«Gibraltar as a girl where I was a Flower of the mountain yes when I put the rose in my hair like the Andalusian girls used or shall I wear a red yes and how he kissed me under the Moorish wall and I thought well as well him as another and then I asked him with my eyes to ask again yes and then he asked me would I yes to say yes my mountain flower and first I put my arms around him yes and drew him down to me so he could feel my breasts all perfume yes and his heart was going like mad and yes I said yes I will Yes».[15] – О боже! – взвыл Бергер. Кровь застыла в его жилах. – Как я уже говорила, мне не хватает множества деталей пазла, – сказала Ди. – Но я явно чувствую южный ветер. – Ты вообще о чем? – вскричал Бергер. – Там, где он здоров, – продолжала Ди. – Или, по крайней мере, способен отличить сокола от цапли. – Что? – Гамлет, – пояснила Ди. – «I am but mad north-north-west. When the wind is southerly, I know a hawk from a handsaw». Ты сказал, что «как андалусские девушки» было написано на предыдущей открытке, я погуглила и нашла, что это заключительные слова романа Джеймса Джойса «Улисс». Поток сознания Молли Блум. Бергер начал ходить кругами по кабинету Ди. Как будто хотел выпрыгнуть из собственной кожи. – Мы должны были это понять, – прошипел он. – Северокорейцы. Они бы не добрались до Ландсорта, если бы Карстен не сообщил им, когда и где пройдет аукцион. – Как мы уже констатировали, он мог позвонить по дороге на мост, до своей гибели. Это не твоя вина, Сэм. А вот что касается действий… – Каких действий? – Будущих. Плана действий. Это тебе придется взять на себя, причем сейчас. Прямо сейчас. Хватит скулить, пора действовать. Бергер остановился. Понял, насколько она права. Усилием воли остановил беспорядочную круговерть мыслей. Настроился так, как должен был. Теперь у него не было сомнений в том, что Молли у Карстена. – Адвокатское бюро Pantoja & Puerta. Ты готова отправиться на юг, Ди? Она фыркнула. Указала куда-то в сторону двери. Там стоял упакованный чемодан. – When the wind is southerly[16], – сказала она. 44 Четверг, 10 декабря, 16:18 Балкон Европы. Он был прекрасен в лучах послеобеденного солнца. Последний форпост Европы. Гигантская терраса над крутым склоном. Внизу из по-декабрьски ярко-синего моря возвышаются скалы. Смелая молодежь забирается на эти огромные уступы и ныряет с них, кувыркаясь в воздухе. А за ними только море. И Африка. Важна была каждая секунда. И все-таки они не могли оторваться от открывающегося с балкона вида. Какое-то время они сидели под солнцем, собираясь с силами. И это тоже Европа. Бергер поймал себя на мысли: настоящая Европа. Это была его первая сознательная мысль с тех пор, как они приземлились в аэропорту Малаги и он понял, что город Нерья находится в другой стороне. Они отправились на восток вдоль южного побережья Испании, в сторону от Гибралтарской скалы. Но тут уж ничего не поделаешь. На мгновение Ди закрыла глаза, с благодарностью принимая солнечный дар. Если она не погибнет здесь, может, стоит остаться на пару дней. А что – в том, чтобы окунуться в море в декабре, есть своя прелесть. Отправить фотографии Люкке и Йонни. Так она размышляла пару секунд. Потом спросила: – Может быть, нам стоит подумать о том, почему Карстен написал письмо номер пять и адресовал его именно тебе? Не так давно он пытался отстрелить тебе жизненно важные органы… – А разве все его письма не были чистым хвастовством? – пробормотал Бергер, уткнувшись в мобильник. – Он хочет показать, какой он молодец, хочет завоевать публику. Хочет, чтобы кто-нибудь оценил его ум и изобретательность. – Или же он просто