Казалось, его пугает неясность ее слов. – Э-э-э…? – Хэйли. Он слегка дернулся. – Почему ты спрашиваешь меня о ней? Алекс толкнула его в плечо, и Олли скривился. Он не привык к таким настойчивым расспросам. – Твой брат – коп, – сказала она. – Так что полиция говорит по ее делу? Дэрби вздохнул: – Не обращай на нее внимания. У Алекс нет чувства такта. Олли потер ушибленное плечо. – Крис не обсуждает со мной работу. – Но дал тебе личный телефонный номер нашей дорогой подруги Макани Янг. – Алекс, – предупредила Макани. – Иногда сложно быть ее подругой. Но та подсела ближе к Олли, игнорируя, что ему это было неприятно. Ее колени в сетчатых колготках прижались к его ногам. – Просто расскажи нам. Твой брат был на месте преступления? Олли отодвинулся, и Алекс пришлось вернуться на свое место. – На самом деле, – его голос оставался спокойным, – это должно быть в юрисдикции шерифа, потому что убийство случилось вне города. Но ее папа охотится вместе с шефом полиции Пилджером, так что он напрямую связался с ним. Весь отдел вызвали через час. Макани представила дюжину офицеров в форме, штурмующих кукурузное поле. – Весь отдел? – Весь отдел – это пять человек, – сказал Олли. – А что насчет ее горла? – спросила Алекс. – Три разреза, напоминающих смайлик? Макани снова захотелось ее отругать. – Хуже, – сказал Олли. – Пять глубоких порезов. Глаза у смайлика были в виде крестиков. Дэрби вздрогнул: – Как… мертвые мультяшные глаза? Олли коротко кивнул. – Скорее всего, убийца наслаждался, проделывая это. Ее голосовые связки были перерезаны. Полиция думает, это сделали специально. Волосы на шее Макани встали дыбом. Мертвые мультяшные глаза. Но Алекс выпрямилась, вспомнив свою любимую теорию. – Они думают, что убийца ненавидел Хэйли, потому что она умела петь? Что кто-то завидовал ее таланту? – Или, – предположил Олли, – может быть, она сказала то, что не должна была. – Наркотики, – Дэрби подпрыгнул на месте и повернулся к задним сиденьям. – Всегда виноваты наркотики. Может быть, она наткнулась на чей-то подпольный цех по производству наркотиков и собиралась их сдать! – Он сразу замолчал, испугавшись собственного предположения. Два противоположных чувства – вина и любопытство – мучили и Макани, но Олли лишь пожал плечами. – Полиция пока мало что об этом знает. И не осталось никаких улик. Во всяком случае, пока ничего не нашли. Победило любопытство. – Она была… Хэйли изнасиловали? – Нет, – сказал Олли. – Слава богу, – одновременно выдохнули Макани и Дэрби. Макани стало легче, что Хэйли, по крайней мере, не прошла через это. – Ее нашли в постели, но непохоже, что убийца вообще ее хоть где-то касался, – сказал Олли. – Или что она касалась его. Полиция даже не уверена, что виновный – мужчина. У нее не было синяков и под ногтями ничего не оказалось – ни кожи, ни тканей, которые могли бы остаться, если бы она царапалась или отбивалась от убийцы. Макани обдумала его слова. – Значит, Хэйли застали врасплох. – Может быть. Или она знала убийцу. – А может, и оба варианта, – сказала Алекс, и все кивнули. Она скрестила руки на груди с довольным видом победителя. – Я знала, что у тебя есть инсайдерская информация. Морщинка между бровями Олли стала глубже. – Это все, что я знаю. Правда. И ты же понимаешь, что никому не должна об этом рассказывать, так? – Пожалуйста, – Алекс отмахнулась от него. – Все, кому я могла бы сказать, уже в этой машине. Дэрби протянул руку и сжал ладонь Алекс с неаккуратно накрашенными черными ногтями. – Я тоже тебя люблю. Но что-то не давало Макани покоя. – Откуда ты все это знаешь, если твой брат не обсуждает с тобой работу? Олли пожал плечами: – Подслушал разговоры. – Но, казалось, Макани его ответ не убедил, и он робко добавил. – И… я прочитал материалы дела, когда он спал. Макани удивленно приподняла брови. Алекс снова подсела ближе к Олли. – У отца Хэйли есть алиби? – Понятия не имею, – сказал он. – Разумеется, имеешь. – Я же сказал, это все, что мне известно. – Ладно, тогда узнай. Олли наконец рассмеялся, бросив взгляд на Макани: – Ага. Конечно. Смех был лучшим ответом, когда Алекс становилась слишком настойчивой. Макани почувствовала искорку надежды. В лобовое стекло она увидела, как две хрупкие на вид девушки прошли мимо со связкой белых шариков в руках. По их щекам текли слезы. – Они участвуют в мюзикле? – спросила Макани. – Не думаю, – сказал Дэрби. Сердце Макани замерло из-за посетившей ее неприятной мысли: – Ребята, а вы что-то принесли? Олли и Алекс покачали головами, а Дэрби вытащил из рюкзака открытку из картона, сложенную пополам. Он нарисовал на обложке блестящей красной ручкой сердце. – Я сделал ее прошлым вечером, но оставил место и для ваших имен, если хотите. Хорошо, что Дэрби вспомнил, на него всегда можно было положиться. Алекс достала шариковую ручку и нацарапала рядом свое имя, а затем передала открытку и ручку Олли. Удивленный, а может, даже тронутый, он написал свое имя внизу маленькими заглавными буквами. Олли протянул открытку и ручку Макани. Она смотрела на блестящее сердце, и чувство вины пронзало каждую клетку ее тела. Она никогда не разговаривала с Хэйли, когда та была жива. Макани ненавидела сплетни, но предполагала, как жила эта девушка, и гадала, как она погибла, словно в каком-нибудь детективе. Она не заслужила подписать открытку, потому что ей и в голову не пришло принести что-то для Хэйли.