Служебный доклад Валеев отложил до утра, хотел отделаться разговором по телефону, но Петелина назначила встречу в ее кабинете. О том, что удалось узнать, Марат рассказывал без энтузиазма, похвастаться ему было нечем. Алису Никитину они не нашли, она скрывалась у отца несколько дней, но тот умер — скончался от метилового спирта. Ее вина только в том, что, зная о пагубной страсти отца к спиртному, давала ему деньги на выпивку. — Правда, есть один странный момент — чертовы цветы, — признался Марат и посмотрел на Елену. — Сломанные астры? — взметнула бровь следователь. Марат кивнул: — Белые астры хозяйка нашла на пороге собственного дома. Каждый цветок был надломлен. — Это уже не странность, а закономерность. Очередная жертва сломанных астр. — Елена свела брови к переносице и призналась: — Даже не знаю, хорошо это или плохо для нашего расследования. — Тихонов умер из-за пьянства, — с нажимом произнес Марат. — Но Алису цветы напугали, она сразу уехала, не дожидаясь похорон. Где ее теперь искать — ума не приложу. Может, в розыск объявим? — Уже не надо, она нашлась. Я для этого тебя и пригласила. — Где? — удивился оперативник. Петелина перевела взгляд на монитор ноутбука, щелкнула клавишей. — Ты по утрам, наверное, читаешь новости спорта, а я, как учили, — сводку происшествий. — Она стала читать вслух: — Двадцать два двадцать. Белорусский вокзал. Гражданка Никитина А. Д. прыгнула с перрона под поезд. — Никитиных много, — заметил Валеев. — Согласна. Поэтому я запросила дополнительную информацию из отдела полиции при вокзале. Получила перед твоим приходом. — Петелина нажала пару клавиш. — Вот что они пишут. Никитина Алиса Дмитриевна, тридцать лет. Как видишь, имя и возраст совпадают. — Она погибла? — Выжила. Мне прислали ее фотографию. Посмотри, не очень четко, но я уверена — наша птичка. Петелина развернула ноутбук. Валеев присмотрелся к девушке на носилках. Ее лицо было перекошено от страха и боли. Он хорошо запомнил испуганные глаза Алисы Никитиной и согласился: — Это она. Ее столкнули? — Прыгнула с перрона перед приходящим поездом. Сама, есть свидетели. Поезд уже тормозил, гудок тепловоза ее испугал. Она отшатнулась, но тепловоз ее задел. Когда ее вытащили, была в сознании, есть переломы. Отправлена на скорой в больницу. — В какую? Я еду. Марат встал и застегнул куртку, показывая, что готов действовать. Елена откинулась на спинку кресла, скептически оценивая его порыв. — Хотя бы это оперативник со стажем способен узнать самостоятельно? — спросила она. Отвечать не требовалось. Марат прикусил губу и шагнул к двери. Выходя из кабинета, он уже звонил в единую справочную скорой помощи. Адрес больницы оказался знакомым, там пытались помочь самой первой жертве сломанных астр Александру Волкову. По пути Валеев нашел визитку врача Маргариты Савенко. К ней он и направился, когда прибыл в больницу. Савенко улыбнулась, увидев знакомого полицейского, выслушала вопрос и ответила: — Алиса Никитина, я ее помню. Ну и вас, конечно, Марат. — Что с ней? — не терпелось узнать Валееву. — Сломанные ребра, перелом ключицы, обширная гематома на бедре. Легко отделалась, если говорить о теле. — А что еще? — нахмурился оперативник. Врач стала объяснять: — Вы поймите, просто так под поезд не бросаются, психическое состояние девушки внушает серьезные опасения. Ведь Никитина не первый раз у нас. Я помню, в каком жутком стрессе она находилась после смерти близкого человека. Обычно время лечит душевные травмы, но с ней все наоборот. Не знаю почему, но ее психическое состояние резко ухудшилось. — Я знаю. Если бы Волков был единственной причиной стресса, но после него, — Валеев стал загибать пальцы, подсчитывая трупы, затем махнул рукой и сообщил: — Позавчера у нее скончался отец. — Бедняжка, — посочувствовала Маргарита. — Пока Никитина лежит в хирургии, но, раз имела место попытка суицида, ее обязаны обследовать в психиатрическом отделении. — Я должен с ней поговорить, — решил Валеев. — Сейчас это проблематично. Ей вкололи обезболивающее и успокаивающее. Приходите завтра. — Маргарита посмотрела в глаза Марату и добавила: — Тоже будет моя смена. — Я хотя бы посмотрю. Где она? — Ну что ж, я покажу. Накиньте халат. Врач провела Валеева по коридору и открыла дверь в одну из палат, указав раскрытой ладонью на пациентку, подключенную к капельнице и приборам. Марат подошел ближе. Он убедился, что перед ним та самая Алиса Никитина, подозреваемая в серийных отравлениях. Он тронул ее руку. Девушка