Данте начинает спускаться следом. С его более длинными конечностями, он справляется куда быстрее меня. Принц был последним, замедленный своим тугим пиджаком. Когда все трое из нас оказываются на земле, мы, разделившись, бросаемся в сторону леса. Тропинки узкие, но чистые, петляют и вьются вокруг больших дубов. Кто бы здесь ни был, он затих. Скрылся. Замаскировался. Рея наверняка знает, что мы ее ищем. – Выходи! – кричу я, перешагивая через корень. Становится слишком темно. Я могу ее выкурить. Я помню свое видение, она, казалось, беспокоилась о своих феях. – Мы можем помочь тебе спасти твоих фей. – Правда? – слышу мягкий ответ. Ее кудри подпрыгивают, когда она выглядывает из-за ягодного куста. Ага. Я бросаюсь вперед, не обращая внимания на ветки, и валю Рею на землю. Она скулит, и вокруг нее загораются огоньки, бледные и мерцающие. Мы похожего строения и роста, а с элементом неожиданности я легко ее превзошла, обездвижив и прижав руки к земле коленями. Я нависаю над ней, довольно пыхча, мои волосы выбились из косы. – Я собираюсь сидеть на тебе до тех пор, пока ты не ответишь на все мои вопросы. – Про-провидица? Рея, кажется, только сейчас поняла, кто я. Не каждый день тебя низвергает главная предсказательница королевства. – Да, здравствуй. Это я. Я смотрю на нее с прищуром. Она Рея, верно? Я почти удивляюсь тому, а правильно ли ее помню. Ее подбородок другой формы, а нос куда более плоский, но она звучит как Рея, а ее большие карие глаза точно такие же, как и темные волосы, в которых сейчас торчат листья. – Мне плевать, с помощью какой магии ты выкинула сегодняшний фокус. Я видела в твоих воспоминаниях, что это ты освободила чудовищ, так что даже не думай врать, или тебя отправят танцевать по Дворцовому кварталу в раскаленных железных башмачках еще до того, как настанет утро. Удивительно, но первым, что она говорит, не отрицание вины, а вопрос: – Ты можешь видеть прошлое? А конкретное воспоминание сможешь увидеть? – Что? – Я слышу, что Данте и Сайрус бегут к нам. – Обычно я… Я вижу те воспоминания, о которых человек думает чаще всего, и то, о котором он думает прямо сейчас. – Отпусти меня! – вздыхает она. – Нет! С чего бы мне… – Отпусти меня и посмотри мои воспоминания. Ты должна посмотреть! Вертясь и ерзая, ей удается вызволить одну руку, которой она попыталась махать. Рея стягивает с меня перчатку и хватает за руку. – Прошу! Ненастроенное, мое Видение ловит несколько картин, смутных, как птица в полете. Одна сцена замирает в моей голове, позволяя выбрать нить ее души. Одна дрожит от страстного желания быть увиденной и тянется ко мне, а я тянусь к ней. Воспоминание оживает, такое живое и затертое до дыр, окрашенное ужасом: Спальня дамы. Шторм свирепствует на открытой веранде. Мебель валяется вся мокрая. Интерьер комнаты не похож на эвинийский: пол, выложенный бирюзой, постельное белье украшено цветами богатых оттенков, резная мебель разных форм. Запах гнили. Две женщины страдают. Высокая дама владеет скипетром с сияющим ореолом, а ее огромная улыбка становится все шире от облегчения каждый раз, когда она им взмахивает. Она двигается с невиданной грацией. Ее лицо неестественно юное, словно с него стерты годы. Ведьма. Она заставляет другую женщину опуститься на колени. Женщина поднимает голову. Леди Рея. Кровь и волосы прилипли к лицу, ее едва можно узнать. – Помоги, – произносит она слабым голосом. Ведьма тащит Рею по плиточному полу. Та цепляется и пинается, но не может вырваться, прижатая тем скипетром с щелкающей золотой энергией. Это