лохматое существо с синей кожей, обрамленной нежным белым пушком. – Эт-т-то… Эт-т-то!.. Э-э-э!.. Слов у Анжелики решительно не находилось. Она успела подумать, что цемент, похоже, был не совсем цементом и дал какие-то осложнения на зрение или даже на мозг, но тут существо произнесло: – Анжеличка, это я, не волнуйся, дорогая. Существо и впрямь говорило голосом Констанции. И Анжелика прошептала: – Это ты? А что с тобой случилось? И тут Констанция, до того тихо всхлипывающая, уже разрыдалась в голос. – Злые люди! Гадкие! Если бы ты знала, как мне не повезло. – Да я уж вижу, – пробормотала Анжелика. – Как тебя угораздило так… посинеть? – Это все Маргарита. – Кто это? – Настоящая ведьма! Принесла же ее нелегкая! Жила бы в своем Мемфисе! Ведь работа у нее там. Родители. Нет, приперлась! К мужу! К любимому, как она говорит. И приехала! Точней, прилетела! – Как? – На метле, судя по всему. Ну или на самолете. Не важно, главное, она прилетела к мужу, а там… – А там ты. – А там я, – удрученно подтвердила Констанция. – То есть уже не там, ноги моей больше не будет после случившегося. Кстати, Олежа оказался жалким предателем. Как увидел свою Маргариту, мигом сдулся. – Я тебе говорила, что он хиляк. К этому времени девушки уже были в ванной. Констанция влезла в душ, а Анжелика ждала подругу, наблюдая, как из-под шторки в сток сначала сбегают ярко-синие струи, потом насыщенно-голубые, а затем и вовсе такие бледно-голубенькие, какими бывают незабудки на исходе своего цветения. – Ну, в общем… Олежа, он же художник, у него в квартире всяких красок полно. Вот она сгоряча на меня все запасы ультрамарина, которые у него были, и опрокинула. Ему как раз панно настенное заказали, виды моря, завтра должен был ехать на квартиру к заказчику. Все приготовил, а тут жена вернулась, меня в постели увидела и хвать первое, что под руку попалось. – Ультрамарин. – Он самый! А потом еще подушкой меня бить стала, я ее тоже, подушки порвались, пух по всей квартире полетел. Ей-то ничего, отряхнулась и порядок, а я в краске была, ко мне пух прилип. Пришлось до тебя пешком бежать, в транспорт меня в таком виде не пускали. Отмывшаяся кожа Констанции оказалась приятного для глаз светло-голубого цвета. Волосы почти не пострадали, благо Констанция еще в прошлом месяце перекрасилась в брюнетку. Наклонив голову, Анжелика оценивающе оглядела подругу. – Слушай, а тебе так даже идет. – Издеваешься? – Нет! Правда! Констанция изучила свое отражение в зеркале, но настроение у нее ничуть не улучшилось. И она сказала: – Мне теперь одна дорога, в петлю! Анжелика даже дернулась: – Как тебе не стыдно! – Или утоплюсь. – Не смей такое даже говорить! – Тогда с крыши прыгну. – Прекрати немедленно! Но Констанция продолжала мрачнеть: – А что мне остается? С мамой я поссорилась. Когда к Олеже уходила, она меня прокляла, что я к женатому ухожу. К Олеже мне теперь пути тоже нет, появлюсь, его жена меня убьет, она это мне торжественно пообещала. И куда мне деться? – У меня можешь пожить. – Правда? Констанция немного повеселела, но тут же снова нахмурилась. – Допустим, поживу я у тебя пару дней, неделю, ну, месяц или там год… – Месяц? Год? Анжелике стало не по себе. Похоже, она здорово погорячилась, предложив подружке кров. – А потом что? – продолжала Констанция. – Работы у меня нет. Образования у меня нет. Я же ничего не умею! Туалеты идти мыть? О-о-о! Я ведь уже на всех страничках нахвасталась, что скоро снова выхожу замуж. Платье показала! Туфли! Букет! – Ты купила платье, туфли и букет, зная, что твой жених пока еще женат на другой женщине? – Но, во-первых, он мне обещал, что разведется сразу же, как только жена приедет. А во-вторых… ничего я не покупала. В магазине нафоткала. Но теперь все узнают, что меня послали. У-у-у! Какой позор! Мне этого не пережить! Никогда! Лучше спалю себя заживо! У Анжелики вторично возникло какое-то неприятное чувство, что она поторопилась со своим гостеприимством. А ну как Констанция вздумает гореть прямо тут, в квартире? Терять имущество из-за придури подружки Анжелика была не согласна. И в целях сохранения своего жилья и жизни подруги, мозг у Анжелики заработал в усиленном режиме.