– Все случилось так внезапно, что мне трудно поверить в то, что все это не сон, – мягко улыбнулась Бригида, также поняв, что лучше не заводить с Альенорой беседу о том, что так ей не душе. Она принимала подругу такой, какой она была: сильной, волевой и амбициозной. Без всех этих качеств Альенора была бы не Альенорой, а кем-то другим. – За два дня до моего подстрига в наш дом постучали, и, когда служанка доложила мне, кто был этим неожиданным гостем, я не знала, что и думать… Столько темных мыслей пронеслось в моей голове! Мне казалось, лорд Тьюри, отец Вильяма, приехал, чтобы передать мне печальные вести о моих родителях, но вместо этого он сказал, что Вильям нуждается в хорошей супруге, и что я как никто лучше подхожу ему в этом… Он поинтересовался, сколько золота твой отец выплатил мне, как вдове Филипа, и, узнав точную сумму, сказал, что этого вполне достаточно, чтобы устроить наш с Вильямом брак, если, конечно, я дам свое согласие. – Девушка протянула подруге свою ладонь, и та крепко сжала ее. – И тогда я поняла, что это милосердный Господь прислал его. Господь решил подарить мне семейное счастье… Вновь, – застенчиво добавила она. «К чему Тьюри знать о том, сколько золота хранится в твоих вдовьих сундуках?» – усмехнулась про себя Альенора, заподозрив, что именно из-за щедрой суммы золотых монет, выплаченной лордом Нортоном вдове их сына, отец Вильяма так внезапно решил породниться с Гизами. Теперь, когда Бригида стала молодой богатой вдовой, она была очень выгодной партией. Но какая прыть! Траур по Филипу только начался, а Тьюри уже пришли за его супругой! Какое неуважение к Нортонам! Какое неуважение к самому усопшему! Несмотря на злость и неприязнь к семейству Тьюри, Альенора не могла злиться на Бригиду, которая так поспешно согласилась на новый брак: она любила Вильяма уже давно, и, должно быть, возможность наконец-то заполучить его в свою жизнь сделала ее немного безрассудной. Однако, несмотря на свою великую радость, Бригида заявила, что свадьба состоится только через три года: именно столько лет миссис Нортон желала носить траур и оплакивать Филипа. Это делает ей честь. Это возвышает ее, ангела, над смертными грешниками. – Ты сделала правильный выбор. Девушкам, особенно таким чудесным, как ты, не место в сырых монастырях. Господь не создал тебя для вечных молитв и постов, но благословил тебя тем, о чем ты мечтала, браком с Вильямом Тьюри, – добродушно ответила мисс Нортон. – Благодарю тебя! Твое одобрение так много для меня значит! – с чувством вымолвила Бригида и кинулась обнимать свою дорогую подругу, и та с любовью приняла ее в свои сестринские объятья. – И все же, признайся: этот сэр Уолш… Ненавидишь ты его или любишь? – Увы! Увы, я люблю его! При взгляде на него мое сердце готово выпрыгнуть из груди, но, когда он открывает свой рот, я желаю его медленной и мучительной смерти! – печально выдохнула Альенора. – Если он попросит твоей руки, ты согласишься стать его супругой? – Этого никогда не случится… А если случится, я лучше умру, чем стану его собственностью! Но, Бригида, ни слова ему не говори! Ни слова! Не желаю, чтобы он торжествовал! Пусть и дальше мучится неизвестностью! Однако эту теплую сцену прервала служанка, которая робко постучала в дверь и сообщила о том, что молодых леди ждут к полуденной трапезе. – Альенора, я… Вильям рассказал мне, обо всем, что произошло в Англии, пока я была в Кале… – едва слышно шепнула Бригида на ушко своей подруге, когда те, рука об руку, спускались по широкой деревянной лестнице, укрытой толстым красным ковром, к трапезному залу. – Моя милая, мне так жаль, что не от меня ты получила эти новости, – с досадой сказала на это Альенора. – Я писала тебе письма, но шпионы моего отца перехватывали их. Знаешь ли, советники короля и его новый цепной пес Томас Кромвель рьяно защищают интересы Генриха и не позволяют ненужной информации