– И в чем же твоя мечта? – покачал головой ее отец. – Мне доложили о том, как ты увиваешься за вниманием и милостью Анны Болейн. Это ли твоя мечта, ангел мой? Быть прислужницей этой искусительницы? Наглой соблазнительницы, ради которой наш король впал в море греха? – Думаю, Анне было бы в радость услышать, как вы отзываетесь от ней, отец. Именно такой она и желает быть в глазах своих поданных: распутницей и коварной нимфой, – усмехнулась Альенора, но улыбка на ее лице тотчас сменилась серьезностью. – На вашем месте, дорогой отец, я помнила бы о том, что стало с вашим другом сэром Гизом… – Всевышний, как я дожил до этого горького дня? Моя собственная дочь угрожает мне! – вскинул руки к небу лорд Нортон и устало опустился на стоящий рядом стул. Выражение страдания и мук на лице отца заставили Альенору смягчиться, и, чтобы дать ему понять, что она не гневается, девушка подошла к лорду Нортону, опустилась перед ним на колени и взяла его ладонь в свою. – Ах, ну, что вы себе придумали! Угрожаю! Полно вам, отец! – Она поцеловала ладонь родителя и заглянула в его полные тоски и боли глаза. – Никогда и ни за что я не брошу вам ни одной угрозы! Я просто напоминаю вам о том, что с именем Анны лучше не играть, ведь одно лишь ее слово заставит Генриха перевернуть целый мир, вам ведь и самому это известно. – Ты не должна быть здесь… Альенора, моя птичка, тебе нужно вернуться к матери. Что она будет делать без тебя? – грустно улыбнулся лорд Нортон, потрепав дочь по щеке. – Теперь, когда Филип ждет нас всех в Царстве Небесном, а Бригида собирается принять подстриг, у твоей матери не осталось никого, кроме тебя. Что, если она вновь поддастся уловкам Дьявола и пожелает лишить себя жизни? – Прошу, не пытайтесь призвать меня к ответу за ее грехи. Я вольная птица, отец, у меня имеются свои мечты и цели. Я не желаю всю жизнь прозябать там, где для меня нет ни радости, ни отрады, – недовольно сказала на это Альенора. – Что ж, свою мечту ты осуществила. Но теперь поведай мне: какова твоя цель? Только не лги мне, дитя мое, это страшный грех, – вкрадчивым тоном спросил лорд Нортон. Он прекрасно знал свою дочь и о том, каким честолюбием она отличалась с самого детства, и ему необходимо было узнать о планах Альеноры, чтобы вовремя остановить ее глупости или помочь ей не попасть в искусную ловушку. – Цель? Вы, правда, хотите знать? – На губах Альеноры появилась загадочная улыбка. – Так вот, мой дорогой отец, знайте же, что ваша дочь стремиться разбивать мужские сердца! – Ах, ангел мой, ну и к чему тебе это? Неужели тебе не хватает того поклонения, которым ты уже владеешь? – Разве восхищение глупцов и бедняков стоит принимать во внимание? Провинциальные холостяки? Женатые толстые соседи? Вот нашли же достойных поклонников! – залилась смехом девушка. – Лишь один мужчина достоин твоего внимания, и этот мужчина – ни больше, ни меньше сам король Англии, не правда ли? – прищурился лорд Нортон, и все его существо пронзил холод. – Король? Бросьте, отец, я ведь не настолько глупа, чтобы идти против Анны и всего ее семейства, – посерьезнела Альенора. – К тому же, он даже не взглянул на меня. Ни когда я прибыла, ни когда я танцевала, ни когда смеялась. – А если так случится, что он проявит к тебе не только внимание, но и вдруг воспылает к тебе чувствами, как он когда-то воспылал к Анне Болейн? – допытывался ее отец. – Будешь ты противиться? Скроешься? Или же возьмешь в свои ладони огонь и будешь пытаться приручить его? Позволь дать тебе мудрый совет, моя птичка: Генрих и есть огонь, но огонь дикий и яростный, и никто и никогда не приручит его. – У Анны это уже получилось, отец. Разве вы не заметили, каким взглядом он смотрит на нее? Разве не… – начала было девушка. – Альенора! – вдруг строго перебил ее лорд Нортон и с силой сжал ее ладонь. – Даже не вздумай играть с ним! Не вздумай мнить себя лихой наездницей, которая с легкостью объедет строптивого жеребца! Генрих своенравен, а смена его настроения опасна! Сегодня он улыбается и светится счастьем, а завтра без колебаний приказывает пытать неугодных ему людей! Ты еще юна и мало что понимаешь, но я прожил в этом