Через два часа мы были в старом заброшенном трейлере без колес, подпертом палками, меня за руки и за ноги примотали к креслу и придвинули к старому шаткому столу, будто собирались кормить меня, а затем расселись кругом и врезали по вене. Жутко было. Все четверо американцы, молодые, и все накачанные дурью по самые жабры. И на них уже не действовала дурь. Бог знает сколько они уже не спали и накачивались, чтобы отважиться. Дня три самое малое. А может, и неделю. Я понял: я уже труп. Там был и пятый, выглядящий латиносом, но, черт возьми, точно не мексиканец. Трезвый как стекло и со стеклянными глазами и одетый, как в кино одеваются американские гангстеры. Он жевал зубочистку и игрался с золотыми побрякушками на пальцах, запястьях, шее. Его пыталась впечатлить поддатая четверка. Они предложили ему «спид», он покачал головой и улыбнулся, а затем лукаво посмотрел на меня. Мол, получилось. Попался, голубчик. Он предложил не вынимать кляп у меня изо рта. Кляп и не вынули. И вот настал тот самый момент. Четверка нервно переглянулась, посмотрела на латиноса, а он эдак вопросительно посмотрел на них. Мол, ну, что же вы? Вожак был похож на Кота, блондинистый и тонкий. Он облизал губы, кивнул остальным, и те встали. Вожак потянулся за пистолетом, еще двое – тоже. В дверях за их спинами без предупреждения явился Феликс. – Тук-тук, – спокойно объявил он. Их будто прижгло лазером. Они развернулись, взвели курки – ну, или попытались трясущимися потными руками. Я подумал, сейчас его пристрелят, ну, или попытаются пристрелить. Но они не стали, узнали в самый последний момент и не выстрелили. Только задышали как паровозы. Феликс прикинулся озабоченным, отступил на шаг, поднял руки, улыбнулся: – Янки, не стрелять! Прошла секунда, прежде чем четверка вспомнила, как дышать. Всё еще улыбаясь, Феликс опустил руки и зашел в комнату. Он остановился у стола, посмотрел на меня, закурил и сказал блондину: – Клифф, дерьмово ты выглядишь. Затем он взглянул на остальных и добавил: – Да и вы не лучше. Он посмотрел на латиноса. Улыбка осталась прежней, но глаза сделались свинцовые. – А, тут у нас и представитель компании. Затем он учинил странное до жути. Поднял стул, опрокинутый вскочившим, поставил рядом со мной, плюхнулся на сиденье и сказал: – Привет, Джек. И стряхнул пепел в пепельницу. Клифф выпучил глаза, мимо воли шагнул к нам. – Ты… ты знаешь этого копа? – Ну да. Я выпивал с ним месяц тому, – спокойно ответил Феликс. Один из четверки, темноволосый, грязный и взъерошенный, в татуировках, заорал: – И ты знал, что он наркокоп?! – Тогда – нет, – затянувшись, сообщил Феликс. – Я выяснил позже. – Так отчего ты не сказал нам?! – Рэнди, а зачем мне? – глядя прямо в глаза, спокойно ответил Феликс. – Ты ж сказал мне, что вы выходите из дела. Рэнди прямо раздулся – смущенный, пристыженный и, что куда опасней, по-настоящему злой. – Ты же знал, что мы лжем! – огрызнулся он. – Разве? – продолжая холодно глядеть в глаза, с ноткой обиды изрек Феликс. На секунду все затихло, затем Феликс сказал: – Клифф, или сядь, или пристрели меня. Клифф посмотрел на револьвер в своей руке, здоровенный девятимиллиметровый «магнум», сунул его в кобуру и сел. Рэнди тоже сел, но кольт положил перед собой. Третий и четвертый, один бородач, другой жирный, тоже спрятали пистолеты, пододвинули стулья и уселись. Все то и дело поглядывали на латиноса. Тот и пальцем не шевельнул, но