Феликс выстрелил Клиффу в щеку, всадил пулю в разинутый рот Рэнди, уже забрызганного кровью товарища, загнал пулю в грудь толстому и опрокинул его на спину вместе со стулом и выстрелил в горло бородачу, уже успевшему вытащить револьвер и взвести курок. А латиносу, кубинцу, вставшему и застывшему от ужаса, Феликс всадил пулю между глаз. Все это заняло три секунды. Лицо Феликса сделалось красней свёклы, по щекам катились слезы. Он взял свой девятимиллиметровый в левую руку и заорал на меня: – Тупой ублюдок, я же сказал тебе убираться! Правой он отвесил мне такую оплеуху, что я полетел вместе со стулом и тот развалился подо мной. Я лежал оглушенный и хватал ртом воздух. Потом я приподнял голову и увидел, как Феликс блюет и воет, ревет как младенец, чуть не лопаясь от натуги. Потом он умолк, встал, по-прежнему с пистолетом в руке, как-то пусто и безразлично посмотрел на меня, вышел и был таков. Он даже не подумал развязать меня. Я несколько лет не видел его. А потом увидел. Часть вторая. Стрелок Глава 9 – И когда ты его увидел? – спросила побледневшая Аннабель. Джек посмотрел в другой конец бара и сказал: – Несколько минут назад. Все повернулись. Даветт узнала парня, встающего со стула в углу бара. Она сразу заметила кожаную летную куртку времен Второй мировой и подумала, что, если бы не куртка, не узнала бы того, о ком рассказывал Джек. Так запросто и не скажешь. Но если знать, то глянешь, и не остается сомнений – он. Феликс стал у их столика, посмотрел на Джека. И хрипло, обрывисто выговорил: – Ворон, ты наконец пришел закатать меня? – Гораздо хуже, – мрачно улыбнувшись, ответил Джек. – Кто б сомневался, – кивнув, сказал Феликс. Глава 10 Феликс провел их по задней лестнице в квартиру с одной спальней и кабинетом. В кабинете было большое окно из односторонне прозрачного стекла, глядящее на зал бара. Феликс уселся за стол спиной к окну, курил сигарету за сигаретой и слушал с каменным выражением рассказ Джека о вампирах и Компании. Его реакцию выдавало лишь то, что лицо, и так худое, будто растянулось в жутко изможденную посмертную маску, а взгляд, и так пронзительный, сделался совсем уж неприятным. Аннабель не могла отвести от него глаз – такой от него веяло угрозой и силой. И все неотступно пялились на него. Да, в нем узнавался беззаботный пьянчуга из истории про Мексику и дерево с текилой. Да, этот человек умел смеяться. И сумел застрелить четверых друзей и незнакомца из-за принципа. Странно. От взгляда на его лицо хотелось то ли выбежать с диким криком в ночь, то ли прижать к себе, уложить голову на колени и баюкать, пока не уснет. Еще одна тревожная странность: он глядел только на двоих прибывших. Само собой, на Джека – но и на Даветт. Об остальных он словно забыл после первого же взгляда. Но этот каменный взгляд упорно возвращался к юной журналистке. И, кажется, делался чуточку мягче. Но, черт возьми, только самую малость. Нельзя так. Когда Джек заговорил, несколько секунд висело молчание. Затем Феликс нагнулся, раздавил окурок последней сигареты и прохрипел: – Убирайся. И забирай с собой свою банду, свои волшебные россказни и свою… Тут он запнулся и с болью глянул на Даветт. – …И свою сирену, и все прочие причины, по которым ты хочешь заставить меня убивать, и убирайся к чертовой матери! Вся Команда, за исключением Джека, застыла ошеломленная. Такого они не ожидали. Ни в каком случае. Никто прежде не давал от ворот поворот. Карл Джоплин открыл рот, чтобы возразить, но Феликс не позволил, встал и крикнул: «Сейчас же!» Они ушли, и никто не сказал и слова. Феликс стоял посреди комнаты и свирепо глядел на выметающуюся Команду. На улице не было ни одной машины, кроме нанятого лимузина. Джек тихонько постучал в стекло, прикорнувший водитель завозился у двери. Наконец открыл. Но никто не торопился садиться. Все стояли и смотрели в ночь. – …Ну, слишком уж он странный даже для нас, – наконец сформулировал Карл. Джек посмотрел на него и рассмеялся. – Ты что, серьезно? Да он наш с потрохами! Все с тревогой посмотрели на него. – О Великий вождь, поправь меня, если я ошибаюсь, – пропел Карл. – Но разве нам не сказали «нет»? – Я поправлю, – пообещал Кот и спросил Джека: – Разве я слышал не самое чертово бесповоротное «нет» в своей жизни? Остальные трое, Аннабель и Даветт с Адамом, молча кивнули. Джек рассмеялся снова. – Говорю вам, он наш. Когда мы увидим его в следующий раз… – Ты собираешься снова встречаться с ним? – удивилась Аннабель. – Думаете, это разумно? – добавила Даветт. – А как же, – ухмыльнувшись, ответил Джек. – Он же не знает, как нас найти. В общем, когда я в следующий раз подойду к нему, он потребует что-нибудь экстравагантное. Скорее, всего, деньги, сотню кусков или около того. Он кивнул водителю, тот обошел лимузин и сел за руль. Джек махнул Команде – мол, садитесь. – Я тут же соглашусь, мы пожмем руки, и он с нами. Вот и все. Команда неохотно, настороженно подчинилась – полезла в лимузин. Когда они наконец расселись, Кот заговорил за всех. – Бвана, ты уверен, что мы говорим про того самого парня? Все заулыбались. – Дорогой, отчего такая уверенность? – осведомилась Аннабель. – Я насчет денег и прочего. Если он согласится, почему не потребовал деньги сейчас? – Сегодня он блефовал, надеялся, что мы уберемся, – добродушно ответил Джек. – А когда выяснится, что он просчитался, – а он знает, что мы не уберемся, – он из чистой злости захочет осложнить мне жизнь. И деньги эти – только повод для него самого. Все на секунду задумались. – …И все-таки мы об одном и том же парне? – спросил Кот. – Старый мой приятель, я открою тебе секрет, – сообщил Джек прежде, чем кто-либо успел вставить свое. – Этот парень сделан для такой работы – даже в большей мере, чем мы с тобой. Он умолк, вздохнул: – Эх, бедолага… Эй, шеф, трогай. Если кто-нибудь и заметил то, как свирепо покраснела и как задышала Даветт, то не подал и виду – за что она была очень благодарна. Она и сама не понимала, что с ней. В самом деле, ведь такой жуткий бандит. Через полчаса после рандеву с Командой Феликс все так же стоял посреди комнаты, неподвижный и молчаливый, и думал о том, почему он никак не может заплакать. Ведь это нечестно. Он мог бы заплакать. Все люди плачут. Он не усомнился ни в едином сказанном Джеком слове. То, что и в самом деле посреди нашего мира живут вампиры, вовсе не удивило его. Отчего бы не существовать грызущим людей воплощениям зла? Удивительно то, как долго миру потребовалось, чтобы притянуть его, Феликса, к этим самым воплощениям зла. А ведь он так хотел заняться чем-то настоящим, важным. Но, Боже мой, какая она красивая!