проклятом дворце немало лет, и говорю тебе, дочь моя: берегись своих желаний! Строгий тон отца и его вдруг побледневшее лицо заставили Альенору нахмуриться: таким она видела его впервые, и то, что она сейчас видела, было ей не по нраву. Она гордо приподняла подбородок и взглянула прямо в глаза своего отца. – Мне жаль, что вы считаете меня подобной Анне. Анна прекрасна, и я боготворю ее, но быть содержанкой короля, держать его на привязи и охранять от других волчиц – не для меня. Моя цель, отец, упиваться страданиями мужчин. И, не бойтесь, я знаю свое место! Я наиграюсь вволю и найду себе постоянную гавань в виде необычайно богатого молодого и красивого лорда с высоким титулом, – ледяным тоном сказала девушка. – Игры с сердцами опасны, моя дорогая. Порой они приводят к позору и гибели всего рода, – заметил лорд Нортон. Холодность дочери расстроила его, но он не желал поддаваться своим чувствам. Он желал защитить свое единственное дитя любой ценой, пусть сама Альенора не понимала и не желала принять эту его защиту. И в этот самый миг лорд Нортон осознал, что сам взрастил в дочери непослушание и чрезмерную гордость. Альенора всегда была его любимицей, никогда не слышала от него слова: «нет» и получала все самое лучшее, дорогое и роскошное. Лорд Нортон никогда не задумывался о том, куда приведет их такое положение дел, и сейчас пожинал то, что посеял: его дочь, не спросив его разрешения, своевольно покинула отцовский замок, прибыла в королевский дворец и наивно рассуждала о вещах, недоступных ее женскому молодому избалованному разуму. – Доверьтесь мне, отец. Разве я хоть когда-нибудь позорила ваше имя? – примиряющим тоном сказала Альенора, вдруг осознав правоту отца. Ведь, что она знает о дворе? Письма отца были достоверной информацией, но девушка понимала, что есть вещи, о которых он писать был не вправе, о которых даже упоминать было опасно. Должно быть, ненапрасно он так взволнован и огорчен ее появлением. – Никогда, душа моя. Ты моя радость и моя жизнь. – Голос лорда Нортона дрогнул, а на глаза навернулись слезы. – Если с тобой что-то случится… Я не переживу… И твоя мать не переживет… Я умоляю тебя, мой ангел, моя любовь: принеси Анне свои извинения и поезжай домой. Только там ты будешь в безопасности. – Мне жаль расстраивать вас, отец, но я никуда не поеду. Мое место здесь. И, раз вы так беспокойны за мою жизнь, прошу, будьте моим союзником и защитником. Здесь, во дворце. Даже если мое присутствие здесь причиняет вам боль, – тихо попросила девушка и вновь поцеловала ладонь отца. Но на лице лорда Нортона не появилось даже намека на улыбку, и Альенора продолжила: – Король, его внимание, его любовь и богатство мне не нужны, клянусь вам чистотой Девы Марии. Она свидетельница того, что я не ношу в своем сердце планов соблазнить Генриха и отобрать его у Анны. Честно вам признаюсь, что для меня Анна выше даже самого короля, она подобна ангелу, до которого не дотянуться. Я не могу и не желаю причинить ей или вам боль. – Даже если ты захочешь это сделать, дочь моя, она не допустит этого. Ее когти и когти всех Болейнов сидят глубоко в теле Генриха, и они не потерпят конкуренции. Пока Анна затуманивает разум нашего короля своей терпкой сладостью, ее брат Джордж нашептывает ему на ухо то, что выгодно Болейнам. Они настолько всесильны, что даже я боюсь перейти им дорогу. Мне приходится улыбаться им, хоть в душе я молюсь, чтобы Отец наш Всевышний исцелил нашего короля от их темных чар, и надеюсь, что в Аду для них уже приготовлен котел, полный огня. – Отец, неужели вы так верны тому, кто не пощадил ваших чувств и не отпустил вас на похороны единственного сына? – тихо спросила Альенора. В этот момент она чувствовала к королю отвращение. И как только леди Болейн могла любить такого жестокого и самовлюбленного мужчину? – Дела королевства важнее наших личных потерь… Так он сказал. И я с ним согласен, – ответил на это лорд Нортон, и это напоминание, словно ледяная ладонь, сжало его отцовское сердце. Он смахнул с ресниц слезы, потрепал дочь по щеке и, наклонившись к ее уху, едва слышно сказал: – Хорошо, ангел мой. Я подчинюсь твоей воле. Только