Я могу быть вынуждена это сделать, не так ли? Я бы сделала что угодно, имея уверенность в том, что это наверняка сойдет мне с рук. Неужели меня останавливает только страх возможного наказания? Неужели убивать, как и врать, становится легче после первого раза? Я помню, как король Эмилиус учил меня изрекать пророчества на людях. «Ты не только получатель пророчества, – говорил он мне, – ты также и его вещатель. То, как ты опишешь свои видения, важно не меньше, чем сам твой дар их видеть». Когда я только начинала свой путь Провидицы, единственным, перед кем я выступала, был король. Я рассказывала ему свои занятные сны, а он реагировал соответственно: оказывал помощь, если я рассказывала о какой-либо катастрофе, или разыскивал человека, судьба которого была важна. В первый раз пророчество я изменила несильно: после того, как мне приснились драконы, скитающиеся по деревням, король Эмилиус велел мне объявить придворным, что драконы будут сеять хаос, особенно в Тринадцатом доминионе. Таким образом он мог отправить к границам этой территории больше Драконьих легионов. После я ждала, что ударит молния, когда меня кто-то обвинит, ждала любых последствий, но их так и не было. Я исказила истину, но звезды не начали падать с небес. Позже я поняла, что король хотел отправить туда больше стражи, чтобы припугнуть приграничные земли Балики. Но к тому времени было уже слишком поздно, так что чувства вины у меня не возникло. В моих снах не всегда Эвиния предстает в лучшем свете. Мне также снились нити, где происходили грязные дела: взятки и подставы прямо в стенах дворца, несогласных заставляли замолчать. Об этом король Эмилиус просил меня молчать. Это был еще один вариант того, как я могла сделать предсказание – просто сохраняя молчание. Просто не вмешиваясь. Даже если все эти дела казались неправильными, что мне даст мое неподчинение? Нет человека, благосклонность которого была бы важнее, чем благосклонность короля, а мои слова не имею того же веса, что и его. Но и у такого мышления есть своя цена. Я всегда буду принадлежать королю. Как только Сайрус получит корону, я буду служить ему до конца своих дней. Если останусь. И если он будет жить. Мы не можем изменить нашу историю, и, как бы ни противилась этой мысли, я сомневаюсь, что мы сможем изменить будущее. Каждое видение хуже предыдущего, и конца нашему переменчивому танцу я не вижу. Голос ласкает мой слух, такой близкий в памяти. Это место тебя не заслуживает. Как и твой принц. Я все верчу и верчу шип в руках. Неужели я свыклась с тем, что мне достаются лишь объедки власти? Ничто не вечно в этом мире, а наши жизни особенно. Чего стоит жизнь Сайруса, когда нити его судьбы вьются против течения времени? Когда все закончат скорбеть, мы просто продолжим жить дальше, особенно я. Я знаю, что путь этот опасен для моих мыслей. И все говорят, что думать об этом неправильно, но это правда. Сколько крови проливают короли во всех войнах? Победители пишут одну историю и уничтожают другую одним триумфальным взмахом. Как мало́ будет мое зло в сравнении с этим, если я убью одного принца, чтобы спастись самой? Правил в этой игре нет, как и жалости у звезд. Возможно, мягкость в моем сердце как раз и неправильна. Никто никогда не сможет тебя полюбить так, как тебе бы хотелось. Может, жестокость – лучшее, что я могу сделать. Я кладу шип обратно в шкатулку и, заперев ее, убираю в шкаф, но поток мысли остается открытым. Когда я ложусь на кровать, то проваливаюсь в сон, где мою башню обвивают кусты шиповника с алыми, как кровь, цветами, а потом они темнеют от гниения. 16 Придворные прибывают с границ. Новость распространилась: чудовища сделали свой ход. Король Эмилиус вызывает меня в зал Совета, который уже весь прокурен, чтобы обсудить доклады вместе с лордами. Я одна из тех немногих, кто был поставлен в известность до того, как об этом узнают остальные придворные. Дворец хочет держать редкие появления чудищ в секрете, насколько это возможно, по крайней мере, до свадьбы. Но произошедшие изменения – это совсем другое дело. Почти за одну ночь монстры с рогами, увитыми розами, вышли из Фейского леса в Одиннадцатом, Тринадцатом и Четырнадцатом доминионах сразу и заполонили близлежащие поселения. Часть ущерба удалось предотвратить с помощью увеличения количества Драконьих легионов в округе, которые были размещены там после того, как я рассказала королю о своих видениях, но в докладах также рассказывалось и о потерях. Чудовища держали путь на север, в сторону столицы. – Мы направим больше солдат, разумеется, но нужно понять происхождение этих монстров, – произносит король Эмилиус, сидя во главе стола. Под его глазами пролегают темные круги от недосыпа. – Скоро должна подъехать повозка с одним чудовищем, которое нам удалось поймать живым. Также в скором времени мы удвоим усилия по зачистке Фейского леса. Живым. Колени подгибаются от внезапной слабости, возникшей от мысли о том, что монстры скоро снова будут в столице. Я выпрямляюсь до того, как кто-то успеет заметить. – Что скажете о леди Рее Солькуэззи? – Лорд Игнацио из Тринадцатого доминиона подкуривает сигару. – Станет ли она нашим спасителем или так и продолжит слоняться от одного чаепития к другому до тех пор, пока наше гостеприимство не иссякнет? За пределами вежливого общества о главе Лунисса отзываются уже не так