Меня все еще трясет, но мы уже достаточно далеко ушли от места празднования. Мне больше не надо идти следом за ним. Я разворачиваюсь на пятках. – Вайолет! Его шаги эхом отдаваются по полу за моей спиной. Он берет меня за руку, и я оборачиваюсь. Губы сжаты. Его прикосновения так привычны, как не были еще месяц назад. Я вспоминаю, где еще на своем теле я их чувствовала. То, как проникновенно он смотрит на меня, будучи так близко, вне зависимости от того, чем мы заняты. – Я не должна ничего тебе говорить, – шиплю я. Тихо выругавшись, принц открывает дверь в ближайшую комнату и бесцеремонно запихивает меня туда. Горячий душный воздух окутывает меня, когда я, спотыкаясь, влетаю в каморку, которая, кажется, была одной из редко используемых оружейных. Отполированные латы и кучи тренировочных мечей сияют под тонким слоем пыли. Места тут ровно столько, сколько нужно для хранения металлических предметов. Сайрус закрывает за собой дверь. – Ты что-то увидела. Я шагаю назад, врезавшись в железную броню, что валяется на полу, как дворовая кошка. – Может, и увидела, – усмехаюсь я. – Данте сказал, что недавно у тебя было видение. То, где тебе стало известно, что это леди Рея привезла тех монстров. – Слышала что-то подобное. Сайрус издает раздраженный рык. – Мы на одной стороне. Я верю, что Рея что-то скрывает, но нам нужны доказательства, а твоя помощь помогла бы нам продвинуться в расследовании. Он ведет себя так, словно это я тут с одурманенным мозгом, а потом до меня доходит, что именно происходит у него в голове. – Если у тебя есть какая-то информация… – Ой, прости, так мы что, теперь работаем вместе? Я громко смеюсь. Думала, что не могу его убить, но он испытывает мое терпение. – Принцесса, я смотрю, ты не понял природу наших отношений. Если тебе нужна моя помощь, то не стоило выгонять меня! Сайрус выглядит уязвленным. Закрыв глаза, он ворчит: – Как ты уже сказала, нам грозят куда более серьезные опасности, на которых нам стоит сосредоточиться. Мы можем обсудить твое будущее позже, а сейчас я стараюсь изо всех сил сдержать нависшую над нами ситуацию. – А у тебя стальные нервы, раз ты можешь вести себя, как королева драмы. Я толкаю его ладонями в грудь, но он обхватывает мои запястья так, чтобы не касаться моих ладоней. Мы снова находимся слишком близко друг к другу, что его рубашка задевает меня. – Притащил меня сюда, чтобы молить о помощи, прежде чем вышвырнуть. Бродишь вокруг с Реей за ручку, словно она и правда любовь всей твоей жизни, когда мы оба знаем, что в ночь бала все было совсем по-другому. То, как изменилось выражение его лица, напоминает мне того принца, которого я знала, пока росла: непоколебимый и тем не менее неуверенный, с омраченной судьбой. – Та ночь была ошибкой. Была ли? Я могла бы притвориться, что у меня была горячка, я была пьяна от напитков и фейской пыли, когда он ворвался в мою башню, чуть не снеся дверь с петель, и касался меня, словно желал это сделать всю свою жизнь. – Скажи мне что-то, во что я могу действительно поверить. – Хотел бы я, чтобы тебя никогда не было в моей жизни. – Да, коротка же была бы жизнь, – хихикаю я. – Возможно, – отвечает он. Тоска в его голосе заставляет нас обоих замолчать. – Но ты есть. Ты есть в моей жизни. Он все еще держит меня за запястья, поднимая их в воздух. Мы тяжело дышим, находясь в столь тесном пространстве. Нас разделяет только пыль и похоть. – Ты все еще хочешь меня поцеловать, прямо сейчас, – удовольствие от произнесенных шепотом слов горчит. – Разве не из-за этого ты так злишься? Сайрус придвигается ко мне. Мы становимся ближе друг к другу, но я не отшатываюсь, моя гордость и мое тело предают меня. Мы встречаемся легким касанием губ, а потом прижимаемся друг к другу. Он пьет меня, словно изголодавшийся по воде путник в пустыне. Мои глаза закрываются, когда он притягивает меня к себе еще ближе. Если бы я попыталась издать хоть звук, он украл бы его с моих губ своим языком. Я забываю о наших титулах. Забываю о предупреждении в предсказании. Мир уменьшился до вкуса фруктового ликера на его губах. Пальцы вцепляются за воротник его рубашки. Когда мы целовались в первый раз, я была слишком растеряна, чтобы действовать и следовать чему-то кроме инстинкта, но в этот раз веду я и притягиваю его к себе. Я быстро учусь, я всегда схватывала на лету, а его удивление стоит всех моих неуверенных