– Дверь лифта, Полин, – хрипло просит он и неловко добавляет: – Пожалуйста. Я резко тяну дверь на себя, и Валентину требуется несколько мгновений, чтобы протиснуться в кабину. Лифт маленький. Я встаю вплотную к Валу, чтобы дверь смогла закрыться. – Этаж? – тихо спрашиваю я. – Четвертый. Лифт трогается с места. Воздух вокруг отравлен отвратительным запахом от этого человека. Я стараюсь не дышать носом и проклинаю лифт за то, что он такой тесный. Наконец мы на четвертом этаже, и я так сильно толкаю дверь, что чуть не падаю на пол. – Квартира слева, – летит мне в спину. Дрожащими пальцами я пробую первый ключ, он не срабатывает. Засовываю второй и прокручиваю его в замке. Дверь распахивается и ударяется о стену. От громкого хлопка я подпрыгиваю на месте. А мужчина вздрагивает и начинает что-то невнятно бормотать, но не просыпается. Валентин проходит первым, я семеню позади. Останавливаюсь в коридоре и слежу за ним. Он не включает свет, в полной темноте заталкивает отца в одну из комнат и бросает на постель. Спина у него взмокла, и сквозь тонкую ткань рубашки я вижу очертания крепких мышц. Вал выходит из спальни и закрывает дверь. Молча проходит по коридору в ванную и умывается. А затем выключает воду и выходит. Он не смотрит на меня. Плечи опущены, взгляд снова направлен в пол. Мне больно смотреть на него в таком состоянии. Неожиданно из соседней комнаты вываливается полуголый парень и сонно потирает глаза. – Что за шум? – возмущается он и, увидев меня, встает столбом. – Иди спать, Лео, – не глядя на друга, бросает Валентин. – Не планировал мешать, – отзывается тот и прикрывает дверь своей спальни. Валентин в конце концов поднимает глаза и заглядывает мне в лицо. – Мне, наверное, нужно вызвать новое такси, – неуверенно бормочу я. – Сомневаюсь, что водитель все еще ждет. – Я вызову тебе машину, – говорит он. – И, Полин… Он замолкает, подходит ближе и берет меня за руку. – Спасибо тебе за помощь, – еле слышно благодарит Валентин. Его голос звучит сдавленно, и это разбивает мне сердце. Его щека до сих пор красная от удара. Возможно, даже появится синяк. – Тебе надо приложить лед, – шепчу я и боюсь пошевелиться. Его рука нежно поглаживает мою кисть. Движения передают все недосказанное. Он говорит, что мне нужно идти, но при этом не хочет отпускать. Как же порой сложно быть человеком! Как же порой сложно показывать слабость и боль! Сердце болезненно сжимается, и я отвечаю на его прикосновение. Веду указательным пальцем вдоль ладони, вверх по вене. У него такие большие и мужественные руки. Пальцы длинные, а короткие темные волоски щекочут кожу, стоит мне добраться до запястья. – Вот ты и познакомилась с моим, – Валентин запинается, – родителем. Знакомство с родителями… Насколько его встреча с моими отличалась от сегодняшнего вечера. Теперь понятно, почему он тогда ушел. Почему смотрел на меня как на избалованную глупышку, когда мама обнимала меня, а я ее гнала. Все, как кусочки пазла, соединяется в одну картину. – Лед, – хрипло напоминаю я, не зная, что еще сказать и как облегчить его боль. – Приложу, – бормочет Вал. Но мы оба знаем, что он этого не сделает. – А тебе есть где спать? – слетает с моих губ. Голос от волнения стал чужим. Ладонь чуть дрожит в его руке. – Лягу на диване. – Он указывает подбородком в сторону зала, и я вижу маленький двухместный бежевый диван. – Ты на нем не поместишься. – Это последнее, что меня сейчас волнует, – с грустной улыбкой говорит он. Я переплетаю наши пальцы и, быстро решившись, выдаю: – Поехали ко мне? Мой голос почти не слышен – так сильно я нервничаю от переизбытка эмоций. Дышать становится трудно. Нервный ком встает в горле. Валентин внимательно вглядывается в мое лицо. Да, я только что позвала тебя к себе. Меньше всего мне хочется оставлять тебя одного в