лестно. Подбадриваемые не самым теплым отношением принцессы к ней, придворные начали следить за ней особенно тщательно: они подмечают ее фей, ее платья, знания этикета. Леди Зиза Лейс назвала ее в своей газете «Наша будущая Королева ошибок». А кулоны с кровью, ношение которых продвигает Камилла, набирают все большую популярность. – Провидица, – всеобщее внимание переключается на меня, когда король обращается ко мне. – Вы смотрели на нити судьбы Реи. Что можете нам предложить? Не нужно обладать даром предсказателя, чтобы заметить резкое ухудшение репутации Реи в обществе. И все же я не уверена, что она стоит за своим появлением здесь. Да, она что-то скрывает, и нам необходимо добраться до правды. С того момента, как я просмотрела нити ее судьбы, она либо пряталась в своих покоях, либо следовала за Сайрусом, как привязанная, и у меня не было возможности прочитать ее судьбу еще раз. – Проверьте ее, – говорю я, готовая встретить будущее, чтобы хотя бы избавиться от страха перед ним. – Я верю, что пришло время доказать всем ее значимость. – Хм, я согласен, – отвечает король. – Сейчас, как никогда прежде, мы нуждаемся в подтверждении того, что она является нашим спасением, а не погибелью. Происхождение монстров очень подозрительно. Нам еще предстоит удостовериться в том, что баликийцы не применяют магию Фейского леса, не создают их сами. В зале поднимается тихий шепот, словно лорды уже обсуждали такую возможность. Я хмурюсь. На бумаге Рея и место происхождения могут выглядеть подозрительно, но какой смысл Балике проводить такую решительную эскалацию? Они никогда не были агрессивными, за исключением того случая, когда мать Данте была главой Хипси, да и то конфликт был на местной границе. – Я не хотел бы думать плохо о наших соседях, – говорит король Эмилиус, и, клянусь, я вижу легкую улыбку на его лице. Когда собравшихся отпустили на перерыв, король просит меня задержаться. Последний советник закрывает за собой дверь, и я поднимаюсь со своего стула на другом конце стола из красного дерева, чтобы, сцепив ладони за спиной, встать рядом с королем. Он молчит до тех пор, пока звук шагов не отдаляется от нас достаточно далеко. – Что еще ты видела в нитях судьбы Реи? «Он может использовать предательство Реи, чтобы отправить армии на юг еще до конца недели, – говорил Данте. – Это легко, спутать страх с уважением». Я могу сделать достаточно, чтобы не подтолкнуть кого-то к началу войны. – Я видела их с Сайрусом свадьбу. – Что насчет ее прошлого? – Ничего, что можно было бы использовать в интересах Эвинии. Времени было недостаточно. – Правда? Король кажется мне не столько разочарованным, сколько ошеломленным. Я видела его в гневе. Иногда, ожидая разрешения войти в его кабинет, я слышала, как он и Сайрус ссорятся, и за косяком двери могла увидеть его такого же красного и шипящего, как закипающий чайник. Уродливый тип злости, который имеет место быть только за закрытыми дверями. Нет, это недовольство на его лице ново, оно появилось специально для меня. – Это удивительно, Вайолет, – продолжает он. – Я привык к тому, что обычно ты куда более откровенна, особенно, когда речь идет о ком-то столь важном. Я слышал, что ваш сеанс чтений на вечеринке произвел фурор, или я не прав? Я не скрываюсь от его пристального, пронзительного, словно иголки, взгляда. – Все потому, что Сайрус прервал меня. Из-за этого все выглядело куда более драматично, чем могло. – Понятно. Выражение его лица не меняется. – Но… Я могу встретиться с ней снова, – предлагаю я, плотно сжав зубы. – Очень хорошо. – Король Эмилиус взмахивает дрожащей рукой, словно мои оправдания так же тонки и прозрачны, как стекло. – Но не трать времени. Ни ее, ни моего. Огромных размеров покрытая повозка, которую сопровождают больше дюжины солдат, медленно ввозит чудовище в столицу. Даже спрятанный, даже в наморднике, он страшен, а его утробный рык наводит достаточно ужаса. Скрежет, грохот и влажные щелчки его челюстей. Ему известен только голод. Наблюдая с безопасного расстояния в карете, я все еще не могу этого вынести и обнаруживаю, что обхватываю рукой шею при воспоминании о том, как близки были челюсти монстра к тому, чтобы откусить мне голову. В носу будто стоит аромат свежей крови. Будь я смелее, попросила бы помочь мне найти способ подобраться к чудовищу, чтобы прочесть его нити, но каждая моя попытка лишь показывала мне, как потрясена я была событиями, произошедшими в ночь бала. Это глупо, монстр, что напал на меня, уже давно мертв. Я в безопасности. В большей безопасности, чем когда-либо, но я не переношу этого в той же степени, как не переношу любое чувство, которое я не в силах контролировать. Я возвращаюсь в башню до того, как чудовище доставят во дворец, чтобы мне не пришлось даже задумываться о том, где его разместят, и обо всех возможных вариантах его побега из места заключения. Мне хватает тех кошмаров, что мне снятся. Мой сон этой ночью был беспокойным, мне снились моря зелени, окрашивающиеся в черный, золото фейских цветов, превращающихся в пепел. Я это чувствовала, но не слышала: тихие предсмертные рыдания Фейского леса, искалеченного и горящего. Следующим утром почтовая птица прилетает к моему окну с листовкой. Она гласит: СОБЫТИЕ, СВИДЕТЕЛЕМ КОТОРОГО МОЖНО СТАТЬ ТОЛЬКО РАЗ В ЖИЗНИ! Леди Рея Солькуэззи исполнит разрушение проклятия сегодня в полдень.