попыток. Возможно, я никогда не смогу заставить его передумать, но могла бы его разгадать. Я могла бы так сгореть. Мы проваливаемся в тени. Руки, что лежали на моей талии, теперь запутываются в волосах, и Сайрус подталкивает меня к месту за горой щитов и поеденной молью подкладочной тканью. Сейчас я понимаю, что его влечение ко мне так же велико, как и ненависть: я заноза в его сердце, что заходит в плоть только глубже с каждой попыткой от нее избавиться. Теперь я понимаю, что значит слово «непреодолимый». Далекая мысль эхом напоминает мне: это опасно. Грохот. Скрип качающегося предмета. Дверь. – Ш-ш-ш. Сайрус просовывает палец под мое ожерелье и тянет на себя. Он целует меня так, словно ничто больше не имеет значения, а я отвечаю на этот поцелуй так, словно поверила. Биение моего сердца – самый громкий звук в этой комнате. Это глупо и опасно, но если мы остановимся, то опять начнем ссориться. Если остановимся, у меня появится еще одно преследующее воспоминание. Связанные к прикосновениям, мы два сумасшедших влюбленных, которым ничего больше не нужно. Я сама себя почти не узнаю. Я всегда считала, что боюсь потерять контроль. Но сейчас меня больше пугает то, как сильно мне это нравится. Дверь закрывается. Суматоха стихает. Мы снова одни, а время возобновляет свой ход. Тяжело дыша, я оттягиваю Сайруса от себя, вцепившись в волосы на его затылке. – Вайолет. Его зрачки расширены и бездонны. Я помню, что он сказал тогда в лабиринте: «Мы уничтожим друг друга с радостью и ни разу об этом не пожалеем». – Прими уже решение, чего ты хочешь. – Я вытираю губы тыльной стороной ладони. – Прими решение, чтобы я могла уже уничтожить тебя как следует. Подбираю шпильки, что валяются на полу, и выбегаю из оружейной. Если Сайрус и звал меня, то я его уже не слышала за гулом крови в ушах. До башни я добираюсь долго. В своей комнате падаю на кровать лицом в подушку, закусив ее в надежде, что это приведет меня в чувство. Сердце все еще быстро колотится в груди, а тепло тела Сайруса все еще призраком ощущается на коже. Остановила бы я его, если бы не думала о том, что нас могут раскрыть? Тот сон, в котором мне приснился он, где я позволила ему делать такие вещи, что жили до этого только в моем воображении, насмехался надо мной. Мне бы понравилось расстегивать его рубашку и слышать звук, когда пуговица выскакивает из петли, или его стон на моих губах. Мое тело бьет дрожь, прямо с головы до пят. Я впиваюсь ногтями в ладонь. В голове я составляю список причин моей ненависти к принцу, начиная с его немного больших ушей и заканчивая тем, как он всегда носит свой меч пристегнутым к ремню на поясе, куда бы ни пошел. Словно что-то этим компенсирует. Или как он не может на меня смотреть дольше нескольких секунд, не улыбаясь. Или как говорит, словно знает обо мне все. Я переворачиваюсь на спину, уставившись в инкрустированный драгоценными камнями потолок. Я бы предпочла продолжать думать о Сайрусе, чем об ужасающих сценах из будущего Реи. Не понимаю, если она хотела нашей смерти, у нее была прекрасная возможность этого добиться. В прошлом и даже сейчас Рея напугана, но она не злодейка. Скорее марионетка. А что, если так оно и есть? Кто тогда тянет за ее ниточки? Кто-то стучит в дверь внизу. В идеале, я бы не хотела никого сегодня видеть, и не только сегодня, а вообще целую неделю. Нет, месяц или год. Я постаралась стать более открытой и что получила взамен? Травмирующие видения. Но есть вещи и похуже, чем Камилла, размахивающая корзинкой с остатками выпечки у двери. Она успела переодетая после празднования. Ярко-красный фрак надет поверх блузки с узором трилистника, которую она забрала от портного, а кошка Котастрофа висит у нее на шее, как украденный охотничий трофей. С гламуром или без, но Камилла всегда находит способ выделиться. – Так, – говорит она, входя внутрь. – Это было чудно. Хоть и не понимаю, на что она намекает, но я с ней согласна. – Прости. Как прошел остаток вечера? Рея въехала? – В самую ужасную комнату в королевском крыле! Последняя, кто в ней жил – двоюродная тетушка, которая коллекционировала чучела медведей. Мебель там не менялась десятилетиями. – Это не такое уж и страшное наказание, как ты думаешь. – Дай мне насладиться этой победой. – Она разворачивается и усаживается на диван, поставив корзинку к камину. – Что ты увидела в нитях Реи? Всем любопытно.