было видно, что ему не нравится происходящее. – Феликс, какого хрена ты сюда явился? – вдруг спросил Клифф. – Явился, чтобы спасти вот его, – ответил Феликс и кивнул в мою сторону. – То бишь Джека. И улыбнулся снова. Тогда все, кроме латиноса и меня, захохотали. Но недолго. Тут смех долго не мог продлиться. Слишком уж накалилась обстановка. – Да брось, Феликс. Давай серьезно. Что ты здесь делаешь? – Я серьезно, – улыбаясь, ответил Феликс. Все помрачнели и смолкли. Клифф вынул трясущимися пальцами сигарету, закурил, подался к Феликсу и заговорил с деланой вальяжностью. Наверное, он воображал, что так говорят крутые мужики. – Послушай, Феликс. Я знаю, что ты хотел выйти из дела, тебе не нравилось иметь дело с порошком. И мы все поняли тебя, разве нет? Трое мрачно кивнули. – Но мы пошли дальше – уже без тебя. Мы понимаем, что ты чувствуешь, это нам понятно и близко – но мы уже перешли к другому. Слишком многое поставлено на карту. – Посмотрим, правильно ли я вас понял, – откинувшись на спинку стула, изрек Феликс. – Вы хотите убить американского полицейского, чтобы заработать привилегию пойти на жалованье к кубинцам и возить сырой героин на улицы Соединенных Штатов? Он сбросил окурок на пол и раздавил. – Это у вас называется «пойти дальше»? Рэнди наконец не выдержал. Слишком уж много скопилось стыда, ярости и ненависти к Феликсу. – Феликс, да пошел ты! – заорал он. – Ты всегда так! Обязательно тебе нужно представить все как можно гаже! Феликс глядел на него будто на инопланетянина. Атмосфера накалялась с каждой секундой. – Ладно, Феликс, как хочешь, так и говори. Но мы именно это и собираемся сделать, – сказал Клифф, отчаянно пытающийся казаться спокойным. – А теперь тебе лучше всего просто встать и уйти. Оставь нас. – Клифф, ты же знаешь: я не могу, – холодным, кристально ясным голосом выговорил Феликс. А потом он учинил жуткую штуку. Знаете, я же пил с ним всю ночь и не заметил кобуру под мышкой, а я умею замечать кобуры. А тут он как-то повернулся на стуле, и вдруг кобуру заметили все. – Позвольте мне объяснить доступно, – тихим, совершенно мертвым голосом произнес он. – Я этого не позволю. Я люблю вас всех. Даже если вы мне и не нравитесь. Я как никто ненавижу тупые наркозаконы, но я не позволю вам убить американского полицейского всего лишь за то, что он выполняет свою грёбаную работу. Вы поняли? Я доступно объяснил? Он снова откинулся на спинку, посмотрел на Клиффа и сказал: – Отпустите его. Клифф искоса глянул на остальных и решил держаться сурово и непреклонно. – Нет, – просто ответил он. – Тогда мы деремся, – вздохнув, сообщил Феликс. Повисло молчание. – …Так ты что, в самом деле собираешься выслеживать нас и мстить из-за дерьмового копа? – наконец сказал Клифф. – Брось! – Я не собираюсь заниматься таким. А собираюсь я не дать вам убить его. – Как? – выкрикнул Рэнди, чуть не подпрыгивающий от злости на стуле. – Если вы его не отпустите, я вас пристрелю. – И когда же? – скривившись, выкрикнул Рэнди. Бедняга хотел изобразить издевку. А Феликс ответил: «Сейчас». Я подумал, что он – самый двинутый сукин сын из всех, кого я встречал в жизни. Их пятеро – он один, секунду все молча сидят и ошарашенно смотрят, и только Клифф понимает, что все это всерьез, он в самом деле начнет стрелять, вся банда ничего не стоит для Феликса. Он будет. Феликс выстрелит. И Клифф протянул руку за лежащим на столе пистолетом Рэнди.