помни о том, что Болейны – наши враги. Не только наши, но и всей Англии. Они думают, что держат Генриха в своих руках, но все это может измениться в один миг. Вот увидишь, дочь моя, придет тот день, когда Болейны падут. Твое восхищение Анной мне понятно: она умеет очаровывать. Но, Альенора, пока она командует сердцем короля, не смей пробовать на нем свои чары… Пообещай мне это, ангел мой, и я буду самым близким твоим союзником и самой надежной твоей защитой. – Отец, мой дорогой добрый отец! Обещаю, что всегда буду помнить свое место и что ни один красавец не сможет заставить меня опозорить вас! Анной я восхищаюсь, но никогда не забуду того, на что она способна! – с чувством прошептала Альенора и обняла отца за шею. Ее душа ликовала: ей удалось сломить сопротивление отца! Он более не сердится и даже готов поддерживать ее! Какое счастье! Альенора возвращалась в свои покои с довольной улыбкой на лице. Она уже предвкушала завтрашний день: Анна затеяла бал-маскарад! А ее маскарады славятся роскошью и веселием! Будут танцы, музыка, несметное количество гостей, вкусные угощения и много вина! «Но, Боже, как же я устала! Уверена: я засну тотчас, как только моя голова коснется подушки» – подумала девушка, но, зайдя в свою комнату, вдруг с удивлением обнаружила что холод в ней уступил место приятному теплу и треску горящих в камине поленьев. – А вот и вы, мисс Нортон. – Послышался тихий вкрадчивый голос, заставивший Альенору вздрогнуть от неожиданности, и лишь тогда девушка увидела незваную гостью, вольготно расположившуюся в мягком кресле у камина, с кубком в руках. – Не нужно реверанса. Подойдите и присядьте рядом со мной. – Анна мило улыбнулась своей фрейлине и указала своей тонкой изящной ладонью на соседнее пустующее кресло. – Знаю, час поздний, и нам следует отдыхать, но я не сомкну глаз до тех пор, пока не побеседую с вами. Глава 8 Альенора на миг застыла, не зная, что ответить. Она была наслышана о непростом характере Анны и уже успела увидеть, как та обращается со своими фрейлинами, поэтому нежданное появление леди несколько напугало ее. О чем Анне требуется побеседовать с ней? Что такого занятного она, провинциальная мисс Нортон, может поведать той, что столько времени провела при дворе и владела сердцем самого Его Величества? А вдруг она явилась угрожать? Вдруг лорд Нортон прав, и Анна видит в ней соперницу? – Не робейте так, дитя мое, – тепло улыбнулась Анна девушке, видя, что та колеблется. – Знаю, о моей особе ходят разные слухи, но большинство из них – грязная ложь, созданная с целью очернить мое имя и нашу с Его Величеством светлую и чистую любовь. Садитесь же, мисс Нортон, и мы обговорим завтрашний бал-маскарад. Мне интересно будет узнать ваше мнение о моих маленьких затеях. «Ах, маскарад! Всего-то! Но какая честь!» – с облегчением в душе, подумала Альенора и села рядом с Анной, как та и велела. На девушке все еще был плащ, а под ним ночное платье. Леди Болейн окинула Альенору пристальным взглядом, но вновь улыбнулась. – Должно быть, вы навещали вашего отца? – ласковым тоном спросила Анна и пригубила кубок с вином. – Так и есть, моя леди, – стараясь не выдавать голосом свое волнение, ответила Альенора. И откуда только Анне было известно о том, где она только что была? Неужели леди уже начала за ней слежку? – И что же ваш отец? Предупреждал вас обо мне, жестокой и злой? – Анна поднялась с кресла, взяла стоящий на камине серебряный кубок, который, поняла Альенора, был принесен самой леди, и щедро наполнила его красным вином, также стоявшем на камине в большом серебряном кувшине, украшенном гербом Тюдоров. – О, нет, моя леди, о вас он не сказал ни слова, – солгала мисс Нортон, вдруг наполнившись страхом за жизнь и благосостояние своего отца. – Он всего лишь предупредил меня о соблазнах дворца и дал мудрый совет не играть с мужскими сердцами. – Но ведь это так занятно! Ваша жизнь без этого будет скучна! – тихо рассмеялась Анна. Ее смех напоминал звон колокольчиков и был приятен слуху, а ее красивая стройная фигура и грациозные движения заставляли Альенору не отрывать от нее восхищенного взгляда. Именно такой должна быть