– Хорошее детство. В центре Хеленелунда. На улице Стюпвэген. – Знаю, – сказала, улыбнувшись, Блум. – Интересно, ты поверишь мне, если я скажу, что и Сэм, и я выросли в Хеленелунде? – Да ладно! А где именно? – Мы оба учились в школе Хеленелунда, у нас разница в возрасте – всего год. – Я вырос в небольшом доме на улице Тальвэген, – сказал Бергер. – А ты, Молли? Прозвучало инфантильно. Нелепо. Молли смерила его скептическим взглядом. – Эдсвикен. – Фу, – сказала Аиша. – Золотая молодежь. Снобы из особняков. – Да, так оно, наверное, и было, – спокойно согласилась Блум. – Но у меня были друзья и на Пильвэген, и на Стюпвэген. А у тебя были друзья, Аиша? – Полно! – Аиша даже подпрыгнула в кровати. – Интересно, как у них сложилась жизнь. – Тебя все будут считать просто героем, когда вернешься домой, – сказала Блум. – О тебе напишут в газетах. Друзья от тебя отходить не будут. О тебе не забыли, Аиша, вот увидишь. – Надеюсь. Я ужасно соскучилась по Ракель и Набиле. А еще по Йонне. И Милану. – Здорово, когда столько друзей, – сказала Блум с неподдельным энтузиазмом. – А у твоих родителей тоже было много друзей? Вы часто ходили в гости к их приятелям и родственникам? – Не особенно. Но к нам приходили довольно часто. В основном мужчины, одинокие мужчины. Мы с Язидом с ними не общались. Понимали, что тут какие-то секреты. Они садились с папой на кухне и подолгу разговаривали. – Значит, вы всей семьей редко куда-то выезжали? – Почти никогда. Буквально пару раз, да и то с большой осторожностью. Мне хотелось больше времени проводить с двоюродными братьями и сестрами, но папа с мамой говорили, что это очень сложно, а то и невозможно. И все-таки несколько раз мы с ними виделись. И с дядей Салемом, конечно. Как раз в деревне, где царила такая тишина. Хотя организовать такое было еще сложнее. – Расскажи немного о своих двоюродных сестрах и братьях. – Это было в Альбю. Они на самом деле не приходились нам кузенами. До того, как мама с папой переехали в Хеленелунд, когда Язид был совсем маленьким, они жили в Альбю. Папа работал в пиццерии у человека по имени Мухтар, они стали друг другу практически братьями. У Мухтара было много детей, и мы называли их двоюродными братьями и сестрами, хотя они не были нам родней. Но нам с Язидом не давали видеться с ними так часто, как нам этого хотелось. – А ты помнишь, где именно в Альбю это было? Оставив мобильный с включенным диктофоном на столе, Бергер отошел к компьютеру, набрал в поисковике «Мухтар, пиццерия, Альбю». – Помню только высокий дом. У них был большой балкон, мне кажется, на последнем этаже. С видом на озеро. Бергер кивнул в сторону компьютера, нажал на кнопку мышки. – А как твой папа относился к Мухтару? – спросила Блум. – Их разговоры были такими же секретными, как с теми мужчинами, что приходили к вам домой? Аиша задумалась. – На самом деле секретными были наши поездки туда. Мы парковались за несколько кварталов и все такое. Мне кажется, у папы с Мухтаром были скорее дружеские отношения. Очень здорово, но довольно необычно по сравнению с тем, как он общался с остальными мужчинами. Мухтар ужасно вкусно готовил, в том числе делал лучшую пиццу. Не то что мой папа, он совсем не умеет готовить. – Ты знаешь, кем работал твой папа? – Ну, он работал из дома. Все время дома сидел. Что-то с компьютерами. У папы была своя фирма. Бергер продолжал набирать что-то на компьютере. В исторической справке об Альбю ему действительно удалось найти владельца