– Половина из них умерли, а другие – пьяницы, – голос Олли стал тихим. – Теперь понимаешь, почему, когда парень с концентрацией алкоголя в крови, в два раза превышающей норму, убил наших родителей… Крис сражался за то, чтобы стать моим опекуном? Макани не ладила с родителями. Но она их любила и могла лишь представить, как разрушала и до сих пор разрушает Олли потеря обоих в этом бессмысленном происшествии. Они возвращались домой после поездки в Feed’N’Seed, место, где теперь работали Дэрби и Алекс. В их машину врезались во вторник, при свете дня. Именно светлое время суток в глазах Макани усугубляло трагедию. – Как твоя мама оказалась на Гавайях? – спросил Олли. – Она уехала туда сразу же после выпуска. У нее был грандиозный план – она всегда его так называла – проехаться по всем пятидесяти штатам, прежде чем выбрать новый дом. До сих пор сохранилась карта, которую она украла в книжном в Норфолке. Однажды она мне ее показала: на Небраске стоял огромный жирный крест. – Так что случилось? – Она потратила все свои сбережения на поездку на Гавайи. Получила работу на курорте, поступила в муниципальный колледж и потом встретила моего отца. – Грандиозный план. Может, мне тоже стоит попробовать? Макани не то фыркнула, не то вздохнула. – Только если ты можешь его выполнить. Для меня это еще одна история маминых неудач. – А может, Гавайи оказались такими классными, что ей и не нужно было рассматривать другие варианты? – Нет. – Я всегда выполняю свои планы, – заверил ее Олли. * * * Он доказал это всего несколько часов спустя. Макани развалилась в машине Дэрби перед школой, кипя от раздражения из-за недосыпа. Она так хотела рассказать друзьям о звонке, но их реакция оказалась не такой, как она надеялась. – Конечно же, он понимает тебя, – сказала Алекс с заднего сиденья. – Вы оба бедные сиротки. – Я не сирота, – проворчала Макани. – Все еще не могу поверить, что тебе нужно познакомить его с бабушкой, – протянул Дэрби. – Как он отреагировал, когда ты ему рассказала? – А я не рассказывала. – Макани пыталась игнорировать внутреннее напряжение, пока искала Олли на парковке. Поток учеников направлялся к мемориалу Хэйли – там лежали цветы, открытки, театральные афиши и свечи – он появился за одну ночь перед вывеской школы. Черными неровными буквами на памятнике было написано: МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, ХЭЙЛИ. ТВОЯ ЗВЕЗДА ВСЕ ЕЩЕ ЯРКО ГОРИТ. – Я хотела сначала убедиться, что все хорошо, – объяснила Макани. – Ну, знаете, сама. – Это мечта каждой бабушки, – Алекс саркастически помахала руками. – Изгой общества, который трахает ее внучку, затем игнорирует несколько месяцев, а потом нелегально достает ее номер телефона. Макани поморщилась. – Ты же знаешь, что это не так. – Нет, именно так, – подчеркнула Алекс. – Разве это не странно, что он достал твой номер таким образом? – заметил Дэрби. – Разве это не романтично? – спросила Макани. – Нет, – хором ответили ребята. – Ему нужно было попросить у тебя, – продолжил Дэрби, – и ты бы дала номер. – Ну, я рада, что не разбудила бабушку. Вы правы, ей бы не понравилось, если бы она узнала, что я болтаю с парнем по телефону посреди ночи. – Макани сделала паузу, найдя идеальную возможность сменить тему. – Хотя часть меня действительно хочет разбудить ее. Мне кажется, она снова ходит во сне. – О боже, – Алекс изогнула спину как кошка, потянулась и зевнула. – Что в этот раз твоя бабуля сделала? Использовала фен вместо тостера? Дэрби рассмеялся на слове «бабуля». Алекс подмигнула ему в зеркало заднего вида. – Все кухонные шкафы, – сказала Макани, – были открыты сегодня утром. Уже два дня подряд и четвертый раз за этот месяц. Ей нужно посетить клинику, но не знаю, как ее убедить. – Ты когда-нибудь задумывалась, что она ищет по ночам? – спросила Дэрби. – Книгу по самозащите для внучки, – сказала Алекс. Громкий стук в окно рядом с Дэрби заставил его вскрикнуть. Все подпрыгнули на своих местах. Осознав, кто это, Дэрби и Алекс вылупились на Макани. Макани покраснела от жара. – Впустите его, впустите его. Замки не были автоматическими, так что Алекс протянула руку, чтобы открыть дверь. Олли сел рядом с ней, впустив в салон порыв холодного утреннего воздуха. – Простите, – извинился он. – Не хотел вас напугать. Три пары глаз с удивлением уставились на него. Почему-то Макани уже забыла, что у него розовые волосы. Вчера в постели она представляла Олли блондином. Он нервно перевел взгляд с Дэрби на Алекс: – Я подумал… Макани вам рассказала? – Рассказала, – сказал Дэрби, хотя его голос еще звучал растерянно. Алекс улыбнулась, словно ведьма в сказке: – Мы все знаем. Оттенок кожи Олли начал походить на цвет его волос. – Что ты тут делаешь? – спросила Макани, глядя на него во все глаза. На его щеках появился румянец. Это был тот редкий момент, когда Макани могла легко прочитать выражение его лица: Олли хотел перемотать все назад, оказаться вне машины, в безопасности, на другой стороне парковки. Его рука поползла к ручке двери: – Ты сказала, что хотела… проводить время вместе. – Сказала, – Макани покачала головой, прежде чем поменять тон. – Сказала. Она чувствовала, что друзья таращатся на них, пока выходила из охватившего ее ступора. Впервые Макани поняла, что внешность и поведение Олли не просто акт протеста. Это броня, скрывающая его застенчивость. Для него, видимо, было сложно подойти к ней без защитного барьера в виде телефона, да еще и в окружении ее друзей. Макани мягко ответила: – Ты просто застал нас врасплох, вот и все. – А потом улыбнулась ему самой широкой и сияющей улыбкой. Когда-то давно Макани была известна благодаря ей. – Я рада, что ты здесь. – И я, – сказал Дэрби. – В следующий раз, – резко добавила Алекс, – принеси пончики. Олли рискнул взглянуть на нее. – Мне нравятся с шоколадной глазурью, – заявила она. Олли надел привычную маску, которую показывал остальному миру. Его брови слегка приподнялись, а голос стал ровным. – А кому не нравятся? – Макани нравятся с кленовым сиропом. А Дэрби любит обычные, с глазурью. Олли в шутку выразил свое несогласие, и Алекс пихнула Макани и Дэрби в спинки сидений: – Видите? Я всегда говорила, что вы сумасшедшие. Это было своего рода одобрение, и Макани выдохнула, пока Алекс не переключила свое внимание на Олли. – Ну, Бушеми, – сказала Алекс, – что говорят? Брови Олли поползли еще выше. – Стив Бушеми играл мистера Пинка в «Бешеных псах». – Я знаю, – сказал он. – Но его персонажа так назвали не из-за цвета волос. Алекс было все равно. – Так что говорят, Бушеми?