приоткрыла веки, но ее взгляд был блуждающим, неосмысленным. — Алиса, это я, — произнес Марат. Девушка отреагировала на голос паническим страхом. Она сжалась, зажмурилась, ее тело заколотила мелкая дрожь, все графики на приборах задергались, как ненормальные. Врач отстранила Валеева, прижала руку пациентке, зафиксировала иглу и вызвала медсестру. — Вы видите, ей надо отлежаться, — возмущалась она, выпроваживая оперативника в коридор. — В ее палату может зайти каждый? — спросил Марат, отметив дверь без замка. — У нас не тюрьма, товарищ майор. — А она может уйти? — Валеев беспокоился, что Алиса вновь исчезнет. — Как? Она под воздействием препаратов. А вот вам лучше пока уйти, — ласково убеждала врач. 43 Алиса прислушивалась к новым ощущениям. Пахнет лекарствами, она в постели, тело изранено, но физическая боль осела колким осадком в ее организме и почти не беспокоит, если не двигаться. Она осторожно приоткрыла глаза, мутная пелена размывала предметы, неясные образы вдруг становились четкими и тут же тонули в вязком тумане. Она закрыла глаза, но картина почти не изменилась. Что рисует ее фантазия, а что происходит наяву? Сломанные астры. Цветы засели в ее подсознании, являются во сне, видятся в руках прохожих, в витринах магазинов, в зеркальной мути луж, растревоженных шагами, и даже падающими с неба. Каждый раз при их появлении она в страхе дергается, отталкивает их от себя, пытается бежать, пока не понимает, что ей показалось. Это дурное видение. Но хуже всего, когда белые астры проползают в ее жизнь по-настоящему. По злой иронии эти цветы называют живыми, но их жизнь уничтожена дважды: сначала срезана на корню, затем сломана у бутона безжалостной рукой. Последний раз пугающие белые астры появились на пороге отцовского дома. Она не поверила, ведь она убежала от них. Это там, в Москве, бутылки, цветы, трупы как-то связаны между собой, но она вырвалась из порочного круга, оборвала связи, уехала, никому ничего не сказав. Она подняла цветы, чтобы убедиться в их безобидности, и тут же отбросила сломанную мерзость. Безжалостные астры опять нашли ее. Войдя в дом, она уже знала, что увидит там труп. Кто на этот раз? Отец! Она выбежала, слезы душили ее и прожигали сердце. Она заголосила, не в силах сдерживаться, скорее не от горечи потери, а от жалости к себе. Она металась по двору и в страхе крутила головой, пытаясь увидеть бывшего мужа, устилающего путь к ее смерти сломанными цветами. Он не остановится. Она должна бежать отсюда сломя голову. Сломя голову, сломя голову, сломя голову… Именно эти слова стучали в ее голове в такт колесам поезда, пока она возвращалась в Москву. Перестук в голове сохранился, даже когда колеса затихли. Она вышла на вокзале, прошла по перрону, увидела внизу рельсы, притягивающие стальным блеском, и поняла, что обязана сделать. Сломать голову, сломать голову, сломать голову… Появился локомотив, и десятки колес стали подпевать ее внутренним мыслям. Чем ближе, тем громче и ободряюще — сломай голову, сломай голову, сломай голову. И она прыгнула. Пронзительный гудок, толчок в бок, острая боль, сирена скорой, погружение в темноту, и вот она здесь на больничной койке. Алиса снова разлепила веки. Мутный туман чуть просветлел. Она не одна, к ней приближалась фигура в белом халате. Лица не разобрать, но это мужчина. Он что-то говорит, склоняется над ней, и вдруг — дымка рассеивается, она видит его лицо. Это Денис! Алиса в ужасе дергается, потревоженная боль острыми кристаллами жжет ее тело. Взор застилает кровавая пелена. Она ничего не видит, но слышит знакомый голос, пугающий и обволакивающий. Он шепчет ей: «Астра моя единственная, астра моя яркая. Я знаю, что ты сделала со мной, и прощаю тебя. Потому что ты Астра. Я любил, люблю и всегда буду любить свою звездочку. Не бойся меня, ты тот цветок, который я никогда не сломаю». «Не сломаю, не сломаю, не сломаю», — в голове Алисы поселились новые слова. Боль раздирала ее тело, страх парализовал душу, она желала бы исчезнуть, но это было невозможно, и она открыла глаза. Рядом суетилась медсестра, меняя пакет с раствором на капельнице. — Кто? Где? — пролепетала Алиса, шаря взором в поисках источника знакомого голоса. — Вам надо уснуть, вы бредили. Спите, — успокаивала медсестра, поправляя иглу на ее руке. Капли раствора стали вновь поступать в больной организм. Алиса погружалась в забытье, так и не разобравшись, бывший муж явился к ней в бреду или по-настоящему. Он простил ее или продолжит мстить? 44