– Там наряды, – пропищала я. – Неужели? – саркастически спросил полковник. – А я думал, книги. Сначала библиотеку перевезет, потом шмотки притащит. Ошибся слегка! Дамочка приперла наряды. – Они для куклы, – вздохнула я, – наверное. Антонина приехала переодеть Еж… Еф… Ех… Игрушку, которую мне подарила. Лицо Дегтярева стало напоминать огнетушитель. Именно в этот момент, на мое счастье, у него в кармане затрезвонил телефон. Толстяк вытащил трубку. – Гера, ты приехал? Через минуту буду на месте. Пошли. Последний глагол адресовался мне. Я живо влезла в сапожки и, застегивая на ходу куртку, помчалась в офис. Глава двадцать третья – Знакомьтесь, – сказал Дегтярев, когда вся команда расселась, – наш гость Герман Николаевич Портнов. Мы с ним сотрудничаем… э… Сколько лет, Гера? – Столько не живут, – улыбнулся поджарый мужчина в коричневом свитере с легкомысленным орнаментом из оленей. – Герман может решить любую проблему… – начал полковник. – Законным путем, – уточнил Портнов, – никаких взяток, шантажа и так далее. Исключительно дружеские связи. Ты мне помоги, и я тебе помогу, когда понадобится. – Не спрашиваю сейчас, как ты смог отбить Константина Орехова от пожизненного заключения и кто попросил тебя о помощи, – продолжил Александр Михайлович, – это твои тайны. Но я знаю, что ты, Герман, никогда не станешь выручать серийного убийцу. – Верно, – согласился Портнов, – с таким контингентом я дел не имею, с насильниками, педофилами тоже не связываюсь. – Орехов стал исключением? – вмешался Сеня. – Нет, – ответил гость. – Если вы не имеете дела с теми, кто лишает жизни женщин, а Константину протянули руку помощи, то получается, что он не совершал преступлений? – догадалась я. – Хорошая логическая цепочка, – похвалил меня Портнов, – и да, и нет. – Вероятно, Александр Михайлович, Семен и Кузя вас поняли, – сказала я, – но единственная женщина в офисе блондинка. Объясните, пожалуйста, что означает: и да, и нет. – Несмотря на темный цвет волос, я тоже не разобрался в ситуации, – присоединился ко мне Семен. – По вашему мнению, Орехов не трогал женщин, но он совершил другие преступления? Герман прищурился. – Вы правы. Он дурак! Трус. Слишком порядочный идиот, благородный кретин. Все это, соединившись в единое целое, и привело мужика на шконку. – Хочется знать подробности! – воскликнул Кузя. – В Интернете про Орехова ничего нет, никаких проступков до его поимки. – Не все попадает в Сеть, – пожал плечами гость, – и не все вы можете открыть. Саша, ты позвонил мне и сказал: «Гера, мы знакомы много лет. Я знаю, какие у тебя связи. Не помогал ли ты некоему Константину Орехову, который за несколько трупов получил только десять лет? Если да, то по какой причине ты отказался от своих принципов и решил вытащить серийщика? Если нет, то подскажи, кто мог ему наворожить «десятку». И я решил, пусть все объяснит другой человек, тот, кто просил меня помочь Орехову. Вы разрешите его пригласить? – Пусть входит, да побыстрей! – воскликнул Дегтярев. Герман Николаевич встал, подошел к окну, постучал в стекло, и почти сразу раздался звонок в дверь. Собачкин вскочил и пошел открывать. Я уставилась на створку, которая вела в коридор, и вскоре увидела маленькую худенькую женщину с рыжими волосами. – Здравствуйте, – смущенно произнесла она, – Вероника, жена Кости. – Приятно познакомиться, – выпалила я, – мы недавно беседовали с Ореховым, он собирается уйти в монастырь и ни словом не обмолвился о том, что, выйдя на свободу, женился. – Я его первая супруга, – пояснила женщина, – любимая. – Садитесь, пожалуйста, – опомнился Кузя. – Хотите кофе? – Не откажусь, – согласилась неожиданная посетительница и устроилась в кресле. – Костик никогда никого не убивал. – Отца Вероники звали Егор Филиппович Радкин, – уточнил Герман. Кузя начал стучать по клавиатуре, а Дегтярев уточнил: – Тот самый? – Да, – кивнула Вероника, – папа развелся с мамой, когда мне исполнилось пять лет. Фаина Сергеевна потом вышла замуж за Алексея Владимировича Соломатина. – Того самого? – опять спросил полковник. – Да, – снова согласилась Вероника, – а я кочевала из одной семьи в другую. И папа, и дядя Леша меня любили, баловали. Мамуля сохранила с бывшим мужем прекрасные отношения. Когда папу убили, мама попала в больницу с инсультом, так и не восстановилась, не могла ходить. Мне тогда пятнадцать исполнилось. Дядя Леша не бросил жену, меня воспитал, устроил в институт. Он мне заменил отца, а когда через четыре года мамуля скончалась, и ее заменил. Дядя Гера дружил с Алексеем Владимировичем, в гости к нам часто приезжал и в городскую квартиру, и на дачу, называл меня – Белка, Бельчонок. Вероника повернулась к Портнову. – Вы первым узнали, что у нас с Костей любовь. Ничего не сказали, но где-то через неделю посоветовали: «Бельчонок, он тебе не пара. Лучше разорви отношения. Ничего кроме горя от этого мужика не увидишь». – Теперь скажи, что я был не прав, – вздохнул Портнов. Вероника опустила голову. – Ну, в те дни ни о ком, кроме Кости, я и думать не могла! Я подняла руку. – Любопытство сгубило кошку. Но я все равно не могу удержаться от вопросов. Кто такие дядя Леша и отец Вероники? Что имел в виду полковник, несколько раз спрашивая: «Тот самый?» Дегтярев пододвинул к себе чашечку с кофе, которую Сеня поставил перед Вероникой, сделал глоток и заговорил: – Наша гостья родилась в семье Егора Радкина, начальника особого управления, тщательно засекреченного для любого постороннего. Алексей Владимирович Соломатин был выше его и по званию, и по должности. Радкин был его подчиненным. Но в жизни они были не разлей вода, их дружбу не разрушил даже уход жены Радкина к Соломатину. Когда я узнал о рокировке, был шокирован. Мы с Герой знакомы сто лет, в давние времена он позвал меня встречать Новый год в его компании. Я, тогда совсем один, с радостью согласился, приехал первым, потом появился Радкин. Спустя полчаса приехали Соломатин с Фаиной, она стала его супругой. Но с Егором пара общалась как ни в чем не бывало. Фаина с бывшим шутила, всем было весело. Я ошалел. Что происходит? Радкин понял мое состояние и сказал: – Саша, ты еще молодой, авось повзрослеешь и поймешь, что порой люди расходятся не потому, что ненавидят друг друга, а потому, что стали как брат с сестрой. Супружеская любовь превратилась в иные, очень добрые отношения. Фая и Лешка счастливы вместе, а я рад, что сестре и лучшему другу хорошо. Они все были удивительными, необычными людьми. Дело давнее, никого уже нет на белом свете, от особого управления и следа не осталось, поэтому можно все рассказать. И Егор, и Алексей занимались поисками преступников, которые считались неуловимыми. Они такие операции проворачивали, таких сотрудников воспитали! А потом в стране сменилась власть, и все, что было сделано в СССР, стали хаять, развалили и разрушили наработанную десятилетиями структуру, которую выстроили Алексей и Егор. Полковник махнул рукой. – Неприятно рассказывать. Егор меня к себе звал, да я не пошел. Они были талантливые актеры, а я не мог изображать из себя разных людей. Лицедейства во мне нет. Мне при Леше и Егоре пришлось бы исполнять третьи, четвертые роли. А хотелось быть первым. Поэтому я остался на своей службе. Мда. – В биографии Константина нет упоминаний о его браке с Вероникой Егоровной Радкиной, – сказал Кузя. – Я Вероника Сергеевна Квашина, – уточнила гостья, – и… ну… союз у нас был гражданский. В загс мы не ходили. Но я Костина жена! – Что-то я совсем запутался, – признался Сеня, ставя перед гостьей новую чашку кофе. – Отец ваш Егор Радкин? – Правильно, – согласилась гостья. – А вы по отчеству Сергеевна и по фамилии Квашина? – удивилась я. Дегтярев протянул Собачкину пустую чашку. – Плесни еще кофейку. Дети, жена, родители – вот уязвимые точки тех, кто работал в спецуправлении. Семью поэтому прятали. Сотрудник был прописан в одной квартире, родные в другой. Брак часто расторгали, оформляли новый с подставным человеком, чтобы преступники не могли похитить супругу сотрудника, а потом требовать в обмен на нее выполнения своих желаний. Детей записывали с другими паспортными данными. – Маму звали Фаиной Сергеевной Квашиной, – уточнила Вероника, – я получила отчество и фамилию дедушки. – Просто шпионский роман, – вздохнула я. – Если ты можешь без страха ходить по улицам, не опасаешься, что на тебя среди белого дня нападут, запихнут в машину, увезут в лес и убьют, то это только благодаря тому, что делали Егор, Алексей и их люди, – произнес полковник. – Жизнь Радкина и Соломатина и правда похожа на шпионский роман. Но, знаешь, книги намного примитивнее реальной жизни людей, чьи дети не могли носить отчество и фамилию отца. – Ваши отношения с Ореховым были скрыты от чужих глаз тоже в целях безопасности? – уточнила я. – Константин на самом деле работал в спецуправлении? Вероника сделала глоток кофе. – Нет. Папа тогда уже умер и вообще все рухнуло в тартарары. Дядя Гера, мне можно им рассказать? – Да, дорогая, – кивнул Портнов. – Но я выдам чужую тайну, – колебалась Вероника. – Ника, в данном случае лучше быть откровенной, – посоветовал Герман Николаевич, – честным рассказом ты, возможно, спасешь жизнь сына Орехова. Мальчик пропал. Дегтярев с командой считают, что его похитил Константин. Вероника рассмеялась.