Никитин сорвался и выпалил: — А еще неучтенный расход химикатов, и заведующий лабораторией дал показания против меня. Да черт с ним, с Давтяном, он просто гнида. Но Алиса… Она сказала, что это я принес сумку. Я! Это ложь, такого от нее я не ожидал! Вы не представляете, что я чувствовал, когда меня предал самый близкий человек. — И вы решили мстить Алисе? — Сначала я хотел просто выжить в колонии, перетерпеть тот кошмар, в котором оказался. Да, мне помог Хлыст в обмен на обещание работать на него. Это была честная сделка. А потом долгие годы я только и думал о мести. Я разрабатывал планы, как превратить жизнь Алисы в череду ужасов, хотел, чтобы она поняла, кто ей мстит, но ничего не могла с этим поделать. Для этого мне тоже потребовалась помощь Хлыста и его людей. Петелина слушала. На сухом языке следствия подозреваемый стал давать признательные показания. Ее задача теперь — направить диалог в нужное русло. Для начала ненавязчиво выяснить про самую первую жертву. — Зачем инсценировали собственную смерть? — Идея Хлыста. Новая жизнь, новое имя, новые возможности. Я согласился, ведь месть с того света на впечатлительную Алису подействовала бы десятикратно. — Кто был вместо вас? — мягко спросила Петелина о жестоком убийстве. — Не знаю. Хлыст нашел какого-то бомжа, ему разбили лицо, а дальше… — Никитин выставил перед собой раскрытые ладони, словно отгораживался от неприятностей. — Я спрятался и ни в чем не участвовал. Мне Хлыст дал адрес, где я потом смог отсидеться и получить новые документы. — Хлыстин немало сделал для вас, — заметила следователь. — Я отработал. Сполна! — отрезал Никитин. — Мы знаем, что вы изготавливали для него наркотики, — уверенно сказала Елена, хотя точной информацией не обладала. Никитин сморщился. Слово «наркотики» ему явно не нравилось. — Я организовал производство особых химических препаратов, чистое и эффективное. И всякое другое делал. — В том числе яды? — гнула свою линию следователь. — Мне было интересно, химия — великая сила, — оправдывался бывший ученый. — Вы поймите, у меня отняли будущее. Ни в одну серьезную лабораторию меня бы не взяли. А тут я практически занимался любимой наукой, применял собственные идеи, до которых никто не допер. Никто, кроме меня! Ведь ваши эксперты ни черта не обнаружили у Волкова? На признание в убийстве не тянет, подумала следователь и решила уязвить самолюбие химика. — Не нашли, потому что Волков умер своей смертью, — возразила она. — Ха! Вы только что бросали обвинение про яды. — Любое лекарство, если превысить дозу, становится ядом, — равнодушно ответила Петелина. — Такой препарат обнаружат при вскрытии, а мое средство исчезло бесследно. Разве не так? — В химии я не разбираюсь, но как ваше так называемое средство попало в организм Волкова? — С ним было просто, он пьяница, — брезгливо махнул рукой Никитин. — На какой-то вечеринке дарили коньяк, я этим и воспользовался. Прошел в ресторан через подсобку, украл бутылку и добавил в нее свое средство. Когда Волков вышел из ресторана и садился в такси, я столкнулся с ним так, чтобы его бутылка разбилась. Извинился и заменил на свою. Вот и все. Он выжрал ее в тот же вечер. На лице Никитина прорезалась победная улыбка. Он гордился проделанной работой. — За что с ним так? — спросила следователь. — Как за что? Он жил с Алисой — этого мало? Он начал крутить с ней еще при мне, я не мог этого простить. — Даже через восемь лет? — Да хоть через сто! — Я думаю, что вашей целью была Алиса, ведь это она изменила вам, а не Волков. Вы рассчитывали, что она тоже выпьет коньяк? — Наоборот, я знал, что она терпеть не может крепкие напитки, — эмоционально ответил Никитин. Петелина постаралась скрыть удивление. — А как же месть к ней? В начале допроса вы признались… — Это был первый шаг моего