Его крючковатый нос, кажется, начал жить своей жизнью, то раздувая ноздри, то втягивая воздух. Глаза хозяина так же сощурились, будто пытаясь лучше разглядеть светлого. А потом карлик хлопнул себя по лбу. — Ну конечно! Ты же та собака, из-за которой я, Билли Пересмешник, целых десять золотых позавчера проиграл! Я вывернула шею, уставившись на Рига. Ну как он мог! В самый ответственный момент… и так подвести. — Так надо было ставить на меня, а не на ледяного дракона, — процедил светлый. Зато теперь я, сопоставив даты, поняла, куда так рвался Риг, сбегая из лечебницы, — не к любовнице, а на гонки… Интересно, и почему от этой мысли мне вдруг стало гораздо легче? Впрочем, виду я не подала. Наоборот, развернулась к Ригу и возмущенным тоном произнесла: — Слушай, светлый, зачем ты подставил столь честного и уважаемого лепрекона? Проиграть не мог? — А ты могла бы за контрабанду не брать деньги, а работать на голом энтузиазме и за большое спасибо? — не остался в долгу Риг. — Я сейчас тебе вместо «большого спасибо» организую маленькое «пожалуйста», — произнесла я, красноречиво намекая на то, что магу стоит срочно подумать о чем-то светлом и легком, например, о погребальном саване. — Целоваться будешь? — Риг расплылся в хищной предвкушающей улыбке, плевать хотев на мое предупреждение. — Или займемся чем-нибудь поинтересней? У меня дернулся глаз. Ну нагле-э-эц… — Слушай, светлый, я уже говорила, что в тебе меня ничто так не бесит, как все? — Конечно. — Маг был непрошибаем. — Я бы с удовольствием стал для тебя еще лучше. Но ты же меня знаешь: лучше уже некуда. Тут в нашу милую перепалку вмешался смешок лепрекона. Хозяин откровенно ухмылялся: — Вы не отвлекайтесь, не отвлекайтесь, продолжайте ссориться. Ради такого зрелища и десять золотых проиграть не жаль, нашлась управа на непрошибаемого Шторма… — Чего? — это уже возмутилась я, обернувшись к хозяину. А Билли Пересмешник довольно огладил свою короткую рыжую бороду и, будто не слыша моего вопроса, продолжил рассуждать: — Ну, ты, малышка, сильная, ты с ним справишься. Согнешь этого паразита в бараний рог. — А еще я умная, поэтому даже не возьмусь… — недовольно буркнула я, поворачиваясь обратно к светлому. Значит, Шторм… гонщик, кадет и по совместительству — тот еще паразит. Паразит довольно ухмылялся, а за моей спиной раздался ехидный смешок лепрекона и прозвучало едва слышное: — Ну-ну. Уже начала. Писк в углу моментально привлек к себе наше внимание: вестница вернулась. С добычей. В зубах крыса принесла короткую записку, к которой воском был пришлепнут волос. Обычный такой, короткий. Лепрекон аккуратно развернул послание и достал лупу: уж больно мелок и уборист оказался почерк писца. Спустя дюжину вдохов Билли хмыкнул, аккуратно отлепил от клочка бумаги волос и протянул нам: — Старик Хрос запаслив и очень дотошен. Вот волос покупателя. Он не из постоянных клиентов, залетный был, потому Хрос и решил подстраховаться, взял на память кое-что… Как выяснилось, не напрасно. — Бескровные тонкие губы Билли тронула хищная улыбка. Волос, аккуратно завернутый в клочок бумаги, я спрятала себе за пазуху и только потянулась в карман штанов за звонкой монетой (помощь должна быть оплачена, чтобы и в другой раз можно было на нее рассчитывать), как Риг меня опередил. По столу на ребре закрутился целый золотой, который лепрекон ловко сграбастал. — Щедро, — хмыкнул рыжебородый. Я ничего не сказала при хозяине, решив, что, как только выйдем, обязательно спрошу, откуда у «бедного кадета» привычка разбрасываться деньгами. Я, между прочим, за сребром потянулась… Попрощавшись, мы двинулись к выходу. Риг переступил порог первым и сразу устремился к углу дома. Там, над водостоком, пряталась его метла. Я неторопливо шла следом. И тут с неба камнем упал маг верхом на помеле. Мы с ним разминулись чудом. Не отпрыгни я в сторону, он протаранил бы меня череном свой летуньи. Впрочем, чародей, кажется, не обратил на это внимания. Еще бы: шляпа, надвинута на самые глаза, платок скрывал нижнюю половину лица, как у бандитов с большой дороги… Да с таким камуфляжем немудрено перед носом не то что ночью кадетку не заметить, но и днем дракона в его крылатом облике. Между тем странный тип перемахнул через метлу, ссаживаясь, и уже хотел шагнуть на крыльцо лавки, из которой мы только что вышли, как вскинул голову. — Ева… Имя, с изумленным сипом вырвавшееся из его горла, заставило меня вздрогнуть. Платок, что скрывал лицо мага ниже глаз, упал, и я увидела заостренные скулы и подбородок, заросшие щетиной. Глубокий шрам пересекал щеку. Тип сделал шаг ко мне. Он был невысокий. Я бы даже сказала, какой-то невзрачный, но от него веяло опасностью. — Ева, — уже