пиццерии по имени Мухтар Надим. Но четыре года назад он продал пиццерию, и с тех пор о нем не было никакой информации. Многообещающе. Зато удалось выяснить, где проживала семья Мухтара Надима раньше. Бергер открыл сделанную со спутника фотографию, увеличил ее. Балкон, действительно, огромный. И оттуда, без сомнений, хорошо видно озеро. Нынешним владельцем квартиры оказался Амьяд Сулака с двумя номерами мобильных телефонов. Естественно, чисто теоретически существовала вероятность, что Амьяд Сулака и был Али Пачачи, профессором из Багдада. Или что Сулака работал на Стена и прятал у себя супругов Пачачи. Во всяком случае, было бы логично, если бы Стен решил не прятать семью Пачачи в обычной конспиративной квартире СЭПО. Без сомнений, лучше всего будет вытянуть из прошлого что-то такое, что не отразилось ни в каких бумагах. Бергер взял старый телефон для спутниковой связи и выскользнул из спальни. – Как ощущения? – спросила Блум. – Я на свободе, – ответила Аиша. – Так что все замечательно. Вошел Бергер, покачал головой: – Я только что разговаривал с Амьядом Сулака из Альбю. Он живет там в бывшей квартире Мухтара. Похоже, это какой-то жуткий криминальный элемент. Торговля наркотиками, насилие. – На самом деле, неплохое прикрытие, – заметила Блум. – Вряд ли… Блум поморщилась, пытаясь что-то вспомнить. Потом спросила: – Ты, кажется, еще что-то сказала, Аиша? Деревня, полная тишина? Дядя? – Да, мамин брат Салем. – Ты еще сказала, что его навещать было еще сложнее. Почему? – Он жил так неудобно, в полнейшей глуши, в маленьком домике в деревне. Там всегда было тихо. Папа парковал машину ужасно далеко от дома. Потом мы шли пешком, дома виднелись лишь изредка, а так – сплошной лес. Мы ездили туда всего несколько раз. – Ты знаешь, где именно это находится? – Пытаюсь вспомнить. Он переехал из близлежащего района многоэтажек, так радовался, что у него теперь свой дом. Он, похоже, действительно был маминым братом, хотя и жутко старым. Какой-то весь морщинистый. У него дома висели фотографии родни, на одной из них моя мама маленькая в Ираке. С Хагар в руке. Хагар мне досталась от мамы. Она была такая хорошенькая в детстве. – Хагар? – Ты что, Хагар – это же игрушка, при чем тут детство? Что с тобой? – А, значит ты говоришь о маме, – произнесла Блум с гримасой, которая показалась Бергеру знакомой. – Твоя мама была очень хорошенькая в детстве. Ты это знаешь, потому что видела ее на фотографии у дяди. – Да, у Салема, – подтвердила Аиша с обиженным видом. – А какая у Салема фамилия? – Не знаю, все держалось в тайне. И сам дядя Салем казался странным. В Альбю мне нравилось намного больше. – Больше, чем где? – Вы что, не видите, я пытаюсь вспомнить! – Не волнуйся, – успокоил ее Бергер, – у нас много времени. Наморщенный лоб Аиши внезапно разгладился. – Суннерста! – воскликнула она. Бергер и Блум переглянулись. Потом оба покачали головой. Бергер вздохнул, встал и направился к компьютеру. Остановился, услышав слова Аиши: – Думаю, я вспомнила бы дорогу от многоэтажек. – Отлично, – похвалила Блум, погладив Аишу по руке. – А как называется этот район высотных домов, помнишь? – Думаю, да. Но не уверена. – Уверена, ты сейчас вспомнишь, Аиша. Аиша Пачачи закрыла глаза. Зажмурилась сильнее. Потом лицо ее разгладилось, и она произнесла: – Готтсунда. Бергер и Блум снова обменялись взглядами. На этот раз по-другому. – Готтсунда, – повторила Блум. – Ты хочешь сказать… – Да, – подтвердила Аиша. – Это Упсала. 31