Наконец с третьей попытки на пороге я увидела Эла с мокрой головой, в одних штанах и босиком. — Ты мне нужен. Пошли в мою комнату. Тестировать сапог. Эльф, не ожидавший меня столь скоро, да еще с таким предложением, переспросил: — Делать что? М-да, судя по всему, такого предложения в практике ушастого ловеласа еще не было. — Проверять сапог на наличие проклятий, — пояснила я Элу. Он посмотрел на меня как на заслуженную и почетную обитательницу дома скорби. — Крис, я понимаю, что темным плохо дается целительство, но чтобы ведьма не могла распознать, наложено ли на вещь проклятие, и просила сделать это светлого… — Проблема в том, что я — не ведьма. Но если… — заговорила я и, поняв, что идея была дурацкой, сама себя оборвала на полуслове: — Впрочем, извини. И развернулась, чтобы уйти. Но эльф, то ли из благородства, то ли из любопытства, бросил многообещающее: — Подожди, я сейчас! Метнулся за чем-то в комнату и спустя несколько мгновений уже стоял в коридоре, поправляя ворот рубашки, в которую только что занырнул. На ногах эльфа красовались тапочки. И хотя цвет оных был вполне себе брутальным — насыщенно-синим, я не смогла сдержать улыбки. Пушистые помпончики умиляли. — Это подарок, — предостерегающе прищурился Эл. — Люсинды? — Я из последних сил старалась не расхохотаться. — Нет, Бальтазары. Она была очень заботливой. И переживала, как бы я не простудился. — Ну вот, хорошая же девушка была, чего тебе ее не любилось-то? — Слишком заботливая… Она еще беспокоилась, чтобы я не только не ходил налево, но даже не смотрел в ту сторону… — М-да, видимо, в твоем перечне женских добродетелей это серьезный недостаток. — Скорее слишком утомительный. Но зато тапочки очень удобные, — предпочел сменить щекотливую тему эльф и тем выдал себя с головой. К тому же сказал он последнюю фразу с такой теплотой, что я поняла: думает он сейчас отнюдь не об обуви, а о той, кто их подарил. Неужели и ловеласы иногда сожалеют о расставаниях? Впрочем, это не мое дело. Мое — сапог, над которым эльф долго колдовал во всех смыслах этого слова. — Знаешь, Крис, я ничего не чувствую. Вот совсем. Ну, кроме заклинания, которое не дало завять цветам. Я осторожно взяла свою обувку. Вынула маки. Повертела в руках. Понюхала. Потрясла и даже перевернула. Пусто. — Там точно ничего нет? — Я никак не могла поверить, что презент без подвоха. Я бы обязательно какую-нибудь пакость да сделала. Не смогла бы удержаться. Меня смерили взглядом из разряда «как ты можешь мне не верить!», и эльфийская нога решительно ринулась в голенище. — Ну что? — поинтересовалась я, увидев, как лицо Эла перекосило. — Больно, — выдохнул он. — Ты же сказал, что там нет магии? — Но я не сказал, что он мне по размеру. Твоя обувь мне чудовищно жмет! А так — все отлично. — Снимай. Спасибо, — поблагодарила я стонущего эльфа. Лицо ушастого, к слову, было полно муки и страданий, словно он не обычный сапог с ноги стащил, а минимум — инквизиторский. Из тех, которые так любят примерять своим жертвам палачи. — А теперь, пережив эти муки, я просто обязан узнать, как так получилось, что ты, темная, не разбираешься даже в основах магии? — Потому что я темная меньше седмицы. Во мне дар проснулся совсем недавно. Глаза Эла стали совершенно круглыми и даже полезли на лоб. Понимая, что от вопросов не отшутиться, я выдала кастрированную и вполне законопослушную версию того, как во мне проснулся темный источник. В отредактированном варианте выходило, что я, едва не угодив в большой костер, так испугалась, что провалилась в бездну. Сразу на двадцатый уровень. Без всяких пентаграмм. А когда выбралась в наш мир… Едва отец узнал, что в его семье теперь есть темный маг, то повелел немедленно отправляться в магическую академию, чтобы я научилась управлять даром. Я, как девушка послушная, послушала-послушала, да и поступила по-своему. Отправилась не в столицу Темных земель, где практикуется светское обучение для ведьм и некромантов, а, вдохновленная рассказами родителя о прорыве, решила податься в порубежники. — Хорошо, что твой отец не повелел тебе срочно выходить замуж. Иначе с твоим подходом к делу и размахом ты бы решила притащить к алтарю императора, — ошеломленно выдохнул эльф. — Темного или светлого? — уточнила я, незаметно ища рукой, чем бы запустить в этого зубоскала. — Неразбавленного пенного, — хохотнул ушастый, уворачиваясь от летящей в него подушки. Увы, если Эл и унаследовал от своих