сообщает своему сопернику, что игра окончена. Он победил. Ты проиграл. – Тоже возможно, – согласился Бергер, не отрываясь от телефона. Ди надоел его отсутствующий вид, и она спросила: – Ладно, чем это ты там занимаешься? Бергер прочел с экрана мобильного телефона: – По словам Врача, это не похоже на токсикоз беременных. Вероятно, Карстен отравил Молли. Это могло произойти в больнице, куда он принес конверт. Он мог что-нибудь добавить в раствор для капельницы. – О боже! – воскликнула Ди. – Шланг от капельницы покачивался. – Она встречалась с ним еще раз, один на один, он дал ей пистолет, на котором мог быть яд. Какой-нибудь яд замедленного действия. Врач дает несколько вариантов. – Она действительно плохо себя чувствовала, – произнесла Ди. – Я хочу, чтобы ты подождала меня тут, Ди, – сказал Бергер изменившимся голосом. – Сядь в баре, выпей кофе. Ди уставилась на него. Бергер встал. – Ты что, собираешься пойти в это адвокатское бюро один? – спросила Ди. – Не забывай, что из нас двоих я единственная, у кого есть действующее удостоверение шведского полицейского. – Тебе не стоит идти со мной, поверь мне. Ты ведь хочешь продолжить работу в полиции. Увидимся позже. Ди смотрела ему вслед. Его шаги были совсем не похожи на обычные шаги Сэма Бергера. Такой походки она у него никогда раньше не видела. Когда он отошел уже далеко, она крикнула: – А кто, черт возьми, этот Врач? Бергер не услышал. Ди покачала головой и побрела через старый квартал. Город был великолепен. Каждая улочка, каждый закоулок заливал свет. Через некоторое время Ди проверила телефон. Никаких признаков жизни, никаких сообщений. Ей действительно лучше не знать, чем Сэм Бергер занимается в адвокатском бюро Pantoja & Puerta. Но в этот момент она ничего не желала сильнее, чем узнать, что там делает Бергер. Адрес у нее был, она посмотрела на карту в телефоне, сделала вид, что бесцельно прогуливается. Никогда еще ни один человек не прогуливался так целенаправленно. Она нашла дом, рассмотрела табличку, поняла, что адвокатское бюро располагается на третьем этаже. Поняла также, что ей не удастся заглянуть внутрь и при этом остаться незамеченной. Решила устроиться в открытом кафе напротив. Ничего не происходило, появился официант, подросток внутри нее сказал «сангрия», даже не помня толком, что это такое. Перед ней поставили стакан с красным напитком, в котором плавали кусочки апельсина. На вкус сладкое красное вино, может быть, какой-нибудь ликер, вода, корица. Вкусно. Но в голову хорошо дает. Ди успела выпить все содержимое стакана, когда из здания выбежал Бергер. Она окликнула его. Он посмотрел на нее так, как будто понятия не имел, кто она такая. Наконец Бергер словно очнулся. – От тебя пахнет сангрией, – сказал он. Пока они бежали к машине, он сообщил: – Холмы под Эстепоной. Ди быстро прикинула в уме маршрут. От Нерьи до Эстепоны километров сто пятьдесят. Мимо Малаги и Марбельи. Всю дорогу по автомагистрали. Хотя провести оставшиеся дни отпуска ей хотелось здесь. В Нерье. Это она уже решила. Ну, если останется в живых. Они бежали к арендованной машине, надеясь, что ее не успели увезти. Ди бросила взгляд на бескрайнее море. В воздухе уже сгущалось предчувствие бесподобного андалусского заката. * * * Молли Блум и правда плохо себя чувствовала. Она сидела на стуле на террасе и смотрела в ярко-синее небо, толком его не видя. Перед глазами стояла пелена. Ее никто не связывал, но она едва могла пошевелиться. Тело не слушалось ее. Руки и ноги просто не хотели повиноваться. Молли подняла руку, с трудом опустила голову, посмотрела на руку. Сжала кулак, медленно, но верно.