настоящая леди! Стройная, как тростинка, озорная, как ветер, и мудрая, как сова. И пусть лицо леди Болейн не было таким уж красивым, в глазах Альеноры она была самой прекрасной женщиной в мире, и даже Бригида померкла в ее глазах, ибо блеск и роскошь Анны ослепляли. К тому же теперь Бригида была навсегда потеряна: приняв подстриг и посвятив себя служению Господу, жизнь вне монастыря для нее умерла, но ей, Альеноре, нужно было жить дальше. Жить и наслаждаться этой жизнью, что она и была намерена делать, полная девичьей энергии, молодой горячей крови и грандиозных стремлений. – Надеюсь, вы дали вашему строгому отцу отпор и сказали, что он не может лишить вас такого наслаждения, как слезы и стенания влюбленных поклонников? – Анна протянула кубок с вином Альеноре и та, покрывшись румянцем от такой чести, с благодарностью приняла его. Анна вела себя так непринужденно, так приветливо, словно они были давними подругами. – Увы, мне пришлось дать отцу слово, что я буду осторожна в этой игре, – усмехнулась Альенора. – Видите ли, он весьма дорожит своей репутацией. – Но разве существует при дворе хоть кто-то, кто ей не дорожит? – пожала плечами Анна и, широко улыбнувшись, подняла свой кубок. – За вас, мисс Нортон! За вашу новую, полную веселья и флирта жизнь при самом богатом и великом дворе во всей Европе! Девушки сделали по глотку. Горло Альеноры прожгла горечь: вино было очень крепким, намного крепче того, что подавали к столу в замке Нортонов. Ей хотелось раскашляться, но она помнила о том, что это было бы весьма оскорбительно для Анны. Поэтому Альенора подавила в себе кашель и лишь слегка прочистила горло. – Какое великолепное вино, моя леди. Я никогда не пробовала такого вкусного, – фальшиво улыбнулась Альенора. – Отныне вы будете пить его каждый день, мисс Нортон, – улыбнулась ей в ответ леди Болейн. – А как помогает оно в азартном флирте! – Боюсь, обещание, данное мною моему отцу, связывает меня по рукам и ногам, – вздохнула мисс Нортон и вновь сделала глоток вина, правда, совсем маленький. – Как жаль, потому что я желала попросить вас об одной крошечной услуге, – невинным тоном бросила Анна, и сердце Альеноры тотчас забилось, как дикая птица в клетке. – О, моя леди… Я обещала быть верной вашей слугой, и я выполню любую вашу просьбу, даже, если она огорчит моего бедного отца, – мягко сказала Альенора, боясь, что Анна разозлилась на ее глупые обещания отцу. – В моей просьбе не будет ничего такого, за что бы вашему отцу пришлось краснеть. Ничего такого, что могло бы смутить его. Флирт, но совершенно невинный, – ангельским голосом сказала леди Болейн и устремила на свою фрейлину пронзительный цепкий взгляд, ожидая ее реакции. – Флирт, моя леди? – удивленно переспросила Альенора. – Флирт, – склонив голову на бок, повторила Анна. – С испанским послом. – Но разве испанцы не разгневаны на Англию? Их испанская принцесса оказалась лгуньей, но они все же рьяно защищают ее и утверждают, что английский престол принадлежит ей! И один из них приглашен в ваш дворец? – недоумевала мисс Нортон. – Конечно, приглашен. И, конечно, вы очаруете и влюбите его в себя, – улыбнулась Анна, довольная истинным возмущением в голосе юной фрейлины. – Вы заставите его рассказывать вас обо всем, что задумывает эта испанская самозванка-королева, а затем будете докладывать мне. Вы поклялись мне в верности, и я приняла вашу клятву очень близко к сердцу…. Не разочаруйте меня, мисс Нортон, – И, словно поняв, что зашла слишком далеко, мисс Болейн мягко добавила: – У меня много врагов, и, без верных союзников, мне с ними не справиться. Если они погубят меня, Англия вернется под влияние Испании и Папы Римского, этого ложного посредника между Господом и людьми. – Я сделаю все, что вы прикажете мне, леди Болейн, – вновь пообещала Альенора и, не понимая, что делает, протянула руку и накрыла смуглую ладонь своего идола своей. – Этот испанец падет к моим ногам уже завтра, и уже к полуночи я смогу рассказать о том, что выведаю у него. – Вы прелестная девушка, мисс Нортон… Альенора… Могу я называть вас так? – Анна судорожно сжала ладонь фрейлины своей. В этот момент она