сородичей такую черту, как любопытство, то вот ловкости мама с папой ему недоложили. Ушастый, уходя от обстрела, запнулся и здорово долбанулся лбом о спинку кровати. — Ой-е! — совсем не по-высокородному прошипел Эл, присаживаясь на мою скрипящую на все лады постель. — Давай холодное приложу, а то раздует, — предложила я и напоролась на озорной взгляд ушастого. — Крис, ты чудо. Причем в перьях. Я же эльф. И вполне сносно владею магией целительства. — Смеющиеся глаза враз посерьезнели. — А вот тебе, если ты не владеешь даже азами магии, придется очень тяжело. А уж учитывая уровень дара… Что не так с уровнем дара, ушастый пояснил, пока залечивал свой фингал. Оказалось, что чем сильнее маг, тем он должен быть точнее, аккуратнее со своей силой. И если с теорией мне мог помочь любой преподаватель, то с практикой — лишь тот, кто сможет себя защитить от заклятий десятого уровня. А уж о противостоянии магии пожирателей речи вообще не шло. — Если ты не сможешь сдать экзамен в конце осени, то тебя отчислят. — Пошлют на практику, с которой живыми не возвращаются? — Я посмотрела на Эла исподлобья. — С любой практики можно вернуться, если есть голова и магия при тебе. — Сейчас передо мной сидел не балагур и повеса, а воин. — Но согласно уставу академии при отчислении кадетов, которые уже успели принести присягу, им запечатывают дар. Слишком опасно отпускать прикоснувшихся к артефакту Мрака просто так. Но вот выдержать запечатывание дара могут не все. Ты, например, не сможешь. Кто бы знал, каких усилий мне стоило не вздрогнуть при этих словах. — При запечатывании источника практически все девятиуровневые умирали. У тебя — десятый. Так что… — М-да… За вход — золотой. За выход — весь кошелек. — Я побарабанила пальцами по подоконнику. Подумать было о чем. — Крис, я постараюсь тебе помочь. — Эл выпрямился, вставая с кровати. — Ты мне понравилась… Я нахмурилась, и ушастый поспешил заверить: — Как маг и как человек. За то, что с первого мгновения не смотрела с презрением. Что ты в чем-то похожа на меня: вроде не совсем чужая, но и не своя… — Он выдохнул и продолжил уже спокойнее: — Я помогу тебе с теорией. Но практика… Ушел от меня Эл незадолго до одиннадцатого удара колокола, озадачив списком того, что стоит прочитать по магии в первую очередь. А я… Я осталась наедине со своими мыслями и нехорошими предчувствиями. В постели вертелась долго, не могла уснуть. Наконец, когда колокол пробил полночь и я вроде как смежила веки, в окно поскреблись. Проникновенно так, выразительно. Миг — и я была уже у подоконника. Все же навыки просто так не исчезают. В том числе и молниеносно просыпаться, и двигаться бесшумно. Когда я очутилась у окна, даже занавеска, которой некогда подзакусила с большой голодухи моль, не шевельнулась. Пригляделась, ожидая увидеть на такой высоте над землей летуна на метле. Как-никак все же последний этаж общежития. Он был хоть и ниже, чем шпиль главной башни академии, но, чтобы разбиться в лепешку, случись выпасть из окна, — хватит. Причем после приземления таким способом будет весьма сложно понять даже расу трупа, не говоря об остальном, ибо отбивная получится ну очень качественной. Но никого не было. Ни на метле, ни просто парящим. Зато имелась отчаянно вонзившая клыки в карниз зая. Я поспешила открыть окно. — Фых… Еле до тебя добралась, — выдохнула Кара, усаживая свой упитанный зад на подоконник. На мои «ты где была?» и «зачем было жрать все масло у повара?» пушистая лишь мечтательно закатила глаза и произнесла: — Ты ничего не понимаешь… Я влюбилась… — И что с того? — И у меня слегка разыгрался аппетит… — Слушай, а когда твой аппетит пройдет? — Меня интересовали проблемы более прозаические. Каша без масла все же так себе. Но вместо ответа Кара выдохнула: — А какие у него глаза… Какие уши… Я влюбилась в этого эльфа! Я закашлялась, но Кара и ухом не повела, мечтательно глядя на луну. А я поняла, что если не лягу сейчас спать, то завтра буду почти трупом. И потому, оставив влюбленную медитировать на подоконнике, легла в постель. Что удивительно, в сон провалилась мгновенно. А вот утром меня разбудил не набат, а удар в дверь. Ощутимый такой удар, от которого петли вырвало с корнем. Я успела вскочить с кровати, когда сильные руки схватили меня за рубашку, приподняв от пола так, что даже ступни беспомощно болтались в воздухе. — Надо было дать им тебя спалить! — раздался злобный рык, и меня встряхнули, как кутенка.