не просто скипетр, на нем не просто сфера, а клетка с пищащими феями. Ведьма взмахивает свободной рукой с кинжалом, который был у нее под мантией… А потом вонзает его Рее в сердце. Я отдергиваю руку. – Ты умерла. – В горле встает комок, когда я снова смотрю на Рею подо мной, целую и невредимую. Это странно, что у этих воспоминаний такой отдаленный флер, словно она смотрела со стороны. Обычно нити просматриваются глазами того человека, кому они принадлежат. Некоторые могут быть чуть более отстраненным, но нити Реи выглядели так, словно она была лишь зрителем. Каждая черта лица Реи покрыта рябью маленьких различий, которые тревожат мой разум, но я не могу вспомнить, как она на самом деле выглядит. Я фокусируюсь на ее взгляде. Гламур выдают глаза. Она выглядит вовсе не так, как дама из видения, лишь как ее подобие. Но кто-то, у кого в распоряжении аж пять фей, мог бы приблизиться с помощью гламура к внешности другого человека. – Кто ты? – выдыхаю я. – Ты не… Ты не… Девушка подо мной яростно качает головой. – Я не леди Рея. Ты же все видела. Настоящая Рея мертва. 17 Данте, Сайрус и я окружаем не-Рею в сыром углу леса. Не-Рея предусмотрительно взяла с собой фонарь, и она единственная, кто может осветить нам путь. Мы позволили ей взять фей, которые разлетелись, когда я ее поймала. У них едва ли хватает сил летать. Сайрус предлагает ей свой пиджак, когда та начинает дрожать в своем перепачканном грязью платье, и она принимает его с молчаливой благодарностью. – Меня зовут Надия Сантиллион, – говорит она, стоя перед нами на коленях с опущенной головой. – Что бы ты нам ни сказала, я смогу это проверить, вновь взглянув на твои нити, – предупреждаю я. – Я кля-а-анусь, что это правда. Ее гламур полностью спал. Когда она посмотрела вверх, я увидела ее настоящее лицо в первый раз. Она куда младше, ближе ко мне по возрасту. Черты ее лица не такие острые и утонченные. Веснушки усеивают ее нос, а уши торчат, как у полевой мышки. – Она зовет себя Ведьмой Кошмаров. Она убила мою госпожу и заставила меня притвориться ей. Если бы я этого не сделала, то она убила бы и всех остальных, кто был в поместье. Она велела мне поехать в Солнечную столицу и занять место госпожи на балу. И вы правы, Всевидящая госпожа, это я освободила чудищ, но… Я ничего о них не знала! Ведьма отправила меня с двумя деревянными чемоданами и сказала, что я должна сбросить их со скалы в столичную реку… Я догадывалась, что там она спрятала что-то плохое, но я… Я… Я была так напугана. И не подумала… Я просто хотела, чтобы все закончилось! – Почему эта Ведьма попросила тебя это сделать? – спрашивает Данте. – Чтобы начать войну. Мы втроем переглядываемся. Сайрус приседает перед Надией. – И как бы ты начала войну? – Это все, что она мне сказала, Ваше Высочество, а я не стала просить у убийцы моей госпожи объяснений. Она хихикает пискляво и робко – ее нервная привычка. – Возможно, по тем причинам, которых мы боялись, – шепчет Данте. – Заставить Эвинию думать, что Рея, проведите звезды ее душу, является причиной восстания монстров или пытается тебе помешать встретить истинную любовь. Легко будет сказать, что Надия – это замаскированная убийца. Вариантов, которые сможет придумать любой желающий, чтобы обвинить Балику, полно. Например, твой отец и Совет… – Я знаю, знаю, – рычит Сайрус. – Но какая выгода от этой войны для Ведьмы? – Она хочет, чтобы пролилась кровь. – Надия хмурит свои густые брови. – Она упоминала… Упоминала, что это делает ее магию сильнее. У меня перехватывает дыхание.