таком состоянии. Но, пожалуйста, не спрашивай почему. Ничего не спрашивай. Просто пошли со мной… Глава 16. Валентин ПОД РЕБРАМИ ЧТО-ТО с хрустом ломается, когда она так на меня смотрит. Зеленые глаза полны печали. Она облизывает пересохшие губы и тянет меня к выходу. Ее рука дрожит, и я крепче сжимаю маленькую ладонь в своей руке. Мягкая, нежная и отчего-то уже такая родная. Мы выходим из квартиры, я тихо прикрываю дверь. Мне не по себе, что она стала свидетелем всего этого. Щека до сих пор горит, но я рад этой боли. Физическая всегда лучше внутренней. Я не видел отца три года. Три года не поддерживал никакой связи. За это время он совсем скатился… И отчего-то в душе появляется чувство вины. Может, если бы я уделял ему больше внимания, этого бы не случилось? Должен ли я был? Разве я что-то должен отцу, который бросил меня еще до моего рождения? – Может, таксист все-таки дождался нас, – шепчет Полин, и ее мягкий голос прерывает поток моих мыслей. – Может быть… – отзываюсь я, стараясь не думать. Жаль, что нельзя выключить определенные мысли. Заглушить некоторые чувства. Жаль, что со всем, что творится внутри нас, порой приходится встречаться лицом к лицу. Мы выходим на улицу. Вечерний воздух приятно обдувает разгоряченную кожу. Я делаю глубокий вдох и стараюсь сосредоточиться на ощущениях. Здесь и сейчас. Ее рука в моей руке. Мой спасательный круг. Я разглядываю Полин. Стоит признаться самому себе: эта девочка для меня загадка. Кажется, я могу предугадать каждое ее действие, но все же она постоянно удивляет меня. Смогу ли я когда-нибудь до конца ее понять? – Не могу поверить, он все еще здесь! – радостно произносит она и со всех ног мчится к машине. Потом запрыгивает внутрь, я сажусь сразу вслед за ней. Полин выглядит немного счастливее, она одаривает нашего хмурого таксиста милой, застенчивой улыбкой. – Простите, у нас возникли непредвиденные проблемы. – Затем замолкает и искренне благодарит: – Спасибо, что дождались. Вы очень добры. Я смотрю на счетчик, который все еще работает и который она явно не заметила. – Адрес, – сухо тянет таксист. – Вбейте в приложение. Полин сбивчиво называет улицу, я достаю телефон и вписываю его в наш маршрут. – Тебе повезло, моя соседка уехала на несколько дней в Нормандию, а это означает, что мы сможем выспаться, – легкомысленно говорит она и, подняв руку, разглаживает хмурую складку между моих бровей. Я знаю, что она делает. Отвлекает меня. – Выспаться? – наклоняю голову набок. Я благодарен ей за то, что она не задает вопросов о моей семье. Никак не комментирует случившееся. – Она у меня своеобразная, – поигрывая бровями, сообщает чертовка. Я разглядываю ее. Мне в ней нравится абсолютно все. Темные густые брови над огромными зелеными глазами, нос с едва уловимой горбинкой, которая так идет ей. Полные губы и высокие скулы. Красивая, и не только внешне. Вся целиком поистине прекрасна. Под моим взглядом она краснеет и опускает взгляд. – Не смотри на меня так, – слетает с губ тихий шепот. – Как? – эхом хрипло отзываюсь я. – Ты знаешь, – хмуро говорит она и отворачивается. По пустым парижским улицам мы очень быстро подъезжаем к ее дому. – Прибыли, – бормочет таксист. Полин достает купюру в десять евро и дает ему в руки. – Еще раз спасибо за ожидание, – говорит она, и ее взгляд наконец падает на счетчик, на котором высвечивается трехзначная цифра. Она хмурится и переводит взгляд на меня. Я молча пожимаю плечами – деньги спишутся с карты – и выхожу из машины. Полин следует за мной. – Я думала, он из добрых побуждений нас ждет, – бормочет она себе под нос. – Он таксист, и это его работа. Она набирает ПИН-код, и я помогаю ей распахнуть огромную деревянную дверь. – И вроде все логично, но я почему-то расстроилась. Будто он меня обманул. – Тебя обмануло твое сознание.