плана, — прервал ее Никитин. — Волков сдох, чтобы Алиса осознала, что я охочусь за ней. Даже не я, а мой дух из загробного мира. — Поэтому появились сломанные астры? Никитин улыбнулся затаенной улыбкой, словно вспомнил что-то приятное. Он уходил в себя, чего нельзя было допустить. До сих пор он говорил охотно, требовалось его растормошить. Петелина добавила голосу нотки давления: — Чтобы ускорить дальнейший разговор, сразу сообщу: мы задержали вора-домушника Синицына. Погонялово Синий. — Туда ему и дорога, — хмыкнул Никитин. «Не отрицает знакомство, уже хорошо. Нужно давить в ту же точку», — решила следователь. — По вашему приказу Синий проник в квартиру Волкова и подменил отравленную бутылку коньяка. Ведь ваш гениальный яд нейтрализуется в биологическом организме, но сохраняется в спиртовом растворе. — И это вы знаете. Хлыст не преувеличивал ваши способности. — А еще Синий подбросил в квартиру цветы. — Сломанные астры. Послание Алисе от меня. Она поняла намек. — С цветами вы не ошиблись, Алису охватила паника. Она убежала к Давтяну, и вы расправились с ним. Проникнуть в квартиру вам тоже помог Синий. Он признался. Никитин вцепился в железный стол и подался вперед. Его взгляд полыхал праведным гневом. — Сдал, сука! Вот за что таких воров уважают на зоне? По сути Синий хороший слесарь, только и всего. А я великий химик, единственный и неповторимый. Ему честь, а об меня ноги готовы вытирать. — Никитин разразился ругательствами. Петелина решила поддержать его исключительность: — Если то, что вы говорите, правда, вы действительно талантливый химик. — Думаете, вру? Спрашивайте. — Как вы подобрались к Давтяну? — Еще проще. Синий вскрыл его квартиру. Я нашел там початую бутылку армянского коньяка и добавил в нее свое средство. Долго ждать не пришлось, на следующий день он ее выпил. — Затем Синий опять заменил бутылку. Куда он ее дел? — Вылил или выбросил. Если бы выпил, — Никитин усмехнулся, — вы бы с ним не познакомились. — Когда Алиса спряталась в доме Шильмана, вы наведались туда? — К смерти Шильмана я отношения не имею, тем более к смерти Веригина, — резко возразил Никитин. — Откуда вы знаете про Веригина? — прищурилась Елена. — Я про него ничего не говорила. — Слежу за этим делом. Комбинат «Нанохиммед» мне не безразличен. Ведь там используют мою технологию. Мою! Это я должен был стать совладельцем комбината, а не гнида Давтян. — И все-таки, расскажите про Шильманов. — Сдохли и хорошо. Да что вы все про гнусных людишек спрашиваете. Думаете, невидимый яд и синтез наркоты — главные мои достижения? Нет. Моя технология, которую только сейчас стали копировать на Западе, вот что действительно ценно. И эту главную ценность у меня украли, присвоили! Меня посадили, а воры обогатились за счет моего таланта. Почему вы допустили эту вопиющую несправедливость? — Я могу ходатайствовать о пересмотре дела. — Издеваетесь? Я отмотал полный срок, я уже не я, и ваши подачки мне не нужны. Я сам добьюсь справедливости. Если комбинат не может принадлежать мне, он будет принадлежать народу, — пафосно заявил Никитин и перешел к угрозам: — Главные акционеры сдохли, остался только сыночек Шильмана. Но не думаю, что он задержится на этом свете. Никто не останется в живых! — Так это вы его? — осторожно поинтересовалась следователь. — Что? — Макс Шильман попал в автокатастрофу, разбился под действием наркотиков. — Прекрасно, — обрадовался Никитин. — Он выжил, — обронила Елена, наблюдая за реакцией отравителя. — Добейте его. Когда он загнется, всем станет лучше, и вам в том числе. И знаете почему? Потому что комбинат «Нанохиммед» отойдет государству. — Я повторю вопрос. Это вы подсунули наркотики Максу Шильману? Химик подался вперед и сверкнул яростным взором: — Я буду рад, если никчемный олух обожрался моим продуктом.