Адвокат и его помощники прошли мимо старого маяка, самого южного в Стокгольмском архипелаге, и вот уже показался хостел Ландсорта. Вскоре они вошли в скромный парк, окружавший здание. На солнышке были расставлены столики, а вдоль фасада хостела тянулся главный стол. Пока народу было немного, но адвокат заметил движение внутри здания. И за двумя боковыми столиками сидело несколько человек. За одним – трое огромных мужчин в толстых куртках; оставалось лишь догадываться, какой арсенал скрывается под ними. При этом в национальной принадлежности мужчин сомневаться не приходилось. Адвокат редко встречал людей с такими типично славянскими лицами; можно было даже подумать, что это три брата. Адвокат был уверен, что его коллега, русский юрист, направится именно к этому столику. Присутствие на аукционе русских нельзя было назвать неожиданностью. Внимание адвоката привлек второй столик. Там не было его коллег, зато двое неприметных мужчин, встреченных адвокатом в Лоцманской башне, явно направлялись к этому же столику; он слышал их шаги. Неожиданным было присутствие трех вооруженных мужчин, их поджидающих. Очень просто одетые солдаты казались невероятно похожими друг на друга. С явно выраженными восточноазиатскими чертами. Серьезно? Северная Корея? Они-то как сюда попали? Аукцион обещал быть не из легких. Наверное, самым тяжелым. Адвокат взглянул на свои эксклюзивные часы Patek Philippe и констатировал, что его собственные охранники выползут из своего домика ровно через две минуты. Он сел за столик. Его помощники устроились рядом. Тот, что помоложе, бросил неуверенный взгляд на видневшиеся вдали домики. Если бы они не должны были выступать единым фронтом, адвокат с удовольствием огрел бы его по уху. Ровно через две минуты действительно показались охранники. Четверо арабов, все с бородой, как у пророка. Из-под военных плащей цвета хаки виднелись ружейные приклады. Они сопровождали адвоката и в Австрии, и в Ирландии, и он точно знал, что на них можно положиться. Это не какие-нибудь обкуренные мелкие хулиганы из европейского гетто, а бывшие элитные солдаты Иракской армии. Самые лучшие. Они расселись вокруг него. Грамотно распределились. С виду казались совершенно расслабленными, но тайком то и дело бросали взгляды на северокорейцев и трех русских братьев. И там, и там четверо против троих. Уже кое-что. «Жестокая игра», – подумал адвокат и фыркнул, изобразив некое подобие смеха. Уже давно смех перестал ассоциироваться с радостью. Да и радость как таковая превратилась в воспоминание. И то блекло с годами. Он видел себя молодым в замке Ле Розе в Швейцарии, в самой дорогой частной школе. Чувство опьянения свободой, счастье, просто оттого что живешь на свете. Он попытался взглянуть на себя сверху, увидеть в том белобрысом мальчишке нынешнего адвоката, представителя Исламского Государства. Нет, радости ему в жизни уже не видать. А вот деньги – это по-прежнему актуально. Он различил какое-то движение внутри здания, у выхода с кухни. Оттуда вышли три женщины с переполненными подносами. Одеты они были так, как, наверное, одевались официанты в девятнадцатом веке, и готовы были предложить все, от кофе до шампанского. Адвокат наблюдал за тем, как они распределили между собой три столика. Одна из официанток подошла к нему и его команде. Тут из-за холма, закрывающего море, появился еще один человек. Хотя было не очень ясно, человек ли это. Словно Иисус взошел на гору. Не потому что человек этот был таким добрым и милосердным – наоборот, – а потому, что воспринимался он как фигура совершенно мифическая. Адвокат никогда бы не подумал, что когда-нибудь увидит его живьем. Впервые за долгое время он ощутил наплыв чувств. Окруженное четырьмя каменными лицами, его лицо казалось самым непроницаемым. Титан, возносящийся на Олимп. Остальные люди с каменными лицами кружили рядом с ним, как нелепые херувимы. Колибри вокруг орла. Недостижимый идол всех наемников. Тот, под чьим командованием мечтал оказаться любой. Нильс Гундерсен. Собственной персоной. Адвокатов с ним не было. Очевидно, он собирался участвовать в аукционе сам. Вместе со своими солдатами Гундерсен прошел к пустому столику, не снимая с плеча снайперскую винтовку. Остановился, оглядел всех присутствующих убийственным взглядом. Улыбнулся, сел. Достал мобильный телефон и, как ни в чем не бывало, погрузился в него. Как будто писал сообщение где-нибудь в вагоне метро. Не успел адвокат опомниться, как встретился взглядом с официанткой. Светлые волосы с остатками каштановой окраски, аккуратное каре, ярко-голубые глаза, улыбка. – Что будете пить? – спросила Молли Блум по-английски. * * * Сэм Бергер сидел в резиновой лодке. Отсюда он отправил давно уже сочиненное сообщение. Эйи из-за скалистого берега островка не было видно. Резиновая лодка была привязана к довольно крупной моторке той же веревкой, на которой ее сюда доставили. Бергер во все глаза смотрел на часы на мобильном телефоне. И вот настал оговоренный заранее момент. Бергер почувствовал вкус холодного