чувствовала себя одинокой и ранимой, затравленным в угол зверем, но эта юная красавица и ее преданность стали той искрой, что вновь зажгли в возлюбленной короля костер самоуверенности и гордости. А эта маленькая блондинка с голубыми глазами не отличается робостью! Напротив! Смелая и готовая на все ради своей будущей королевы! Именно в такой помощнице Анна и нуждалась. И завтра, если Альенора докажет свою преданность и смекалку, решила леди Болейн, эта фрейлина станет одной из самых близких ее приближенных. – Вы можете называть меня, как вам угодно, моя леди, – улыбнулась Альенора, польщенная просьбой самой леди Болейн. – Проживая свои дни вдали от Лондона и вас, я существовала лишь мечтами о том, что когда-нибудь вы подарите мне честь служить вам. И вот, я здесь, в вашем распоряжении. Пусть я всего лишь провинциальная девушка и не ровня другим вашим фрейлинам, но, что такое флирт, мне известно. – Другие мои фрейлины, моя дорогая Альенора, всего лишь дурочки, от которых трудно чего-либо добиться… Но я все равно люблю их. Они мои преданные кошечки, любящие ластиться у ног хозяйки, – довольно произнесла Анна и ласково похлопала Альенору по щеке. – Когда я услышала о вашем рвении служить мне, я тотчас написала вам письмо, и, Господь да будет мне свидетелем, я рада, что вы прибыли. – Вам рассказали обо мне, моя леди? Кто? – Лишь сейчас Альенора задалась этим вопросом. Кого она должна поблагодарить за протекцию? – Вам важно знать, моя дорогая? – Анна пригубила вино, но, видя нетерпение на лице фрейлины, тихо рассмеялась и добавила: – Вам стоит поблагодарить вашего отца. На одном из пиров он слишком увлекся вином и, в нашей с ней недолгой, но приятной беседе похвалился вами. О, сколько прекрасных слов я услышала о вас, Альенора! Вы прекрасна, как весеннее солнце, весела, как радуга, и добра, как пчела, приносящая людям мед. Таких фрейлин мне как раз и не хватало. К тому же лорд Нортон уверил меня в том, что вы презираете старую испанку и открыто симпатизируете моей скромной особе. Конечно, Анна не сказала мисс Нортон о том, что пригласила ее в свою свиту для того, чтобы держать приручить и держать в узде лорда Нортона, советника своего возлюбленного короля Генриха. Теперь-то этот старый лис склонится перед Болейнами, как хилая сосна под зимним ураганом. Однако, несмотря на свои замыслы и первое недоверие, леди Болейн поняла, что Альенора ей нравится. В этой юной беловолосой красавице леди Болейн видела себя. Отныне она не имела намерения сделать мисс Нортон своей собачонкой, но желала ее искренней и верной дружбы. Окруженная льстецами и поклонниками, Анна чувствовала себя уязвленной, но, сидя здесь, в этих довольно тесных покоях новоприбывшей провинциальной фрейлины, она вдруг ощутила себя дома, а это теплое волшебное чувство она не испытывала уже очень давно. Даже ее старшая сестра Мэри перестала радовать и поддерживать ее из любви, но делала это лишь потому, что так было выгодно Болейнам, и по приказу их властного дяди, толкнувшего обеих сестер в объятия короля. «Мой отец? Нет, не буду говорить ему об этом, ведь он вырвет все волосы на своей голове!» – улыбнувшись, решила для себя Альенора и, вдруг заметив, как фамильярно ее ладонь находится в ладони леди Болейн, поспешно принесла свои извинения и покраснела, как яблоко на солнце. Однако Анна лишь очаровательно улыбнулась, допила свое вино, поднялась с кресла и, направившись к двери, жизнерадостно сказала мисс Нортон: – Завтра, на маскарад, наденьте лучшее ваше платье. У вас прелестный вкус, и я не сомневаюсь в том, что ваша небольшая игра с испанским послом принесет нам плоды. Но знайте же, что этот мужчина женат, и в Испании его ждут супруга и трое детей… – Анна потянула на себя дверь, но затем бросила на Альенору озорной взгляд. – Но говорят, он не прочь побегать за юбками английских дам. – Ее лицо вдруг стало серьезным. – Мне нужна эта информация, Альенора. Прошу, не подведите меня. – Вы можете рассчитывать на меня, моя леди. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы принести вам эти желанные фрукты, – пообещала Альенора, встав с кресла и присев в глубоком реверансе.