просачиваться за пределы Англии. Европа знает лишь то, что пишут своим королям послы, и не более. – О, ты знаешь, как я любила и люблю Екатерину… Мне так жаль, что она… Я до последнего не верила в то, что наш король может… – не заканчивая своих фраз, тихо промолвила Бригида, чувствуя, как ее грудь сдавила боль. Не только радость и счастье ждали ее в родной Англии, но и ужасные вести о судьбе гордой дочери Испании Екатерине Арагонской, которая жила в ссылке в одном из отдаленных замков, который, говорят, представляет собой что-то старое, холодное и мокрое, полное плесени и дурного для здоровья воздуха. Бригиде казалось, что Генрих нарочно отыскал самый заброшенный замок, чтобы как можно скорее сжить со свету неугодную ему женщину, и эта мысль ужасно огорчала ее. – Не беспокойся так об этой испанке. Она перестала быть королевой… – нахмурилась Альенора, зная, к чему клонит Бригида. – Нет, она все еще королева. Развода не было и не будет. Папа Римский и сам Бог против этого богохульства, – быстро перебила ее та. – Мне ты можешь говорить все, что пожелаешь, и высказывать все свои чувства, но чужих ушей опасайся и избегай. Ты не знаешь, на что способен Генрих. Если он узнает о том, что ты так дурно отзываешься о его разводе с Екатериной, он тотчас нанесет удар и тебе самой, и твоей семье. Подумай, что скажет Вильям, если по твоей вине он окажется в том же положении, как и твой отец? – предостерегла Альенора. – Я говорю это не для того, чтобы запугать тебя, но для того, чтобы ты поняла: с тех пор, как твоя нога ступила на причал Кале, в Англии изменилось слишком многое, чтобы ты могла поддерживать Екатерину так же верно и открыто, как три года назад, моя дорогая… Но мы пришли. Улыбнись же! Скоро ты будешь одна из Тьюри! – Альенора потрепала Бригиду по щеке, чтобы стереть с ее лица печаль, и, когда та фальшиво улыбнулась, добавила: – Так-то лучше, леди Тьюри. – Она покачала головой и не смогла сдержать своего восхищения: – Ты была красивой, но сейчас ты похожа на ангела, который сошел с небес, чтобы сочетаться браком с земным мужем… Моя прекрасная добрая Бригида! Как же я скучала по тебе! Девушки обнялись, в душе простили друг другу резкие высказывания, только что прозвучавшие, и вошли в зал. Глава 14 – Какую прекрасную невесту вы заполучили себе, Вильям, – заметил сэр Уолш, когда следующим днем он и Вильям Тьюри развлекали себя стрельбой из лука, неподалеку от замка. – Она красива. Но жизни в ней не больше, чем в этом куске палки! – с некоторым раздражением ответил на это Вильям, так и не сумевший попасть в цель, в то время как его соперник попадал в нее стрела за стрелой. Такое положение дел расстраивало честолюбивого Вильяма, который всегда считал себя отличным стрелком. Но куда ему тягаться с тем, кто побывал на поле боля и чья рука без дрожи посылала стрелы в тела врагов? – А мне миссис Нортон показалась весьма живой. Она чудно танцует, – вступился за девушку сэр Уолш, удивленный такой безобразной оценкой Вильяма его будущей супруги. – Она слишком спокойна. Танцует неплохо, да, но и ничего больше. Скромная деревенская девушка, каких много, – пожал плечами Вильям. – Скромность, на мой взгляд, является наилучшим и самым ценным качеством как у мужчин, так и у женщин. Особенно у женщин, – подчеркнул Леонард. Он наблюдал за тщетными попытками Вильяма попасть в цель, и размышлял о том, стоит ли ему и дальше продолжать разговор о миссис Бригиде, или же не вмешиваться не в свои дела. Однако равнодушие и даже некоторая злость, с которой отвечал мистер Тьюри на вопросы о своей невесте, наводили Леонарда на мысль, что этот мужчина совсем не рад тому, что жениться на самой красивой девушке королевства. И это было странно, ведь любой другой был бы рад повести такую красавицу под венец и лечь с ней в супружеское ложе. – Скромность, сэр Уолш, но никак не бесчувственность, а именно бесчувственностью