пота в уголках рта. Набрал номер секретного телефона Маркуса. Который, как показывало приложение, по-прежнему находился в сети. Взглянув на неожиданно ясное небо, Бергер перечитал свое тщательно продуманное сообщение: «Дорогие Маркус и Оскар! Это ваш папа. Я очень по вам скучаю. Сейчас вам грозит опасность. Скоро ваш отчим Жан выйдет из гостевого дома. Охранники последуют за ним. Будьте наготове. Сразу же после моего следующего сообщения выходите через заднюю дверь и незаметно идите к берегу, строго на восток. Буду ждать вас там. Обнимаю, папа. PS Решайте сами, рассказывать ли маме. Расскажите ей только в том случае, если думаете, что она захочет уехать с вами. Если вы согласны, ответьте тут же, написав полное число символов победы!» Бергер нажал «Отправить». Теперь все зависело от того, получит ли он ответ. Абсолютно все. Вся его жизнь. Каждая секунда вызывала отвращение. Время тянулось, капало медленно, как смола. И уходило безвозвратно. Доводя его до безумия. Он закрыл глаза. Задержал дыхание. Готовый вовсе прекратить дышать. Просто перестать существовать. И тут раздался сигнал, чистый и громкий. В сообщении мог стоять ноль. Могло быть написано «ха-ха-ха». А могло – «неплохая попытка, дружище». Но ничего этого там не было. Там было число «12». Значит, не только близнецы готовы. Но и Фрейя. Три раза по четыре знака «V». Сэм Бергер сделал глубокий вдох. Он втянул в себя весь кислород, какой только был на Стокгольмском архипелаге. * * * Вместе с другими официантками Молли Блум направилась на кухню. Оттуда она выглянула в сад и попыталась понять расстановку сил. На данный момент можно было выделить четыре группировки: арабы, русские, затем те, что с виду казались корейцами, а также Нильс Гундерсен и его солдаты. Да, она узнала этого крутого старика по фотографиям. В чертах его лица можно было даже разглядеть сходство с его сыном, Вильямом Гундерсеном, который сделал пластическую операцию и которого она, Молли Блум, собственно, и убила. В это мгновение появилась пятая группировка. Через главный вход в сад вышло пятеро мужчин. Четверо из них – необычайно рослые и крепкие – напоминали солдат французского Иностранного легиона. Между ними шел худой высокий человек, одетый с иголочки. Когда сегодня утром Блум привезли на остров вместе с остальным обслуживающим персоналом, у нее не было возможности даже близко подойти к семье. Но сейчас у нее не возникало сомнений в том, что перед ней Жан Бабино. Со своими четырьмя охранниками. Пятеро. И трое внутри, в доме. Остальные члены семьи Бабино. Пять плюс три. Пятеро мужчин остановились и осмотрели сад. Внимательно оглядели все четыре столика. Перед тем как так называемая Хозяйка, суровая женщина пятидесяти лет, загнала своих официанток в дом, Блум успела заметить, что Бабино готовится произнести речь. Она засунула руку в карман необъятного форменного платья Хозяйки, потом улизнула от нее и поднялась на несколько ступенек вверх. Из лестничного окна хорошо просматривался сад. И слышался уверенный голос Жана Бабино: – Добро пожаловать в Стокгольмские шхеры. Приятно видеть так много аукционеров. Уверен, нам предстоит жесткая, но честная борьба. Сегодняшний аукцион отличается от предыдущих количеством и качеством оружия, поэтому здесь присутствует лидер нашей организации. Блум попыталась понять, что все это означает. Скорее всего, она угадала: Бабино – всего лишь представитель, доверенное лицо. Похоже, новый глава организации сейчас находится здесь. Но где именно? В здании? Есть ли еще кто-то за закрытой дверью, кроме Маркуса, Оскара и Фрейи? Но из здания хостела никто не вышел. Вместо этого из-за одного из столиков поднялся мужчина и медленно направился в сторону Жана Бабино. Нильс Гундерсен двигался в полнейшей тишине. На Блум накатила тошнота. Она закрыла глаза, изо всех сил стараясь сдержать рвоту. И обдумывая увиденное. Значит, теперь нелегальной организацией Исли Врапи управляет Нильс Гундерсен. А Жан Бабино – всего лишь его адвокат. Она задумалась. Меняет ли это что-то в их планах? Все четверо охранников Бабино по-прежнему находились в саду. В здании никого. Значит, ничего не меняется. Маркус, Оскар и Фрейя должны быть одни. Судя по всему, они могут бежать. Бежать прямо сейчас. Молли Блум нагнулась, порылась в цветочном горшке, достала оттуда полиэтиленовый пакетик, вынула из него красный, как будто детский мобильный телефон, почувствовала, как трясутся ее руки, как вся она дрожит. Отправила короткое емкое сообщение: «Сейчас!» * * * У Бергера звякнул телефон. Он прочитал сообщение: «Сейчас!» В ту же секунду Бергер отправил сообщение с тем же текстом Маркусу и Оскару: «Сейчас!» Заведя бесшумный подвесной мотор лодки, Бергер обогнул островок. Он быстро приближался к Эйе, вот возвышается Ландсортский маяк. Бергер включил максимальную скорость и направился вдоль каменистой береговой линии. Солнце поблескивало на тоненькой корочке льда, не представлявшей никакой угрозы для надувной лодки. Казалось, она скользит по ледяной поверхности. Парит.