Только теперь я понимаю, кто заслал Карстена в систему. Кто-то, кто намерен сражаться за доступ к складу оружия. Кто-то, кто хочет знать, где состоится аукцион. Кто-то, кто почувствовал, что Триумвират превращается в Бермудский треугольник. И не желал в нем пропасть. Карстена завербовало не ИГИЛ. Возможно, мы все предатели, но его государственная измена не носила настолько глобального характера. На складе имелись прототипы таких уникальных видов оружия, за которые любой солдат-наемник готов не только убить, но и умереть. Незадолго до этого поступило сообщение от Пачачи. Аукцион состоится, оружейный склад на месте, в Швеции. Теперь все оно здесь, оружие, ради которого любой террорист-смертник готов совершить сеппуку. Сэм, оружие находится на шведской земле. Прямо сейчас. Мне назначили время, место, сообщили, что делать. Я передал информацию моим контактам и приготовился действовать по плану. А теперь не могу, Сэм. Сижу тут, в мерзком подвале, в руках Карстена. Что будет дальше, я не знаю. Надеюсь, у моей семьи не отнимут Мёю. Потому что для себя я не вижу другого сценария, кроме как погибнуть здесь, Сэм. Ты уже догадался, Сэм, и так оно и есть. Карстена подкупил Нильс Гундерсен. Карстен получит круглую сумму, если выведает у Пачачи, когда и где состоится аукцион. Ты должен остановить Карстена, Сэм. Просто обязан. Гундерсена интересуют только прототипы. Остальное оружие он с радостью передаст ИГИЛ. Мне кажется, я нашел надежную ниточку к Карстену и Аише. Это произошло прямо перед тем, как он схватил меня. Триумвират рухнул, Сэм. Все мы теперь находимся в Бермудском треугольнике. 24 Суббота, 5 декабря, 07:07 Той ночью Бергер совсем не спал. Глаз не сомкнул. Пока он лежал и ворочался, до него дошло, что все это не так уж удивительно. Он подвергся настоящей бомбардировке. Взрывы, прогремевшие один за другим, нарушили его восприятие жизни и привычный ход мыслей. Брак Молли и ее духовная связь с Карстеном; признания Августа Стена; новая роль Вильяма Ларссона; смещение роли Карстена. Вопрос лишь в том, что из всего этого правда. Стен оказался высокопрофессиональным лжецом. Что, собственно, неудивительно, если учесть его должность в наименее правдивой отрасли из всех, представленных в рамках закона. Молли Блум тоже прошла эту школу. Сэм Бергер снова здесь, один на один с ней. Она нарушила его одиночество, и он всю ночь слушал ее дыхание. Ровное, тихое, честное. Но, возможно, и этому можно научиться. Все что угодно может оказаться фальшивкой. Это озарение казалось ужасающим. Все вокруг может быть фальшивкой. Включая его собственную жизнь. Правда стала чем-то временным, преходящим и изменчивым. Жуткое ощущение. На данный момент ситуация выглядела так: Август Стен, как и Карстен, виновен в государственной измене. Просто завербован другими иностранцами, не очень понятно, кем именно, может быть, русскими. Его охота за Карстеном больше напоминала охоту за конкурирующим кротом, нежели поиски во имя истины и справедливости. А Карстен, очевидно, выполнял задания наемника Нильса Гундерсена, который, в свою очередь, тоже не был так уж верен своей давней работе на СЭПО. Насколько же все это прогнило?! Август Стен как раз собирался раскрыть свою ниточку, ведущую к Карстену и Аише, когда видеозапись оборвалась. Одного этого было достаточно, чтобы прогнать всякий сон. Если подумать, ритм дыхания Молли тоже менялся пару раз за ночь. Бергер был уверен, что и она спала не так уж безмятежно. Он попытался подловить моменты, когда она не спит, а сам притворился спящим. В какие-то моменты ему казалось, что она так же внимательно прислушивается к нему. Вдруг рядом с ним что-то зашевелилось. Он включил свет, повернулся. Она сидела в кровати в своей уютной пижаме, спиной к стене, выражение ее лица было трудно описать. – Что такое? – спросил он, почесав бороду. – Не знаю, – ответила она. – Мне все не дает покоя эта цитата Карстена. Я, кажется, что-то начала понимать, но мысль ускользнула. «…but I don’t know what kind of drawers he likes none I think didn’t he say yes and half the girls in Gibraltar never wore them either naked as God made them that Andalusian singing her