Мои ноги стали ватными, пальцы побелели от напряжения: — Никогда не говори так при мне. Иначе я задушу тебя прямо здесь, своими собственными руками. Мои ладони сжались в кулаки. Я видела ее словно в ту- мане: испуганные глаза, полные ненависти, всклокоченные волосы, опухшая щека. Она подтянула к себе стул и села: — Саша, давай по-хорошему. Мне некуда идти, поэтому я остаюсь здесь. — Ольга сжала пальцами виски и прищурила глаза. — Твой брат по уши влип, и если я захочу, в три секунды получу опеку над Ксенией. Он — главный подозреваемый. Ты хочешь, чтобы я ее забрала и увезла отсюда? Я могу. В уголках ее губ играла ухмылка. Несколько минут мы сидели неподвижно. Меня знобило. Пришлось опереться на стену, чтобы не упасть: — Зачем тебе Ксюша? Ты никогда не была для нее хоро- шей матерью. — Не нужно учить меня морали. — Ольга скинула на пол грязные туфли и закинула ногу на ногу. Достав из сумки сигарету, она потянулась к зажигалке. — Ты не будешь курить в квартире моего брата. — Твоего брата сейчас здесь нет, возможно, он никогда не вернется сюда. Как знать. Как знать… Я сверлила глазами ее лицо. Захотелось щелкнуть мерз- кой гадине по лбу чем-то тяжелым. Самодовольно облизнув губы, она покрутила между пальцев папиросу и улыбнулась. Шелковое платье прилипло к ее телу и бесстыдно просвечивало, открывая взору полное отсутствие белья. Лениво поправив мокрый подол, Ольга поднесла к губам сигарету и вставила меж пухлых накра- шенных губ. Совершенно испорчена. Бесчувственная тварь, она при- шла сюда ради квартиры и всего, что может остаться Ксю- 29 ше, если Арсения не станет. Я совершенно не знала, как мне следует поступить. Мной овладела паника. — Он вернется. Обязательно вернется, — вздохнула я. — И тогда ты полетишь отсюда вниз по лестнице вместе со своими шмотками. — Посмотрим, — ее глаза горели. — Но пока я здесь. Со своим ребенком. В своей квартире. По полному праву. Всё очень логично. А вот что ты здесь делаешь, я не пойму. По- хоже, мне следует заявить куда следует, что ты приходила без приглашения, угрожала и размахивала руками. Нанесла мне побои… Она осторожно дотронулась до своей щеки и наигранно покачала головой. — Я буду приходить сюда, когда захочу, — спокойно сказала я, не отрывая глаз, — а ты... Тебе придется огляды- ваться каждый раз, когда ты будешь идти по темным пере- улкам, если вдруг мне будет ограничен доступ к моей пле- мяннице. Если с ее щеки упадет хоть одна слезинка. Ты пожалеешь. Я взяла с крючка свою сумку и перекинула через плечо: — Что еще ты знаешь о том, что произошло с той девуш- кой? — С какой стати я должна делиться информацией с по- дозреваемыми? — рассмеялась она. — Тебя же волнует репутация твоего бывшего мужа. Пе- реживаешь за это? — Вообще-то не особо, — хмыкнула она. — Ясно. И всё же… Где это произошло? — Ммм… — Она посмотрела на кончик сигареты и за- катила глаза. — Скажи, и я уйду, оставив тебя в покое. — Да мне всё равно! Мне недолго осталось терпеть ваше серое скучное семейство и эту убогую лачугу. Красной Ар- мии, 29. Двадцать девять. Запомнила или произнести по буквам? Там он прикончил эту девку. Я кивнула. — Теперь убирайся. — К ней вернулась обычная уверен-