— Значит, будем сходить вместе… — Крис… — прошептал он, и столько нежности было в его голосе, надежды, тепла. Над городом занимался рассвет. Первые лучи, еще робкие, несмелые, окрасили облака в нежно-розовый цвет. — Скоро побудка… — Я задрала голову, улыбаясь незнамо чему. — Да, у нас с тобой была веселая и горячая ночь… — усмехнулся Риг и тоже привалился плечом к стене. — И не говори. Светлый повернулся ко мне, провел рукой по шее, нахмурившись. — И все же я не пойму. Каким проклятием он в тебя запустил? По силе — что-то сродни насморку или испорченному платью. Вроде ничего серьезного, но… Зачем вообще нужно было? — Это же темный, а мы, темные, делаем гадости по настроению и велению души, а не по логике, — отшутилась я. А сама крепко задумалась: встретившийся тип узнал во мне маму. Хотя, может, двадцать лет назад это был один из поклонников знаменитой актрисы? — Все равно в этом стоит разобраться, — не сдавался Риг. — Но не прямо же сейчас? — возразила я. — Да, сейчас немного не время и не место. К тому же мы и так… — он сделал красноречивую паузу, — задержались. В порядок светлый привел себя быстро. Подхватил метлу, оседлал и приглашающе кивнул. Усаживаясь сзади Рига, я поплотнее запахнула куртку: если ночь была прохладной, то утро — тем паче. Мы полетели над еще спящим городом. — У нас есть пол-удара колокола. А я обещал тебе пройтись по бульвару… — начал светлый и, не дожидаясь моего согласия, пошел на снижение. — Эй, — возмутилась я, фыркнув. — Тут рядом отличная пекарня, где уже наверняка из печи появились утренние булочки, — начал соблазнять меня этот хитрец. — Пройдемся по безлюдному бульвару, встретим рассвет. — А потом нас у ворот академии встретит страж. — Крис, ты зануда, — вздохнул светлый, упрямо приземляясь. — Не зануда, а профессиональная контрабандистка. — Хорошо, профессиональная зануда, — поддразнил меня Риг, когда мы приземлились. Светлый спрыгнул с метлы и, обернувшись, быстро поцеловал меня в кончик носа. Захотелось в ответ показать язык. Но я же вроде девушка, а не карапуз, потому показала характер, который у меня, к слову, вообще золотой, оттого сильно тяжелый. — Ты псих? — без обиняков спросила я. — Есть такое. — Светлый был непрошибаем. — Подожди меня. Я мигом. И умчался. Вот что за тип, а? Даже поругаться не дает! Впрочем, как утверждал отец, женщина — это такое существо, которое, если захочет устроить полноценный конструктивный диспут, его даже отсутствие собеседника не остановит. То же самое касается и скандалов. Поэтому, пока Риг бегал за булочками, я вдоволь ругала его. Собралась попинать чугунные перила ажурной скамейки, представив, что это светлый, но пожалела ногу. Мне будет явно больнее, чем литой загогулине. Наконец вернулся явно довольный Риг, неся целый бумажный пакет с булочками. Пахли они изумительно и на вкус оказались ничуть не хуже. Правда, мне протянули лишь одну, и когда я ее умяла и потянулась за второй, светлый ревниво пробурчал: — Я думал, девушки следят за своей фигурой… — Я не слежу, — заверила я, цапнув-таки еще теплую сдобу, — и даже не шпионю. Я вполне ей доверяю. — М-да, надо было брать больше. — Риг расстроенно сунул нос в пакет. — А ведь ты, Крис, должна ценить! Я тут пекусь о твоем здоровье, беру мучной и жировой удар по твоей талии на себя, а ты еще возмущается… Я фыркнула: — Я вот смотрю на тебя и думаю, что «адекватность» — твое второе имя. Только светлый хотел возгордиться, как я уничижительно добавила: — А первое — «не». Впрочем, светлый не обиделся, совсем не обиделся, лишь поднатужился и запихнул в себя последнюю булочку, на которую я, между прочим, нацелилась. Схомячил ее он отчего-то с мученическим видом. — Думал, ты начнешь отбирать, — упрекнул явно объевшийся светлый. — Я на это даже надеялся… ГЛАВА 10 Мы шли по бульвару города, который был готов проснуться. Метла летела рядом с нами, будто приглашая прокатиться. Воздух был прохладным и кристально чистым, еще не (наполненным шумом и пылью, что гасит звуки, притупляет (яркость эмоций. И то, как мы дурачились со светлым… Есть такие моменты в жизни, которые не забываются