Manola she didn’t make much secret of what she hadn’t…». – Так, ладно, давай думать. Может быть, вы читали это вслух? – Нет, хотя… – Это было в твоей квартире, на Элуфсгатан? – Эолсгатан, – поправила Молли. – Эол, повелитель ветров. Да, я вспомнила, как все было. Я сказала: «I don’t know what kind of drawers he likes», а он ответил: «none I think». Это когда я обнаружила, что он не носит трусов. Под джинсами. – Романтично, – заметил Бергер. – Самое странное, что так оно и было. Только вот где? – Квартира, гостиничный номер… ложа в театре? – Я почти вспомнила. Ты пока говори о чем-нибудь другом, сейчас всплывет. «Говори о чем-нибудь другом», – подумал Бергер. Как будто мало тем для разговора. – Ты когда-нибудь была на острове Мёя? – спросил он. – Кажется, нет. Что это за вопрос? – Я подумал, может, у тебя там есть родственники… Она задумчиво покачала головой. – Конверт номер три, – произнес Бергер. – Конверт номер три, подброшенный в мою квартиру вскоре после нападения в Тенсте, где был обнаружен конверт номер один. Письмо номер три вряд ли адресовано мне, поскольку я к тому моменту уже должен был быть кастрирован. Я бы даже сказал: по всем признакам он адресован тебе, Молли. Но Карстен был в курсе, что мы с Ди ищем тебя, и прекрасно знал, что ты лежишь в коме. Зачем тогда к тебе обращаться? Блум кивнула. – Да, – сказала она. – К тому же исключительно ко мне, ведь так? Только я могу понять это, а ты по плану должен был выбыть из игры. Если бы я очнулась, я должна была оказаться одна, я никогда не участвовала ни в какой слежке. Он хочет, чтобы я одна его разыскивала. – Наверное, можно и так на это смотреть, – согласился Бергер. – Но Карстен, скорее всего, не знает, что со мной все в порядке и что мы, так сказать, воссоединились. Только бы не проговориться: «Если, конечно, Карстен не вынул эту информацию у Августа Стена». Почему-то ему было невероятно трудно держать язык за зубами. Сейчас совсем не время рассказывать о Стене и его видеозаписях. Бергер по-прежнему не знал, может ли он доверять Молли. Как ей удалось найти самое засекреченное конспиративное жилье СЭПО? Через администратора вертолетных перевозок? Серьезно? Как ей удалось так быстро прийти в себя? Какова на самом деле ее роль в этой истории? Что это за жизнь, сплошная двойная игра. Если все это завершится чем-то иным, нежели смертью, Сэм полностью перестроит свою жизнь. Сделает ее прозрачной и светлой. Наконец-то станет человеком «что видишь, то и есть» – таким, каким он сам всегда себя считал. Его философские размышления прервали вонзившиеся в плечо острые ногти. Он обернулся, Молли Блум ослабила хватку. Она смотрела куда-то в пустоту. Бергер ждал, присев и подложив подушку под спину. Наблюдал за ней. – Я вспомнила, – выговорила она наконец. – И..? – Мы были на острове в архипелаге, – сказала она. – Первая совместная поездка. Выходные на острове. Где-то в шхерах. Первый интимный контакт. – Другой остров в шхерах? Какой? – Если я правильно помню, мы сняли домик. Это было поздней осенью. Невероятная пустота и заброшенность. Всего несколько домиков, в которых зимой никто не живет. – То есть ты не помнишь, где именно это было? – Нет, названия острова не помню. – Надо активировать твою память, – сказал Бергер и встал. На нем были одни плавки. Поспешно одеваясь, он продолжал говорить: – У тебя там в твоем джутовом мешке компьютер не завалялся? – В джутовом мешке? – Да, с помощью которого ты меня чуть до инфаркта не довела. Там, в кустах. Нам понадобится два компьютера. Вставай, хватит валяться. – Да, у меня компьютер с собой, – ответила Блум, откидывая одеяло. – Правда, не в джутовом мешке. – Отлично, – произнес он и потащил ее за руку в большую комнату, к карте, висевшей рядом с доской. Она принялась рассматривать пестрое скопление островков Стокгольмского архипелага. – Посмотрим, чем тебя можно вдохновить, – сказал Бергер, садясь и включая компьютер. Он нашел список островов Стокгольмских шхер. Длинный, организованный в алфавитном порядке, с множеством подразделов. Блум продолжала разглядывать карту двадцати пяти тысяч островов. По ней не было похоже, чтобы она сильно вдохновилась.