всецело наделена моя невеста. И она вдова. Уже познала мужчину, а значит, ее ценность не так высока, как была прежде, – без обиняков заявил Вильям и, вновь пустив стрелу, едва не попал в цель, отчего его лицо засветилось. Но затем он окинул своего собеседника пристальным взглядом, и его лицо приняло странное выражение. – А что вы, Леонард? Вы и мисс Нортон прибыли вместе. О вас идут слухи. – Слухи? – усмехнулся Леонард. – Между мной и мисс Нортон нет ничего такого, что могло бы опорочить наши имена. Она не та женщина, на которой я хочу жениться. Вы утверждаете, что в вашей невесте отсутствует жизнь, а в мисс Альеноре, на мой взгляд, этой жизни слишком много. – Думаете? Она смеется, шутит, танцует до самой ночи и так мило упражняется во флирте, что перед ней не устоит ни один мужчина. Кажется, только вы считаете ее слишком живой, – в свою очередь, усмехнулся мистер Тьюри. – Но она слишком высоко летает. Слишком близко к солнцу. Как бы ей не лишиться своих ярких перышек. Ее отец поощряет ее сумасбродство и вместо того, чтобы настоять на ее браке с тем, кого выберет он сам, лорд Нортон позволил ей отправиться в Лондон, под крыло развратницы и разлучницы, где, должно быть, она с радостью поднимает свои юбки для всех желающих… – Это ложь и клевета. Насколько бы привольным не было поведение мисс Нортон, я не позволю вам очернять ее имя, – мрачным решительным тоном перебил собеседника сэр Уолш: непристойные неправдивые речи Вильяма разгневали его. – Я знаю, что вы просили ее руки и получили решительный отказ, так не пытайтесь же мстить ей за это. Это подло и низко. Она оскорбила вас отказом, но она вольна решать так, как считает нужным. И, предупреждаю, сэр: узнай я о том, что вы вновь клевещите на мисс Нортон, я достану вас где угодно и когда-угодно, и вы поплатитесь за это своей жизнью. – Вы угрожаете мне, Уолш? – сверкнул глазами Вильям. – Вонзите свой меч в мою спину, как грабитель? – Я вызову вас на дуэль, сэр, и, хотя король не приветствует их, ко мне он отнесется благосклонно, и тогда я убью вас на глазах у всего королевского двора. И защитить себя вы не сможете, как сейчас не в состоянии попасть в цель хотя бы из лука. Хорошего вам дня, сэр. – Леонард кивнул и зашагал к замку, полный ярости и гнева. Он боялся, что просто-напросто свернет этому негодяю Вильяму шею, поэтому решил покинуть его прежде, чем ярость ослепит его разум. Теперь, когда Вильям Тьюри показал свое истинное лицо, Леонард желал лишь одного: схватить Альенору за руку, посадить перед собой на коня и увезти ее подальше от этого места, полного сплетен и клеветы. Сэр Уолш был уверен в том, что главным источником сплетен, которые, как оказалось, так ловко скрывали за его спиной и спиной Альеноры, был никто иной, как Вильям Тьюри – отвергнутый жених и мерзкий человек. Леонарду также стало безумно жаль будущую миссис Тьюри, которая любила своего жениха и даже не подозревала о том, какой черной и гнилой была его душа, и что он до сих пор не может вырвать из своего сердца ее лучшую подругу, которую, полный ревности и ненависти к ней, выставляет распутницей и сладострастницей. Угрозы, сорвавшиеся с губ сэра Уолша, не были пустыми: пусть только этот мерзавец посмеет вновь открыть свой поганый рот и очернить Альенору, он тотчас за это заплатит. Пусть даже бедная миссис Тьюри останется безутешной вдовой, а ее дети лишаться отца – именно такую цену заплатит Вильям за свою ложь. Однако, когда Леонард мрачно пересказал Альеноре свою беседу с Вильямом, та лишь весело рассмеялась и сказала, что не собирается покидать замок и свою дорогую Бригиду лишь потому, что кто-то распускает о ней сплетни и считает ее придворной шлюхой. Пусть! Если этим мелким умам в радость сквернословить о ней, она не будет отнимать у них этого наслаждения. «О леди Болейн сплетничают еще чаще, и ее имя старается очернить каждый дурак. Но ни ей, ни мне нет до этих дураков никакого дела. И вам, сэр Уолш, тоже не должно так злиться, – с милой улыбкой сказала Альенора и протянула Леонарду свою узкую белую ладонь. – Но пойдемте же в общий зал: там начинается игра в карты. Будем играть вместе и разорим всех этим сплетников! Однако об истинном обличии Вильяма Бригиде не говорите ни слова: пусть живет в слепоте своей любви и будет счастлива. Ведь, даже узнай о том, какое он чудовище, она не будет любить его меньше и не изменит своего решения стать его супругой». Все последующие дни до своей свадьбы Вильям Тьюри и словом не обмолвился о мисс Нортон, как и не посчитал нужным поддерживать с ней беседу хотя бы ради приличия. Вместо этого, когда Альенора появлялась в зале, он показательно поднимался с места и куда-то спешил, а если встречал ее в парке, едва заметно приветствовал девушку кивком головы и молчаливо ускорял шаг. Сэр Уолш был абсолютно прав, сказав, что Альенора оскорбила его, Вильяма, но ни сама девушка, ни ее защитник не представляли, насколько глубока была рана, которую нанесла она самолюбию этого темноволосого красавца. Получив от мисс Нортон твердое «нет», Вильям не перестал любить ее, но отныне его любовь была горькой и темной, и он желал девушке только зла и несчастий. Он так желал ее, мечтал о ней и ее гибком девичьем теле, но она не дала ему ни малейшего шанса на взаимность, и теперь ему приходилось довольствоваться ее лучшей подругой. Бригида Нортон красива и нежна, ею восхищаются, ей пророчат прелестных детей, ее называют первой красавицей Англии, и она достанется ему, Вильяму. Но ни красота, ни податливый мягкий характер этой девушки не имели для Вильяма никакого значения, и ее спокойствие он считал недостатком. Ему никогда не нравились такие тихие послушные девушки, которые смотрят в рот и согласно кивают каждому сказанному им слову. Именно поэтому он был влюблен в мисс Альенору Нортон: та сияла ярче звезд в ночном небе, в то время как Бригида тускло светила, словно не желая быть замеченной. И все же его решение жениться на Бригиде было осознанным: это он попросил отца отправиться в Кале и попросить для него руки вдовы Филипа Нортона, ведь она получила от свекра богатое «приданое» и все еще была молода и прекрасна. Она родит ему красивых здоровых детей и никогда не упрекнет его, если узнает о том, что он находит наслаждение в объятьях других женщин. Идеальная супруга, лучшей и не сыскать. К тому же, как приятно было Вильяму думать о том, что этот брак станет иглой в сердце Альеноры Нортон! Пусть Альенора видит, что, отказав ему, она толкнула в его объятия свою лучшую подругу, которая ему безразлична. Руки Бригиды Вильяму пришлось просить дважды, но он понимал, что злиться на невесту у него причин нет: Филип Нортон был первым, кто просил ее руки, и она приняла ее. Обычное дело. Однако, несмотря на все свои мысли и чувства, Вильям не собирался обижать свою супругу и желал увидеть ее нагую красоту. И все же, с тех пор как он вновь увидел Альенору, три с половиной года спустя, его чувства к ней вспыхнули с новой силой, но это была не только любовь, но и черная ревность: он ревновал ее к лорду Уолшу и жалел о том, что поддался уговорам своей невесты и пригласил мисс Нортон на свадьбу. Перешептывание Уолша и мисс Нортон выводили его из себя, и, желая мести, он нарочно очернял честь девушки, находя в этом даже некоторое удовольствие. Но угроза лорда Уолша заставила Вильяма попридержать свой язык, так как он знал, что против этого закаленного в боях рыцаря шансов на победу у него нет, а быть убитым ему не хотелось. День свадьбы выдался холодным и дождливым, и настроение жениха было под стать этой угрюмой погоде. Теперь рядом с ним всю жизнь будет нелюбимая женщина, которую, возможно, вскоре он станет презирать. Но, когда Бригида появилась в церкви, под руку со своим отцом, который вспомнил о дочери и приехал, чтобы поближе познакомиться с будущими родственниками, Вильям невольно затаил дыхание от ее красоты: одетая в алое длинное платье, она затмила собой всех дам, присутствующих здесь. На миг Вильям даже забыл об Альеноре, но, найдя мисс Нортон быстрым взглядом среди гостей, вновь почувствовал горечь и отчаяние. Как бы он хотел, чтобы вместо Бригиды к нему шла Альенора! Альенора… Танцующая радостная нимфа, золото волос которой затмевает солнечный свет… Глава 15 Гости праздновали до самого утра: вина, угощения, музыки, танцев – всего было вдоволь. Бригида танцевала каждый танец, веселилась и смеялась, что было ей несвойственно, но в этот вечер она была счастлива, как никогда в свой жизни. Выйдя замуж за любимого мужчину, сорвав с его уст клятву верности и долгожданный поцелуй, она порхала, как прекрасная бабочка, на крыльях любви. Великолепная, английская роза миссис Тьюри! В ее душе сияло солнце, ревела буря и пел ураган, но все это было наполнено светлыми искрящимися чувствами, которые она обрела лишь с Вильямом. Наблюдая за подругой, Альенора не могла нарадоваться: Бригида вышла замуж за того, кто был предназначен ей Богом. Пусть этот Тьюри не был самым достойным мужчиной, но именно его любила Бригида, да так сильно, что ради него отказалась от желаемого подстрига и мирной жизни монахини. Теперь молодую леди Тьюри ждали новые волнения, события и эмоции: кто знает, возможно, уже совсем скоро она понесет? Вряд ли Вильям, никогда не покидавший родительский замок, успел обрести секреты, подобные секрету Филипа, который не дал ему исполнить свой супружеский долг. Альенора была уверена: леди Тьюри родит ребенка уже через девять месяцев, и, несмотря на пол малыша, этот ребенок будет любим и своей матерью, и своей названной тетей мисс Нортон. Оставалось только пожелать Бригиде здоровья и легкой беременности. Леди Тьюри! Как непривычно было Альеноре думать о том, что отныне Бригида не носит родовое имя Нортонов… Но это прекрасно! Так и должно быть! Украденное Нортонами счастье вернулось к Бригиде в полной мере и таким же бездонным, как сердце Господа… Только бы это счастье не сменилось страданиями и ревностью! С таким супругом, как Вильям, все это более, чем возможно… – Боже… Мне нужен свежий воздух… Как здесь жарко! – вымолвила Альенора, дотанцевав танец и схватив сэра Уолша, своего партнера, за рукав его расшитого камзола. – Вы просто обязаны сопроводить меня! Так много пьяниц я не видела никогда! Пройдемся немного по парку? – И, не дожидаясь ответа, девушка направилась к выходу, сопровождаемая Леонардом и десятками любопытных глаз. Не только остальные гости, но и сама Альенора была немного пьяна: в этот вечер она решила не связывать себя обетом трезвости и дала себе позволение хорошо повеселиться. К тому же к вину она уже успела пристраститься при дворе, где пили все и вся. Что в этом дурного? Почему мужчинам можно наслаждаться вином и не считать, сколько кубков они выпили, а женщинам «следует» следить за собой? Да и не пьяна же она настолько, чтобы потерять разум и отдаться первому встречному! – Нет, Леонард, ну, что за человек этот проклятый Вильям! Его супруга сияет от счастья, а он, того и гляди, расплачется! Жалкое зрелище! Жалкое и постыдное! – не сдержалась от замечания Альенора. Полный отвращения голос возлюбленной заставил сэра Уолша слабо улыбнуться, но в этой его улыбке была боль. Леонарду невыносимо было знать, что Бригида, эта чудесная светлая девушка теперь находится в ловушке ледяного и черствого сердца мужчины, который сегодня официально стал ее супругом и господином. Как и мисс Нортон, он внимательно следил за тем, как танцует и радуется Бригида, и с каким мрачным видом, почти не притрагиваясь к вину, весь вечер просидел за столом Вильям. Правда, один раз новоиспеченный супруг все же танцевал со своей супругой, однако затем громко заявил, что у него разболелись ноги, и разрешил Бригиде танцевать хоть всю ночь напролет с другими партнерами. И Бригида танцевала, призывая всю свою грациозность, чтобы порадовать глаза ее любимого мужа, который в это время рыскал взглядом по залу, в поисках мисс Нортон, и напрягая слух, чтобы уловить в толпе ее звонкий смех. Все это не укрылось от зорких глаз сэра Уолша, и он был полон горечи и обиды за Бригиду, словно она была не просто подругой Альеноры, а приходилась ему родной сестрой. – Он не заслуживает ее. Вам следовало рассказать ей о его характере и скрытых от взора качеств, – горько сказал Леонард. Они шли рука об руку по темному, едва освещенному редкими факелами летнему парку и слышали, как поют ночные птицы, которым вторили кузнечики и другие насекомые. Воздух был теплым и душным, как перед грозой. Альенора изнывала от жары и испытывала жажду, но решила, что свежий воздух ей нужнее глотка воды. Она выпьет большой кубок холодной чистой воды, когда вернется в зал, а сейчас ей нужно немного остыть и освежить помутненный вином разум… И этот глупец Вильям! Как она зла на него! – Теперь я тоже думаю, что следовало! Но, может, все изменится? Вильям не знает Бригиду, а когда увидит ее душу, будет плясать от радости, что она приняла его руку и сердце, – с надеждой сказала Альенора. – Надеюсь, мой отказ унизил его настолько, что он не только распускает обо мне грязные сплетни, но и разлюбил меня. – Он был влюблен в вас? – все же, ничуть не удивившись, спросил Леонард, и его ладонь крепче сжала ладонь девушки. Ответ он уже знал, но желал услышать, что скажет Альенора. – Не знаю… Мне так казалось… Но я уверила Бригиду в том, что он просил моей руки, чтобы бы породниться с моим отцом, а не из любви ко мне… – Альенора тяжело вздохнула. – Порой любовь превращает нас в безумцев, а порой дает нам силы бороться за свое счастье. Леди Анна и Генрих борются против всего мира, и их любовь будет воспета в балладах и веках… – Желаете ли вы такой же любви, Альенора? – вдруг горячо прошептал Леонард, остановился и прижал мисс Нортон к своему сильному телу. – Хочу ли я такой любви, сэр? – улыбнулась та, положив ладони на его грудь. – Я немного пьяна, а вы пользуетесь этим обстоятельством и задаете мне такие коварные вопросы! – Альенора… Ты знаешь, что я люблю тебя! Ты мое проклятье и мое благословение! – Он прижал свой лоб к ее лбу и охватил ее лицо своими широкими ладонями. – Хочу видеть тебя каждую секунду! Мое сердце перестает биться, когда ты уходишь, и яростно вырывается из грудной клетки, когда ты рядом! – Ну, наконец-то, Леонард! Эти ваши речи будут послаще ваших сонетов! – тихо рассмеялась Альенора. Она так желала, чтобы он поцеловал ее! Чтобы он овладел ей прямо в этом саду, прямо на траве! Ее тело было полно томления и желания: только он, только этот мужчина может показать ей земной Рай! И пусть она пьяна, пусть завтра она будет жалеть о содеянном и проклинать свою страсть! Все равно! – А ты, Леонард? Ты только мой? – прошептала она, подставляя ему свои губы. – Твой… Я твой и душой и телом… – Он мягко коснулся нежных губ девушки, запустил ладонь в ее киртл и сжал ее грудь. – Мисс Нортон? Этот незнакомый мужской голос, прозвучавший совсем рядом, заставил влюбленных резко отстраниться друг от друга. И, едва Альенора привела в порядок свои киртл и французский чепец, из-за поворота появился незнакомец. Лицо этого мужчины было едва различимо во тьме, а его шаги были быстрыми и уверенными. – Мисс Нортон! Вы ли это? – вновь громко осведомился незнакомец, и, когда Альенора ответила ему утвердительно, он протянул ей записку и удалился. – Это от Леди Анны… Я узнаю герб Болейнов кончиками моих пальцев, – тихо сказала Альенора, поглаживая восковую печать. – Должно быть, что-то важное, раз она послала за мной… – Уже второй раз она прерывает нас, – недовольно заметил Леонард. Он все еще был полон страсти и желания, и новое вмешательство Леди Анны разозлило его.