не потому, что произошло что-то грандиозное, а потому, что ты был полностью самим собой. Но все в этом мире конечно: и время и булочки. Колокол ударил пять раз, и Риг, смяв пустой пакет, выбросил его в мусорную кадку. — Ну что, в академию? Я кивнула. Куда же еще? Успели мы как раз к побудке, шустро побежали каждый к своей группе на построение. И если до того, как расстаться со светлым, сна у меня не было ни в одном глазу, то едва я оказалась в шеренге первокурсников, как безбожно захотелось зевать. В столовой я и вовсе клевала носом, не отвечая на подначки Эла. — Ты смотри, не усни на практикуме, а то магистр Вонс этого не перенесет. На том занятии ты его любимого гребневика по стенке размазала, сейчас и вовсе всхрапнешь, выказав тем самым неуважение к преподавателю, — беззастенчиво глумился ушастый. Ну погоди, эльф, мысленно позлорадствовала я, доберутся до тебя Эйта с Карой… Тогда я над тобой поехидничаю. Впрочем, подколки Эла оказались куда эффективнее, чем бодрящий взвар, от которого зевки стали хоть реже, зато шире. В подземном зале мы опять увиделись с Ригом. И мне стало до жути обидно и завидно: ночь мы провели вместе и не спали одинаково, но светлый выглядел как огурчик. Причем даже не в смысле зеленый, пупырчатый и сморщенный, нет, наоборот, — свежий. В общем, я жутко завидовала. А еще у меня чесалась шея в том месте, куда меня «ужалило» проклятие. — Смотрю, ты сегодня хмурая. Что-то случилось? — напоказ спросил этот паразит, будто и не ко мне обращался, а к соседям, что стояли неподалеку. — У меня были небольшие проблемы с глазами, но сейчас все нормально. Я их недавно открыла, — буркнула я, подтверждая лекарскую истину: при раздражении от чужой глупости у пациента появляются высыпания в виде сарказма. — Язвишь — значит, с тобой все в порядке. А я уже было забеспокоился… — Риг крутанул в руке крюк, проверяя его на баланс. Показавшийся в тоннеле гигантский червь избавил от необходимости что-то отвечать. Я разбежалась и вслед за светлым всадила крюк в дубовую шкуру нереиды. Она ничего не почувствовала, продолжая перебирать своими щетинками, что стремительно несли ее змееобразное тело вперед. Одинаковые сегменты, напоминавшие кольца гигантского панциря, ходили ходуном. Но в этот раз я уже была не столь поражена нашим транспортом, чтобы не заметить, когда нужно будет спрыгнуть. А едва кадеты приземлились, магистр Вонс махнул рукой — «за мной». На одну поджигательницу преподаватель демонстративно не смотрел, чему я, к слову, была рада. Сегодня занятия проходили в другом зале. Он был больше, с высоким потолком, с которого тоже свисали острые глыбы. Кто-то из кадетов, задрав голову вверх, присвистнул. — Эти сталактиты способны провисеть под сводом пещеры десятки тысяч лет. Скорее вы успеете умереть, чем хоть один из них рухнет, — бросил через плечо Вонс, не обернувшись. — Сегодня мы изучим одних из самых многочисленных обитателей бездны — гааков. Словно вторя его словам, впереди раздался рев, от которого по ощущениям все внутренности перевернулись. Риг шел рядом. И вот странность, походка его становилась все мягче, а тело, напротив, — напряженнее. Чисто снежный барс, вышедший на охоту. — Держись рядом, — почти не разжимая губ, прошептал он. — Я чувствую, что-то меняется, но не могу понять, что именно. Шея у меня чесалась все сильнее. Я даже машинально поскребла кожу. — Разбейтесь на пары, сегодня сильнейшие будут последними, — скомандовал Вонс. Я все же удостоилась его осуждающего взгляда и решила, что не стоит делать срыв занятий доброй традицией. Мы с Ригом отошли чуть в сторону, поближе к одной из стен, в которой было то ли ответвление пещеры, то ли ниша. Первым сомнительной чести «набить морду» гааку удостоился Эл. Эльф передернул плечами. Его напарник, вернее, напарница со злым прищуром (ну прямо обманутая в лучших чувствах возлюбленная) взглянула на ушастого. Эльф ударил арканом Рейхо, который должен был обездвижить тварь, рвущуюся с цепи. И я даже видела, что друг вложил в него семь единиц силы — немало. Таким не то что связать, убить можно. Правда, мага средней руки.