увереннее повторил он. — Вы обознались! Я нашла в себе силы взглянуть в глаза тому, кто назвал меня именем моей матери. Да, мы с ней были одно лицо. Лишь с поправкой на двадцать лет… И столица тоже запомнила ее такой: молодой, красивой и полной сил, прежде чем она исчезла, пойдя следом за отцом. Незнакомец вздрогнул, будто только осознав свою ошибку, одной рукой медленно потянулся к платку, закрывая лицо, а второй — к поясу. Но тут рядом возник Риг. В его руке предупреждающе сжалось пламя. Смертельное. Даже я поняла: в это заклинание светлый вложил все десять единиц, что у него были. — Я и вправду обознался, — буркнул незнакомец, как-то сгорбившись, и демонстративно отвернулся, потянув за ручку двери. Та скрипнула, впуская странного типа в лавку. И в этот же момент в небесах полыхнуло. Раздался свист ветра, притом что не было и дуновения. Дознаватели. Значит, этот «обознавшийся» уходил от погони. И судя по всему — ушел. Нам следовало бы тоже не нарываться, а спрятаться в тень… Риг, видимо, подумал о том же: — Пора валить! — Куда? — как истинный контрабандист вопросила я, прикидывая варианты. — Хорошо, что не спросила кого, — как истинный боевой маг, которому проще убить, чем договориться, буркнул Риг. Пламя вмиг втянулось в его руку. — Давай в ту подворотню, — решила я, ткнув пальцем в неприметную улочку, скорее даже щель, между двумя домами. Маг кивнул и, на всякий случай прикрывая мне спину, поспешил следом, по пути прихватив свою метлу. Я не задавала Ригу вопросов, с чего он вдруг решил использовать заклинание, за применение которого в мирное время можно и на каторгу угодить. Сейчас главное было спрятаться. Я уже сделала шаг в темноту укрытия, когда шею что-то кольнуло. Будто иглой. Машинально пришлепнула мошку, только потом сообразив, что они здесь вроде водиться не должны. Тени подворотни скрыли нас, но мы продолжали бежать. Поворот, еще один и еще… пока звук погони не стал столь явным, что следовало затаиться. Мы оказались в укрытии ровно за удар сердца до того, как над нашими головами на бреющем полете просвистел карательный отряд. Оказавшаяся на границе света и тени, я инстинктивно вжалась в Рига, стоявшего в кромешной темноте. Он обнял меня за талию и притянул к себе еще сильнее. Его дыхание щекотало мне висок, а опасность, пролетевшая над нашими головами, щекотала нервы. — Все же проклятием эта сволочь в тебя кинул, — чуть слышно произнес светлый. — Вот только каким, я так и не понял. Судя по всему, мелочь, чтобы не привлечь дознавателей всплеском тьмы. — А ты отчего огненный аркан был готов спустить? — Я чуть задрала голову. Склонившийся ко мне Риг был совсем близко. — Может, потому, что он потянулся к своему напоясному кинжалу… — то ли утверждая, то ли вопрошая, ответил он. Я сглотнула. Воспоминания о матери притупили бдительность, и вот результат — проворонила опасность. — Почему он назвал тебя Евой? — подозрительно уточнил светлый, так и не убрав своих рук с моей талии. — Так звали мою маму, а я на нее очень похожа. Маг открыл было рот, чтобы спросить что-то еще. Но тема была слишком опасной. Оттого я использовала самый действенный метод, столь любимый мужчинами: просто закрыла Ригу рот. Поцелуем. Впилась в его губы. Миг — и светлый ответил мне, позабыв о том, что хотел узнать. Метелка упала со стуком на землю. Его руки блуждали по моему телу: по спине, ягодицам, плечам. А мне хотелось большего, было мало одних поцелуев. И Ригу тоже — явно мало. Дурман, наваждение, сон. То, что происходило между нами, не могло быть реальностью. Я хотела обмануть Рига? Глупая. Скорее уж себя. Риг сдавленно рыкнул, и мы с ним поменялись местами. Теперь я уже была прижата к стене, распластана на серых камнях. Ахнула, приоткрыв губы, и светлый не преминул этим воспользоваться, скользнув языком в мой рот. Кончик коснулся моих зубов, дразня, обещая, маня, заставляя окончательно потерять голову. Я прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям, запахам, прикосновениям, возбуждению. Забывая, где мы, подставляя обнаженную шею для поцелуев. Тихий рык и враз отпрянувшее от меня тело заставили прийти в себя. Риг нависал надо мной в распахнутой рубашке и тяжело дышал, словно каждый вздох для него был болью. — Ты даже не представляешь, — он сглотнул, — каких усилий сейчас мне стоило удержаться. Меня и сейчас ломает от дикого желания, которое я не хочу ни контролировать, ни сдерживать. Крис, я хочу тебя. До одури. Но не так, не здесь… Бездна! — Он ударил кулаком по стене. — Проклятая темная, я от тебя с ума сойду. Мое тело еще горело от его ласк, а губы — от поцелуев. А голова, судя по всему, и вовсе не соображала, ибо в здравом уме я просто не смогла бы сказать: